— С таким же успехом его мог убить Рой. Чтобы не болтал. От любви к Эве.
— Теоретически это возможно. Никогда бы не подумала, что датчанин может до такой степени влюбиться, — добавила Алиция задумчиво.
— Эва очень хороша, — буркнула я. — Меня бы это не удивило. И не такое совершали ради прекрасных дам. Никак только не могу вообразить, что она могла сделать в Варшаве. Кстати, ты в холодильнике искала?
— Холодильник — это уж слишком! — запротестовала Алиция, но встала и открыла дверцу. — Ничего тут нет. Я тоже себе не представляю. Ведь не хахаль же? Кто теперь убивает из-за хахаля?! Кто там еще остается?
— Анита. Кроме нас, только она.
— Она бывала в последнее время в Польше?
— В Польше не появлялась почти год. Но могла что-то натворить и два года назад. Она знала Эдека?
— Не знаю. Наверное, нет. Ничего через нее не посылала. А она не слишком легкомысленна?
— Для чего? Для убийства? Считаешь, что преступления совершают только люди солидные?!
— Нет, я имела в виду, что ей на все наплевать. Ее ничего не интересует до такой степени, чтобы ради этого убивать. Она слишком ленива!
— Ну да, чтобы совершить преступление, нужно быть работящим человеком. Она ленива только в области домашнего хозяйства. Что-то ничего у нас не выходит. Может, лучше подумаем, у кого из них есть алиби?
К рассвету нас окружали исключительно преступники и преступницы разного пошиба. Наконец мы пошли спать, ужасно поругавшись по поводу методов установления алиби. Назавтра Алиция с самого полудня искала письмо. Сидела за письменным столом и выкладывала на него чудовищную кучу бумаг. Под вечер я не выдержала:
— Сомневаюсь, найдешь ли ты его таким методом. Может, лучше искать дедуктивным путем? Что ты делала, когда пришло письмо?
— Откуда я знаю, когда оно пришло? — отмахнулась Алиция.
— Проверь по календарю. Ты ведь записываешь, когда получаешь письма?
— Конечно, но календарь куда-то пропал. Может быть, оставила в конторе.
— Может, ты и письмо оставила в конторе?
— Нет, я его получила дома вместе с другими.
— А ты уверена, что не постирала его в стиральной машине?
— Ну, я бы заметила, когда вынимала белье…
— Оно могло быть в кармане халата…
Алиция бросила на меня мрачный взгляд и ушла в свою комнату, старательно закрыв за собой дверь.
Зося, твердившая, что хозяйственные дела действуют на нее успокаивающе, приготовила, наконец, обед. Павел накрывал на стол.
— Не знаю, все ли в порядке с этим обедом, — сказал он мне вполголоса. — Завтрак у нас как-то проскочил, а сейчас немножко страшновато все это есть.
— Ты действительно думаешь, что твоя мать всех убивает? — заинтересовалась я.
— Нет, но кто-нибудь мог подсыпать. Не знаю, что мы там будем есть…
Я заглянула в кастрюлю…
— Картофель вроде в порядке, кукуруза из банки, рыба мороженая, мы ее купили сегодня собственноручно вместе с салатом.
— Помидоры! Было в винограде, может быть в помидорах. Нужно сначала дать кому-нибудь попробовать.
— Кому? У тебя есть на примете какая-нибудь жертва?
— Я тут видел кота в саду, он, по-моему, беспризорный. Можно дать коту.
— От помидоров он будет в восторге… Кроме того, я против издевательства над животными. Человеку еще могла бы предложить…
— Обед на столе, — сказала Зося.
— Я нашла счет, который потеряла два года назад, — меланхолично поведала Алиция, выходя из комнаты. — Хорошо простирался, ничего не разберешь.
Приблизительно к половине обеда она отложила бумаги и села за стол. Была очень задумчива. Мы разговаривали тихо, чтобы не мешать ее умственной деятельности.
— Павел, поставь воду для кофе… — произнесла Зося.
Алиция, по-прежнему не реагируя на окружающее, вернулась к письменному столу. Я вынула чашки для кофе. Зося открыла банку.
— Тут же ничего нет, — сказала она недовольно. — По две ложечки на нос. Павел…
Павел потянулся к стеклянной банке с кофе, открутил крышку и заглянул внутрь.
— Тут немного. — Он подал банку Зосе и повернулся за большой чашкой для чая.
— Господи! — завопила Алиция страшным голосом. — Совсем забыла! Только этого мне не хватало!
Банка с кофе вылетела у Зоси из рук. Павел уронил чашку вместе с блюдцем. Алиция поднялась со стула с какими-то бумагами в руке и подошла к нам.
— Тетка Торкилля пишет… О?.. Что здесь случилось?
— Ничего, — ответила я. — В другой раз воздержись от эффектных воплей, иначе мы ни за что не отвечаем. Какая-то нервная атмосфера создалась…
— Если я после этого отпуска останусь жива, будет чудо! — заявила Зося. — Что, интересно, может писать тебе тетка Торкилля, чтобы так всех пугать? Последний кофе кондрашка хватила. У тебя есть еще какие-нибудь запасы?
— Понятия не имею. Иоанна, посмотри в шкафу, с левой стороны…
— Павел, подвинься!.. Есть шоколад в порошке, какао и какие-то окаменелые остатки растворимого кофе, — доложила я, роясь в шкафчике.
— Может, оно и к лучшему. Пойдем пораньше спать и не будем пить кофе.
— Если только не придут гости, — легкомысленно пошутил Павел. И, конечно, накаркал. В хаосе последних дней все, включая Алицию, забыли о приезде Владека и Марианн. Не успело еще отзвучать эхо легкомысленного предсказания Павла, как перед домом остановился автомобиль и раздался стук в дверь. Увидев, кто приехал, Зося онемела от расстройства: известно было, что Владек и Марианн жить не могут без кофе.
— Вот ужас-то! Слушай, где можно купить кофе? Павел!
— Что я его, рожу? — буркнул Павел. По неизвестным причинам он терпеть не мог Владека.
— Ужин мы съели в Роскилле, но кофе приехали пить к тебе, — радостно выкрикивал Владек. — Уж что-что, а кофе у тебя всегда найдется!
Зося разволновалась окончательно.
— Бога ради, Иоанна! Где сейчас можно купить этот чертов кофе?!
— Нигде. Разве что на Центральном вокзале в Копенгагене и в автоматах.
— Павел!..
Наконец удалось выпихнуть Павла на улицу. Владек и Марианн без зазрения совести продолжали молить о кофе.
Мы между тем обменивались последними новостями.
— Ну ты подумай! — воскликнул потрясенно Владек. — Эдек убит? Тут, у тебя?!
Владек и Марианн проявили ничтожный интерес к нашим заботам. Марианн давно не скрывала усталости, а Владек после взрыва бодрости начал зевать прямо ужасающе. Нужно было срочно с ним что-то делать. Алиция заволокла меня в ателье.
— Слушай, как их устроить? Господи, где Павел?.. Куда он подевался? Я начинаю волноваться… Что делать?
— Не знаю. Во-первых, избавиться от Владека и Марианн, они дольше не выдержат. Где ты собираешься их положить?
— Или там, или тут…
— Ага, понятно. Значит, я должна переехать на катафалк. О, пардон, я имела в виду памятник…
— Ты согласишься?
— Во-первых, не вижу другого выхода, а во-вторых, не имею ничего против.
— И тебе не будет мешать, что отсюда выход в сад?
— Наоборот. Люблю выходы в сад, и моя машинка тут тоже никому не будет мешать…
Алиция вдруг заинтересовалась.
— Новая книжка?
— Нет, письма. Послания к любимому мужчине.
— А кстати! Ты должна мне сказать, кто это!
— Что, прямо сейчас?! Не успели выяснить, в чем дело с этой самой теткой Торкилля, — Марианн и Владек помешали. Собрались положить спать Марианн и Владека — пропал Павел…
— Черт возьми! — зарычала Алиция. — Еще эта тетка! Ты даже не представляешь, какие у меня с ней сложности! Секундочку, Владек и Марианн…
— Постель, — смиренно подсказала я. — Забирай отсюда то, что для них, а я принесу свою. Давай скорей, иначе они заснут за столом.
— Чушь, Владек зевает нарочно, чтобы показать, что ему на меня наплевать…
Наконец Владек и Марианн, шатаясь, ушли спать. Зося дошла до состояния полной невменяемости, но тут в дверях появился пропавший Павел.
Выглядел он так, что всякие возгласы замерли у нас на устах. Одежда была порвана, в волосах торчали сорняки и ветки, на щеке — царапина, в глазах — безумие, из распоротой сумки торчал кофе, завернутый в носовой платок.
— Я кого-то выслеживал, — трагически заявил он, предупреждая возможные упреки.
— Кого?! — спросили мы хором, хотя каждая из нас собиралась сказать совсем другое.
— Не знаю. Кто-то здесь прятался, а потом залез в машину и был таков!
— Ты представляешь, что я пережила?! — завопила Зося душераздирающе. — Как ты выглядишь?! У тебя совесть есть?!
— Где прятался? — недоверчиво спросила Алиция.
— На какой машине? — заинтересовалась я.
Павел пытался ответить на все вопросы одновременно. Зося устроила скандал, затрудненный необходимостью сохранять тишину. Алиция вырвала у Павла кофе вместе с носовым платком.
