— Я не знаю.
— Кто он?
— Такой же грешник, как ты и я…
17
Москва. Лубянка. КГБ СССР
10 января 1978 года
Доклад генерал-майора Игоря Карпени длился ровно час — беспрецедентно долгое выступление для оперативного совещания. Тем не менее ни Воронцов, ни сам председатель КГБ СССР ни разу не перебили старого генерала. Все, что рассказывал своим руководителям заместитель начальника Первого главного управления КГБ, имело колоссальное политическое и оперативное значение, затрагивало одну из наиболее опасных операций советской разведки с непредсказуемыми для судеб всего мира последствиями. Однако для стороннего наблюдателя, будь таковой каким-то чудом допущен на совещание, все это было бы похоже на неровный по качеству сценарий остросюжетного фильма, который опытный профессиональный кинодраматург впервые прочел бы от начала до конца на заседании худсовета.
Закончив доклад, Карпеня тяжело опустился в вертящееся кресло за длинным столом заседаний и принялся энергично стирать пот со лба, а затем, сопя и кряхтя от напряжения, запустил платок под воротничок защитного цвета рубашки.
Какое-то время в гигантском кабинете Андропова, украшенном портретами Ленина, Брежнева и Дзержинского, стояла абсолютная, никем не нарушаемая тишина. Звукоизоляция была полной, и представить себе, что внизу, за стенами кабинета, буквально в десятках метров, бурлит жизнь гигантского и крайне бестолкового в своей динамичности города, было просто невозможно.
— Любопытно, — нарушил наконец молчание Андропов. — Очень любопытно…
— Что скажете, Юрий Владимирович? — осторожно поинтересовался Воронцов. События последних дней — и Воронцов это чувствовал, что называется, печенью — стали серьезным испытанием андроповского отношения к нему лично. Понимая, что запланированная и еще недавно казавшаяся незыблемой динамика предстоящих кадровых перестановок — Андропов становится генеральным секретарем ЦК КПСС, а пост председателя КГБ СССР переходит к нему, генерал-лейтенанту Юлию Воронцову, — дала определенные сбои, начальник Первого управления за последние двое суток вообще не покидал свой служебный кабинет на Ленинградском шоссе, работая с такой интенсивностью, словно операция, судьбу которой должен был именно сейчас решить председатель, была последней в его служебной карьере. Не исключалось, что так оно и было. Воронцов располагал собственными источниками в колумбарии (так в тесном кругу высшие руководители КГБ и ГРУ называли Политбюро) и знал, что над головой его могущественного патрона сгущаются тучи. А стало быть…
«Только не это! — с тоской думал Воронцов, наблюдая, как подчеркнуто медленно Андропов снимает с тонкой переносицы очки и протирает их лоскутком замши. — Если сейчас, после стольких лет сумасшедшей работы, после безумных трат и весьма ощутимых потерь, весь наш план военного переворота в Колумбии и прихода к власти левого правительства, сформированного из загнанных в подполье коммунистов, и вообще вся эта, казавшаяся весьма дальновидной, стратегия рухнет, — мы вернемся на исходную позицию, к семьдесят третьему году, когда нас пинками в зад вытолкали из Чили. Андропову этого не простят, а значит, и моя песенка спета. Куда я пойду в мои-то годы? Преподавателем обществоведения в рыбный техникум? Это после стольких-то лет сладкой, почти безграничной власти…»
— Объясните, как они ушли? — свой вопрос Андропов адресовал куда-то в пространство между Карпеней и Воронцовым. — Как это вообще оказалось возможно?..
Начальник Первого главного управления молча кивнул Карпене. Тот перелистал несколько страничек блокнота и, найдя необходимую запись, поднял голову:
— Этот французский ресторан на Ратушной площади, Юрий Владимирович, был явкой…
— Чьей?
— Думаю, Моссада. Чешским товарищам удалось выяснить личность электрика, работавшего при ресторанном комплексе. Этот человек носит кличку Рудольф и был участником ликвидации членов «Черного сентября» в Тронхейме и Париже. По всей видимости, именно он и вывел Мальцеву через городской коллектор, пока Мишин отвлекал на себя группу преследователей. Материалы на него уже высланы нам фототелеграфом из Праги.
— Неужели было так трудно понять, каким образом ушли ваши… подопечные? — процедил председатель.
— Мы потеряли темп, Юрий Владимирович… — Воронцов с досадой щелкнул пальцами. — Минут пятнадцать, не больше, пока длилась перестрелка с Мишиным. Когда обнаружили шахту, ведущую из трансформаторной прямо в городской коллектор, время уже было упущено.
— Нельзя было просчитать, в каком районе они выйдут наружу?
— Длина пражской городской канализационной сети — девять километров, — сдержанно пояснил Воронцов. — По всей ее протяженности установлено более двухсот канализационных колодцев… Приблизительно прикинув время опережения, мы определили круг поиска, сузив его до трехкилометрового радиуса. Но на все это, как я уже говорил, потребовалось время. Сейчас розыскные мероприятия продолжаются…
— А не переоцениваем ли мы серьезность свидетельских показаний этой женщины? — тонким голосом осведомился председатель КГБ, неожиданно меняя тему разговора. — Может, зря мы так перепугались?..
— Думаю, что в комплекте с показаниями Тополева это достаточно серьезно, — тихо возразил Воронцов. — Во всяком случае, пренебрегать ими не стоит…
— Вы же не знаете, что именно рассказывал Тополев на допросах в ЦРУ! — в голосе Андропова отчетливо сквозило раздражение.
— Я исхожу из худшего: он рассказал все, что знал.
— И даже то, о чем его не спрашивали?
— Если позволите, Юрий Владимирович, — опытный Карпеня, чувствуя, что беседа поворачивает в невыгодное для Первого управления русло, бросился на выручку своему шефу, — я бы предложил остановиться на выборе варианта.
— Кстати, генерал, какой из них вы сами считаете основным? — блеснув стеклами очков, Андропов повернулся к Карпене. — С израильтянами или с американцами?
— Оба варианта — рабочие, и мы вынесли их на ваше усмотрение, Юрий Владимирович. Главная цель — обнаружить местонахождение Мальцевой. Если это нам не удастся, следует выбрать оптимальный вариант обмена. Лично я предпочел бы американцев. Но для этого — опять-таки — надо иметь Мальцеву, а чтобы ее получить, придется отдать Тиша.
— Ваше мнение, Воронцов? — Андропов задал вопрос, продолжая смотреть в глаза Карпени, явно демонстрируя недовольство начальником Первого главного управления.
— Я согласен с генералом Карпеней: предложение американцев выглядит достаточно соблазнительно, Юрий Владимирович…
— Вот это меня и смущает, — пробормотал Андропов.
— Вы думаете, Юрий Владимирович, тут какая-то уловка с их стороны?
— Да нет же! — досадливо отмахнулся председатель КГБ. — Как раз американцам в этом плане я доверяю больше, чем Моссаду. Но меня беспокоит совершенно непонятное и ничем, абсолютно ничем не оправданное благодушие ЦРУ. Тополева они возвращают, факты, полученные от этого иуды, огласке не предают, дипломатов не депортируют, конфиденциальное письмо с гарантиями директора ЦРУ обеспечивают… Короче, вот вам, дорогие советские товарищи, все, что вы хотели, только отдайте нам Мальцеву. И это — хорошо зная, что Мальцева пока не у нас. Зачем же она им так сильно понадобилась? Что произошло в последние несколько дней? Что изменилось в этой игре? Третьего дня Андрея Андреевича Громыко в его же служебном кабинете фактически шантажировал резидент ЦРУ, а сегодня — полный отбой! Я в чудеса не верю!.. — Андропов встал, направился к своему рабочему столу, отыскал в одном из ящиков серебристую упаковку с лекарствами и, аккуратно положив на язык таблетку, запил ее «Байкалом». — Не нравится мне все это, товарищи!..
— Значит, второй вариант? — Карпеня не сводил глаз с председателя.
— А евреям не верю вообще! — Андропов поморщился и сделал еще один глоток из хрустального стакана. — И никогда не верил! Им нужен их человек, этот головорез с голландским паспортом. У евреев свои представления о товарищах по оружию. И потому они пойдут на любые условия, лишь бы заполучить его обратно. Но при этом будут до последней секунды искать лазейку, чтобы не выполнить свою часть контракта. Это у них в крови…
— Что же будем делать? — Воронцов оторвался от блокнота с пометками.
— То, что надо было делать все это время, генерал Воронцов! — неожиданно сорвался Андропов. — Думать! Как следует думать, чтобы уложить наконец эту проклятую историю в синюю папку и поместить в архив с пометкой «Хранить вечно». Из-за ваших проколов, Юлий Андреевич, из-за бездарности и непрофессиональности ваших людей, нам пришлось в очередной раз отложить операцию в Колумбии. Хотя — и вы это знаете лучше меня, — все уже было готово. Вы хоть понимаете, Воронцов, о каких силах и средствах идет речь?! Это же почти годовой бюджет страны! В глубинке жрать нечего, молоко по детским домам распределяют, масло и мясо по талонам!.. — Андропов вернулся за стол заседаний и тяжело опустился в кресло. — Операция приостановлена, но не свернута. От меня ждут ответа в Политбюро. Этим старым пердунам хочется отдыхать на западном побережье Тихого океана. Ялты им мало, чтоб их!.. — Андропов резко стукнул указательным пальцем по столу. — Что мне сказать им? Когда мы сможем начать акцию? И сможем ли вообще начать ее после всего случившегося?..
