сидели у него в голове. – Хочешь работать на меня?! – теперь он уже был Тони Монтаной, замочившим жирного ублюдка, посмевшего стать у него на пути и благородно дающим шанс тому, кто был просто хорошим слугой.
Ему казалось, что это сложно – нажать на курок и отправить на тот свет не просто живое существо, а человека. Он думал, что его будут мучать кошмары, что будут являться призраки, слышаться голоса, видеться тени по углам. Что желание сознаться и сдаться будет терзать его так сильно, что он в бреду припрется в ближайшее отделение и сдаст себя с потрохами. «Я убивец!» Но там, где жил Тони Монтана, не было место для Родиона Раскольникова и эти восемь пуль, отправленных в тело Пахана, повернули его жизнь в совершенно другую сторону. Он почувствовал, что это легко, почувствовал себя охотником и судьей, каким-то героем, который сделал доброе дело человечеству, отправляя под землю эту неизвестно каким образом уродившуюся девиацию из органических белковых соединений под названием «Пахан».
– Ты в порядке? – Рома положил руку ему на плечо и в первый раз в жизни Александр почувствовал, что рука его друга слабо дрожала.
– В полном! – Александр повернулся к нему и на лице его уже была улыбка. В тот миг он уже знал, что больше никогда не будет продавать кассеты в старом ларьке. В ту ночь он спал как убитый, так, как не спал уже многие годы.
Так положили они начало. Александр отошел от уличной торговли, а Рома не ходил больше в дальнее плавание. Лейтенант Шабаев продолжал приезжать на недавние сцены разборок криминальных структур, не находя там ничего, что могло бы хоть как-то компрометировать друзей. Из тех, кого крышевали они до этого, они превратились в тех, кто крышевал. Они быстро смогли собрать сильную команду и смогли дать отпор даже черным, которые, естественно, просто так сдавать позиции не хотели. В той войне они потеряли многих, но за каждого потерянного в бою враги их теряли нескольких. Во многом успех друзей был обязан их структуре и организации. Оба с высшим образованием, оба прошедшие армию в звании офицеров, они строили не бригаду, они строили государство, со своей армией, со своей экономикой, со своим сводом морально-этических норм, который так импонировал обычному бедному люду тех времен. Всё это вкупе делало их в глазах многих не бандитами, а властью, альтернативной коррумпированному режиму государства. Именно тогда они стали «охотниками». Тогда, решив бороться со злом до конца, они приняли решение «выдергивать» самых опасных тварей и отвозить их на остров, где те могли бы почувствовать настоящую ценность жизни хотя бы на несколько минут. И эта охота продолжалась даже после смерти Ромы, она продолжалась до того самого дня, как Александр, проснувшись с больной от похмелья головой, обнаружил повешенным в чулане старого дома тело своего брата.
Он понял, что что-то пошло не так еще тогда, как покрытое трупными пятнами тело брата опустилось на прогнивший пол. Он не мог сделать такое сам с собой, хотя бы даже физически. Какая-то сила, кто-то извне сделал это с ним. Но кто? Тлетворный запах, трупные пятна, эти странные звуки в доме и это существо, в которое они стреляли тогда в два ствола и которое ушло от них, как казалось, без единой царапины. Всё это было для него непостижимо. Он не верил в чудеса, а уж тем более в приведения и в вылезавших из-под земли мертвецов. Но научными терминами, которыми он привык объяснять все вещи вокруг себя, он не мог объяснить ничего из того, что происходило.
– Диана! – прошептал он и Диана открыла глаза. Солнце светило уже совсем низко и его рыжие лучи медленно ползли по тусклым обоям стены напротив.
– Что? – она приподняла голову над диваном и осмотрелась. Та же комната, те же ободранные обои на стенах, два тела, вернее их очертания, накрытые одной простыней где-то в углу. Это был не сон и новое осознание реальности пустило мурашки по ее коже.
– Слышишь?..
– Что я должна слышать?!
Отец не ответил ей. Он замер, прислушиваясь. Прошла секунда, вторая, третья, и вдруг… звук, тихий, ясно различимый откуда-то снизу, из подвала. Это был звук цепей. Будто там кто-то был, кто-то живой, или, по крайней мере, подвижный, кто бродил по подвалу, волоча за собой все эти цепи. Но как такое могло быть? Ведь единственный, кто был там это Андрей, а Андрей теперь…
– Там… кто-то… есть?.. – прошептала еле слышно Диана и страх в ее голосе почти полностью поглотил последнее слово. Александр не ответил ей. Он приподнялся и Диана увидела, как сильно дрожала его рука, в которой он сжимал револьвер. Ответ был ей очевиден – да!
– Ничего не говори! Тихо!
Звук цепей затих, но на смену ему пришел звук новый, звук еле слышных шагов. Держа перед собой пистолет, Александр подкрался к двери в подвал и беззвучно закрыл ее на щеколду с внешней стороны. Так же тихо он вернулся к Диане и встал рядом, взводя курок и целясь пистолетом в темноту, туда, где была дверь.
Звук шагов послышался вновь, в этот раз дублируемый скрипом прогнивших досок ступеней и вдруг… щелчок. Кто-то надавил на ручку двери и потянул ее на себя. Но дверь уперлась в щеколду и не пошла дальше. Пот тек по лицу Александра, он тек по лбу, подбородку, спине. Рука с револьвером дрожала так сильно, что он схватил рукоятку двумя руками. Щеколда была слабой, да и сама дверь была такой, что ее можно было выбить с легкостью ногой. Если бы оно, это существо, приложило бы хотя бы малую долю усилий, дверь с легкостью бы развалилась. И Александр ждал этого, к этому он был готов.
Снова щелчок. Снова скрипнула и пошла вниз заржавевшая до черноты ручка, снова дверь ударилась в щеколду и снова осталась неподвижной. Еще немного и палец Александра нажал бы на спусковой крючок, пуля пробила бы и дверь, и того, кто стоял за ней. Насчет двери он не сомневался, но вот насчет того, кто стоял за ней… здесь сомнения у него все-таки были.
Он ждал третьего рывка. Третьего удара, гораздо более сильного, чем два предыдущих, чтобы попасть наверняка, чтобы убить уже безо всякой доли сомнений. Но его не последовало ни через секунду, ни через минуту. Тот, кто был с той стороны, видимо, точно так же замер в ожидании. Александр сделал шаг вперед. На мгновение у него появилась мысль окрикнуть
