– 1 –
Ровно в семь часов холодного осеннего вечера дверь в женскую комнату общежития Королевского колледжа Кембриджа распахнулась под отчаянный вой разочарованного в своих способностях к латинскому языку Сильвана.
– Я не понимаю! Тысячу, нет, тысячу и три раза пролистал этот долбанный учебник, но не нашел erant 1. Его будто не существует! Впрочем, как и моей веры в то, что я сдам латынь профессору Толмену этой зимой.
Омраченный Сильван упал в мягкое кресло и театрально уронил веснушчатое лицо в руки. На полу рядом стояла открытая бутылка красного вина и лежали потрепанные «Записки о Галльской войне» Гая Юлия Цезаря. Типичный набор предметов интерьера для самой популярной комнаты на этаже.
– Эй! Ты сел прямо на мой пиджак, придурок, – Диана поднялась со стула, где изысканно и неподвижно, как античная статуя, сидела уже около часа, пока Марс старательно рисовал ее портер красками, то и дело выглядывая из-за мольберта с хмурым видом, что вселяло в темноволосую натурщицу сомнения насчет своей абсолютной красоты.
Проблем Сильвану не хотелось, так что он вытащил из-под себя черный пиджак и вытер им свои несуществующие слезы. Когда он посмотрел с едва заметной улыбкой на подругу, до него только дошло, что на Диане остались лишь темно-коричневые брюки и черный кружевной бюстгальтер, так эффектно подчеркивающий ее аккуратную грудь. Диана вырвала пиджак из рук короля драмы, пока тот не успел ради шутки в него высморкаться, и бросила на колени Марсу.
– Пусть у тебя полежит, dulcis 2, – на последнем слове она пригладила черные кудряшки Марса, и по ее горящим глазам можно было легко догадаться, как сильно ей хочется поцеловать своего парня. Однако ворвавшийся в темную от завешанных штор и нескольких свечей комнату Сильван ловко разворошил всю романтику этого вечера. Разрушать всегда легче, чем создавать.
– Если тебе еще интересно, – вдруг подал голос до этого молчаливый Марс. Все его внимание поглотил разжигающий чувства портрет, которому он отдал всего себя. Планы Марса включали поскорее отдаться и своей возлюбленной, потому что Диана сводила его с ума и удержаться становилось труднее с каждой минутой. Каштановые волосы до середины спины, всегда такие прямые, уложенные и сверкающие, словно она душу продала за них, золотые, как полуденное солнце, тени на веках, слегка приоткрытые губы, вечно готовые к прикосновениям, длинные острые ногти, так часто царапающие его крепкую спину. Произведение античного искусства, по-другому ее нельзя было назвать. Она шла в одном ряду с «Илиадой», возможно, даже немного опережая поэму Гомера, и даже любимые речи Юлия Цезаря не могли сравниться с тем волнением, в которое его погружала эта обворожительная нимфа.
– Что мне интересно? – Сильван тряхнул головой, чтобы рыжие пряди не мешали ему взирать на Марса, холодного, рассудительного, сильного и самого умного из всех, кого доводилось ему встречать.
– Erant – это третье лицо, множественное число, имперфект в индикативе, – с серьезным видом доложил лучший студент их крошечной и особенной группы классической филологии. Всего шесть любителей античности учились на третьем курсе, и вместе с преподавателями они составляли по-настоящему сплоченную семью.
Сильван тут же оживился. Он знал, что Марс никогда не бросит в беде и всегда выручит в трудную минуту, особенно когда дело касалось учебы. К нему можно было обратиться с любым вопросом, этот фанатик боготворил Древний Рим от начала его истории и до самой последней пылинки.
– Живи вечно, друг мой! – Сильван изобразил корявый низкий поклон и взглянул на бутылку на полу. – А чего покрепче не найдется тут?
Диана уже снова позировала на стуле, поэтому ответила, нисколько не пошевелившись:
– Что насчет вишневого ликера?
– Tu rides? 3
– Я видел на полке за учебниками бренди, – Марс вносил окончательные штрихи. Он собирался спрятать дивный портрет от чужих глаз на полке среди собственных книг, где по большей части стояли классические произведения на латинском и словари.
– Откуда ты знаешь, что скрывается среди моих книг? – Диана прищурилась, как бы подчеркивая, что не потерпит ложь. Пиджак она решила занести в прачечную после распускания рук друга, поэтому направилась к шкафу и вытащила черного цвета рубашку.
– Я сам туда поставил бренди на будущее, – пожал плечами Марс и отложил художественные принадлежности в сторону. Впереди ждали выходные, и можно было отпустить весь накопившийся за неделю стресс.
– Кажется, кто-то назвал мой любимый напиток! – дверь снова распахнулась, потому что никто здесь не считал своим долгом вежливо стучать и заходить осторожно, волнуясь потревожить чужой покой.
В небольшой, но все-таки уютной комнате, где на фоне играла чарующая музыка из старого винилового проигрывателя, с появлением синеволосого и звонкого Нокса свободного места стала еще меньше, но никто уже не обращал внимания.
– С каких пор ты перестал поклоняться пиву? – фыркнул Сильван и отвернулся, чтобы не видеть, как его бывший парень показывает ему средний палец. Нокс его ужасно раздражал, особенно тем, что он быстро отошел от их бурного романа и теперь словно ничего о нем и не помнил. Этот прожигатель жизни только и знал, с кем бы из студентов колледжа сходить на свидание, то есть переспать, и вообще с каждым днем он все больше восхищался римским императором Нероном, который взошел на престол в шестнадцать лет и прославился тем, что все считали его садистом, поджигателем и душевнобольным, что очень впечатляло и умиляло Нокса.
– Ты пришел, чтобы тоже пожаловаться на окончания в латинском? – Диана пила вино из бутылки и кружилась в танце с закрытыми глазами, поленившись застегнуть пуговицы рубашки. А может, она просто хотела, чтобы все видели ее тело.
– Deus 4, я не такой тупой, как некоторые здесь. Просто хотел поделиться своими любимыми строками из «Пира» Платона. Слушайте, – Нокс раскрыл книгу там, где оставил закладку с узором в виде красных роз, и прочистил горло. – «Мужчин, представляющих собой половинку прежнего мужчины, влечет ко всему мужскому: уже в детстве, будучи дольками существа мужского пола, они любят мужчин, и им нравится лежать и обниматься с мужчинами. Это самые лучшие из мальчиков и из юношей, ибо они от природы самые мужественные». Гениально, правда?
Минуту в комнате стояла тишина. Потом заговорил Марс:
– Ты вообще в курсе, что зачитывал нам эту цитату уже десять раз?
– Одиннадцать, если быть точным, – подправил Сильван. – Все-таки я специализируюсь на истории и идеально запоминаю цифры, так что даю стопроцентную гарантию, что…
– Да заткнись ты! – вспылил Нокс. – Я к вам с душой, а вы…
Нокс бросил книгу на заваленный старыми учебниками, исписанными тетрадями, незаконченными эссе и пустыми бутылками стол, а сам сел прямо на темно-бордовый ковер, обняв острые колени.
– Однажды ты перестанешь говорить о
