— Мы все чувствуем себя потерянными, — мрачно добавила Эвелин.
— Но каждый по-разному, бабушка! Степень своей потерянности я ощутила, только когда прочитала дневник. До этого мне казалось, что я сама цельность: хорошая работа, уравновешенный характер, никаких проблем, потому что есть куча кредитных карточек.
— В чем же дело?
— Если бы не дневник, я бы ничего не узнала. Читая его, я чувствовала, будто у меня под ногами разверзлась земля. И мне стало ясно, что я — человек без корней. Извини, бабушка, если тебя это задевает. Но я так чувствую, да и мама, пожалуй, испытывала нечто подобное.
— Ты меня совсем не задела. Мне просто стало интересно, не слишком ли серьезно ты ко всему этому относишься.
— Обращаясь к своему опыту, могу только сказать, — вмешался Филипп, — что это можно сравнить с тем, как усыновленный ребенок пытается найти своих истинных родителей. Причем ребенок не очень-то благодарен приемным отцу и матери за все, что они сделали. Страсть поиска оказывается сильнее него. Так и ты, Анна, во что бы то ни стало хочешь встретить тех, кто был твоим предком, хочешь услышать наконец их голос, взглянуть им в глаза, чтобы найти нечто в себе самой. Без этого ты как бы теряешь свою целостность. Эвелин, я сам знал немало усыновленных детей, и почти каждый из них пытался найти своих истинных родителей. Без этого вы никогда не узнаете, что вы есть на самом деле.
— Да, — с энтузиазмом подхватила Анна. — И если Джозеф Красновский действительно прошел через ГУЛАГ и остался жив, я хотела бы поговорить с ним.
— А если Джозеф Красновский сам не хочет, чтобы его нашли?
— Не понимаю.
— Но он не давал знать о себе все эти годы, Анна.
— Так ему неизвестно, что мама ищет его.
— Кому-то это известно, — резко ответила Эвелин.
— Что ты имеешь в виду?
— Кто-то прекрасно знает о поисках Кейт, — мрачно повторила Эвелин. — И кто-то не хочет, чтобы Красновского нашли. Ведь ворвались же в ее квартиру в Вейле и пытались ее убить, выкрав все необходимые документы, связанные с поиском. Ведь пытались убить и тебя, дитя мое.
Анна почувствовала, что внутри у нее похолодело.
— А я даже не думала, что здесь существует какая-то связь.
— Ты — нет, — прервала ее Эвелин, — а я догадалась. Думаю, что мистер Уэстуорд тоже кое-что знает, хотя и сидит, словно леопард, молчаливо облизывая лапы. Но если он увлек тебя в темный лес, то обязан предупредить о нападении тигра.
И с этими словами Эвелин холодно взглянула в сторону Филиппа.
Филипп продолжал молчать, но Анну будто отбросило на спинку стула.
— О, бабушка!
— Ну как, Филипп, она в опасности или нет?
— Кто знает, — тихо ответил он.
— И от кого исходит опасность?
— Этого я не знаю. Но в любом случае я смогу защитить Анну.
— Искренне надеюсь. Но лучше всего мистеру Красновскому так и оставаться пока в тени, не правда ли? — Эвелин схватилась за подлокотники: ее лицо исказилось от боли. Филипп вскочил, чтобы помочь ей. Эвелин изо всех сил старалась держаться прямо. Теперь она впилась длинными тонкими пальцами в запястье Филиппа.
— Если говорить о том, почему Кейт верила, что Красновский до сих пор жив, то этому есть объяснение.
— Что же это за объяснение? — спросила Анна.
— Дай мне время сосредоточиться, дитя мое. — Эвелин, справившись с болью, отпустила руку Филиппа. — А сейчас мне надо пойти посмотреть, как Уоллас управляется с сотами. Оставляю вас в обществе друг друга почти на целый день. Поговорим после обеда.
Эвелин пошла в сад, и спина ее по-прежнему оставалась безукоризненно прямой.
— По-моему, она рассердилась, — предположила Анна.
— Нет. Просто хочет все обдумать.
— Как ты считаешь, что она знает?
— Дай ей время, и мы все узнаем. Успокойся.
— Легко сказать «успокойся». Я так нервничаю.
— Послушайся моего совета, — произнес Филипп, коснувшись руки Анны. — Не торопи ее: Эвелин явно что-то знает и скажет, когда настанет время. Иначе она уйдет в себя и спрячется, как улитка в раковину.
Анна рассмеялась неожиданному сравнению.
— Пожалуй, ты прав. Хорошо, постараюсь быть хладнокровнее.
— Пойдем прогуляемся пока.
Поместье Грейт-Ло было расположено на высоком холме, поэтому небо здесь казалось необъятным. Внизу до самого горизонта расстилались поля и луга, а дальше шел густой лес. Среди долины, извиваясь, как змея, бежала река Тайн, устремляясь к морю.
Ветер, словно гигантская метла, пригибал к земле траву. Собаки Эвелин весело бежали впереди, задрав хвосты.
Анна крепко держалась за руку Филиппа, пока они спускались вниз по холму.
— Как ты все-таки думаешь, он жив или нет?
Филипп понял, о ком идет речь: эту тему они обсуждали постоянно.
— Он родился в 1917 году, значит, сейчас ему должно исполниться семьдесят пять лет. Немало людей в этом возрасте ведут активный образ жизни. Пожалуй, он может быть жив.
— Знаешь, что меня беспокоит больше всего? Я никак не могу избавиться от мыслей.
— Каких?
— Что он лежит сейчас где-нибудь в больнице, тихо умирает и даже не знает, что мы ищем его.
— Не будь смешной, — улыбнулся в ответ Филипп.
— Надеюсь, скоро мы все узнаем. Хотя я иногда думаю, что мы никогда не найдем Джозефа.
— Но мы используем каждый шанс и все свои силы в этом деле, Анна.
Задыхаясь от быстрого бега, она оказалась у подножия холма в крепких объятиях Филиппа.
— Но почему Эвелин против моих поисков?
— Мне это понятно.
— Из-за того, что привыкла к тому, что она моя бабушка, а Дэвид — отец мамы, да? Просто она не хочет перемен?
Собаки нетерпеливо крутились вокруг, словно желали выяснить, что произошло. Филипп поднял палку, забросил ее подальше в кусты, и они с радостным лаем бросились за ней.
— Необязательно так. Анна.
— Но мне надоело смотреть на фотографии этого голубоглазого выродка в серебряных рамках. Дэвид был голубоглазым блондином с квадратным, типично английским лицом. Но мама с черными волосами и смуглой, как у цыган, кожей совсем не похожа на него. А я — вообще ни на кого не похожа. В дневнике Кандида описывает Джозефа как человека с темными волосами и славянским типом лица. Ведь должна была проявиться разница между голубоглазым типичным англичанином и темноволосым русским евреем в их детях? И ты не можешь убедить меня в том, что мне должно быть все равно, кто мой отец — предатель или страдалец.
— Успокойся. Пулитцеровскую премию за это расследование тебе все равно не дадут. Но твои чувства вполне понятны.
Собаки с лаем выскочили из кустов, и Анна хотела забрать у одного из псов палку, как вдруг в ужасе закричала.
— Филипп! Сделай же что-нибудь! Пожалуйста!
В слюнявой пасти одного из псов бился кролик. Анна закрыла лицо руками, и слезы брызнули из глаз. Филипп бросился к собаке.
Когда Анна опустила руки, то увидела, что Филипп держал в руках безжизненное тело кролика. Головка запрокинулась, солнце просвечивало рубиновым светом сквозь длинные прозрачные уши.
— Пока тащил его из пасти собаки, я сломал ему шею, — извиняясь, пояснил Филипп.
Животные сгрудились у ног Филиппа, сгорая от нетерпения получить назад добычу.
— Не давай, не давай им его! — взмолилась Анна.
— А что же делать? Похоронить кролика? — с сомнением спросил Филипп.
Но он все-таки зашел в кусты и оставил там мертвого зверька, пока Анна пыталась удержать разъяренных псов.
— Лисица или ласка все равно съедят его до темноты. Сегодня у них будет замечательное английское чаепитие, — спародировал Филипп английский акцент, заставив Анну улыбнуться.
— Ты думаешь, бабушка права? — неуверенно спросила Анна. — Неужели кто-то пытался помешать маме в ее поисках Джозефа Красновского? Это по-настоящему пугает меня. Не могу представить себе, кто это мог бы быть. Кому пришло в голову так жестоко обойтись с женщиной только из-за того, что она пытается найти своего отца.
Филипп взял Анну за руку.
— Я здесь, чтобы защитить тебя. И если поблизости снова появится какой-нибудь сумасшедший, то во второй раз ему так просто не уйти.
— Верю, — еле сдерживая смех, ответила Анна. Филипп казался таким надежным, таким сильным, что Анна впервые ощутила себя защищенной. Именно это она видела в своих снах и теперь поняла, что ее любовь постепенно перерастает в настоящую страсть.
— Иногда я думаю, почему я влюбилась в тебя. Наверное, от чувства надежности, которое исходит от тебя, от всего твоего облика. Ты для меня — воплощение отцовства.
— Надеюсь, не совсем так. — Филипп привлек Анну к себе.
В ответ она нежно провела кончиками пальцев по его губам.
— Твой рот кажется очень жестким, а на самом деле губы мягкие и теплые. — Анна со страстью ответила на поцелуй Филиппа.
