— Согласен, — кивнул Петруха. — Я же говорю — только не сегодня. Чаю налить?
— С сухарями?
— Конечно.
— Налейте… — пробурчала Мария Даниловна. — Так что сегодня? Почему?
— Если не случится никакого праздника, то в понедельник, среду и пяток назначается сухоядение, а во вторник и четверток разрешается вино и елей.
— Н-да? — с сомнением покачала головой гостья.
— Да. Это не я придумал. Ну так что ваш червячок? Заморили вы его? Пора бы рассказать, по какой причине я остался, простите за шокирующие подробности, немытый!
— «Червячок»! Вы себя заморите! — печально произнесла Сухова. — Ладно. Я, как плюралист, не стану комментировать ваш религиозный фанатизм…
Алексеев угрюмо смотрел на нее, и Мария Даниловна, не развивая последнюю мысль, перешла наконец к сути дела:
— Помните убийство Клавдии Федоровны Борисовой из нашего дома, ну, пару дней назад?
— Смутно… Ну вроде помню… Допустим. А что?
— Не «допустим»! — возмутилась пожилая женщина. — А уж постарайтесь все детально припомнить! Это важно!
— Ну помню, помню, — проворчал опер. — Квартирные воришки фомкой в нее запустили. А вам удалось узнать что-то еще?
— Мне многое удалось узнать. И теперь я уже не уверена, что воришки вообще были! Скорее всего, убийца — ее племянник, или сосед, или даже они оба!
— Оригинально! И что же вас натолкнуло на такой вывод?
— Натолкнуло? Кажется, поминки!
— Они напились и признались? — скептически произнес Петруха.
— Нет. Мне с самого начала показалось нелепым — зачем им нужно было устраивать поминки?
— Языческие пережитки, что и говорить, — кивнул Алексеев. — Зеркала, задернутые тряпкой; стопочка для усопшей… Так?
— Так… Не в том дело! Посудите сами: если два мужика хотят напиться, тем более что и повод есть, зачем они будут приглашать двух немолодых подруг покойной? В компанию мы им явно не годимся, умершей тетке если и небезразлично, кто о ней помнит, так ее же мнение в расчет не берется! Родственников у Клавы не осталось, значит, никто не мог обязать их выставлять угощение — «за упокой»… Вот, как ни крути, и выходит, что оба соучастника нарочно, чтобы не вызывать кривотолков, устроили показательное выступление на тему бесконечной скорби…
— Н-да… — устало вздохнул Петруха. — Ну вы и нагородили!
— Я? Нагородила? — возмутилась пенсионерка Сухова. — Я для вас же стараюсь, вы ведь за «глухаря» это дело держите, а мы вместе с вами раскроем его… Чем это так пахнет? — не выдержала она, в продолжение всего разговора принюхиваясь и морща нос.
— Пахнет все-таки? — расстроился хозяин. — Извините…
Он, печально покачав головой, будто прощаясь, дотянулся до миски с чем-то непонятным белого цвета и резко опрокинул ее над мусорным ведром, после чего плотно прикрыл его крышкой.
— Редька, — сообщил он. — Приготовил на той неделе, да как-то не пошла… Выходит, что кулинар из меня так себе…
— Главное, чтобы сыщик из вас был хороший! — назидательно сказана Мария Даниловна.
— Ну так о чем мы? О поминках?
— Нет, ну поминки — это как отправная точка! Я задумалась, пришла к выводу, что оба они — и Толик, и Вова — крайне подозрительны, начала следить, и вот результат, — Сухова гордо сверкнула глазами и эффектно постучала пальцем по дипломату, но вдруг, вспомнив о его содержимом, вздрогнула и резко отдернула руку.
— Что там у вас? — усмехнулся опер. — Вы так испуганно выглядите… Бомба?
— Ага, — кивнула Мария Даниловна и закурила.
— Да… да вы что! Вы… мне… бомбу принесли? Вот спасибо! Давайте разворотим мою квартиру, может, мне государство тогда получше выделит, с раздельным санузлом? А? Как вы думаете?
— Ну уж нет! Тогда я ее у себя в комнате взорву — чтоб из коммуналки выехать!
— Ну ладно. Шутки — шутками, а я что-то перестал понимать. Объясняйте, в чем дело!
Бережно отложив дипломат в сторону, Мария Даниловна продемонстрировала снимок того, что у него внутри, и в общих чертах сказала, каким образом она напала на след преступников. В ее кратком повествовании нашлось место для упоминания о потерянной варежке и ушибленной ноге, но сообщить о неуплате по счетчику такси она не сочла нужным.
— Понятненько… Квартирный вопрос, выходит, их испортил… — выслушав, задумчиво протянул Алексеев. — Теперь я понимаю, почему мы так бежали…
— Понимаете? — ужаснулась Сухова.
— Он же мог за вами гнаться! Отобрал бы дипломат и довершил бы свое черное дело…
— Да нет, он уже далеко…
— Кто далеко?
— Владимир…
— Тогда… Ну-ка выкладывайте все!
— Придется… — потупилась пенсионерка Сухова. — Только сначала дайте мне слово, что не рассердитесь!
— Не дам! — отрезал опер.
— Я так и знала… — не удивилась та. — В общем, я не заплатила таксисту. Возмутительно — такие деньги с пожилых людей брать! Он бы еще небось на чай запросил! Нужно скидку на проезд в такси делать! Пускай депутаты внесут такое предложение — пенсионерам такси бесплатно! А? Как вы считаете?
— Сказал бы я вам, как я считаю… — Тяжело вздохнув, Петруха все же воздержался от комментариев. — Ну что с вами делать? А если он мне же оставит заявление о вас? Прикажете покрывать?
— Конечно! Это же полнейшее безобразие! С нашими-то пенсиями… Не слыхали, не собираются ли их увеличивать?
— Не в курсе… Кандидаты в депутаты чего только не обещают, это слыхал.
— А вы, кстати, за кого голосовать будете?
— Я? — переспросил Алексеев. — Ни за кого. Я вообще не пойду — на фиг нужно?
— Что? Да как у вас только язык повернулся? Такая гражданская несознательность! — искренне возмутилась пенсионерка Сухова. — Ведь наше с вами будущее от этого зависит!
— Да? — скептически произнес Петруха. — Не знаю, не знаю. Я сколько раз ни ходил на выборы — ну никогда не совпадало! За кого ни проголосую — обязательно пройдет другой кандидат!
И что же теперь, как прикажете считать? Если, допустим, я вообще против института президентского правления как такового, я за монархию — ну и что? Народ выбрал все-таки президента! Что же, мне полностью игнорировать этот факт? Считать, что в России президента нет? Глупо… Так и теперь — не вижу никакого смысла, все равно мой выбор не совпадает с выбором большинства… Такой уж я оригинальный человек! А вы, как я полагаю, приняли решение?
— Конечно! — гордо ответила Мария Даниловна. — Я буду голосовать за Партию любителей пива!
— Потрясающе! — хмыкнул опер.
— А что? Самая клевая, между прочим, партия! Да-да! Не смейтесь!
— И не думаю! — сквозь смех произнес Алексеев.
— Нет, вы только послушайте! Вот это — люди действия!
— Да? — усомнился собеседник. — И что же они делали?
— Много чего! Например, катили на Думу бочку!
— Подумаешь! — пожал плечами Петруха. — Это не слишком-то оригинально.
— Да нет, они в буквальном смысле — бочку! — радостно сообщила пенсионерка Сухова. — Они прошествовали по Тверской улице, толкая деревянный бочонок к зданию нижней палаты парламента! А на груди активистов движения были плакаты типа: «Доколе?!», «Надоело!», «Стыдоба!», ну и в том же роде…
— Занятно, — кивнул Алексеев. — Это все?
— Как же! — парировала Мария Даниловна. — Еще припоминаю замечательную акцию — по случаю шестой годовщины чудесного спасения Бориса Ельцина из вод неизвестной реки!
— Чего-чего?
— Ну, разве вы не помните, как шесть лет назад какое-то неудачное покушение, что ли, было…
— Ну и?
— Ну и праздновали! Два добровольца были сброшены в фонтан. Падая, они выкрикивали: «Ельцин — наш дирижер!», после чего были им вручены звездочки, а воды той самой реки решили признать священными…
— Кощунство какое-то… — пожал плечами Петруха.
— А наша жизнь не кощунство? Сплошное кощунство и свинство! А они, кстати, так и заявляют: «Долой свинство!»
— Замечательно!
— А еще… А еще они, — продолжала агитировать Мария Даниловна, — размыли метр государственной границы между Украиной и Россией! Пивом! И установили на этом месте щит с изображением двух переплетенных рук с кружками и надписью: «Третьим будешь?». Здорово ведь, согласитесь?
— И вы думаете, что они ваши интересы в Думе отстаивать будут?
— Вряд ли, — улыбнулась пожилая женщина. — Но надеюсь, что пиво существенно подешевеет…
— Хорошо бы, — согласился опер.
— Так идемте тогда на выборы? Подумайте, как это важно!
— Давайте лучше подумаем, что нам с этим делать, — кивнул Алексеев в сторону дипломата.
— Н-да… Озадачили вы меня… Я-то считала, что как раз вы что-то дельное посоветуете…
— Ну а что можно посоветовать? Ну задержим мы обоих жильцов нехорошей квартиры… Предъявим чемоданчик… Они оба отопрутся… Тупик!
