В противном случае аль-Мусак позаботится о том, чтобы этот брак оказался самым коротким за всю историю.
***
24 января 2007 года, 21.05
(2 дня 13 часов 25 минут до окончания аукциона)
Иудейская пустыня, к западу от Мертвого моря
Израиль
Когда трапеза завершилась и все мужчины покинули шатер, старший сын Хаджи аль-Асима Фарук подошел к отцу и тихо сказал:
– Твоя жена Асада хочет с тобой поговорить. Ей можно войти?
Глубоко вздохнув, аль-Асим махнул рукой, выражая согласие, и направился в свои личные покои.
Асада вошла в помещение, отгороженное большими коврами ручной работы, выполнявшими роль стен. Остановившись на пороге, она дождалась, когда муж повернется к ней лицом. Аль-Асим увидел, что Асада буквально дрожит от ярости.
– В чем дело? – удивленно спросил он. – Что случилось?
– Муж, я призываю тебя исправить величайшее зло. Пока женщины готовили вечернюю трапезу, кто-то проник в мой шатер и перерыл все мои вещи! Наши. Принадлежащие семье!
Со вздохом, красноречиво означающим: «И это все?» – Хаджи аль-Асим отвернулся от жены, сел, чтобы разуться.
– Что-нибудь пропало?
– Я ничего не заметила, – ответила Асада. – Но это же величайшее оскорбление! Ты должен найти того, кто это сделал, и сурово его наказать!
Сняв второй сапог, аль-Асим смерил жену взглядом. Родив ему пятерых детей, Асада все еще оставалась стройной, и он видел в ней следы той девушки, которую взял своей третьей супругой. Асада по-прежнему оставалась его любимой женой. Она будет таковой еще два дня.
– Жена, это было сделано для того, чтобы тебя защитить, – сказал аль-Асим. – Пропало нечто бесценное, и я должен был убедиться в том, что это вещь не у тебя. Речь идет не только о тебе одной – были обысканы все домочадцы. Пропажу так и не нашли. Ты чиста и отныне снова находишься под моей защитой.
Однако вместо того чтобы успокоить Асаду, его слова вызвали у нее в глазах вспышку ярости.
– Так это был ты?! – воскликнула она. – Ты послал кого-то рыться в моих вещах и называешь это защитой? Если я тебе так дорога, почему ты просто не спросил у меня?
– Теперь я могу доказать всем, что ты вне подозрений, – сказал аль-Асим.
Раздув ноздри, Асада топнула ногой. Она была похожа на его любимого пони, упрямого, норовистого, которого нужно было укрощать.
– Я твоя жена! – продолжала Асада, уже спокойнее. – Я хочу, чтобы ты передо мной извинился! Это самое меньшее.
«Асада, ты на меня сердишься, говоришь дерзости, – подумал аль-Асим. – Тебе повезло, что в отличие от остальных вождей я не наказываю своих жен за подобные проступки, хотя имею полное на то право. Больше того, именно твоя непокорность всегда привлекала меня».
Асада снова топнула ногой.
Аль-Асим улыбнулся.
– Идем на подстилку.
Асада с отвращением посмотрела на него, словно все еще удивленная тем, что маленький скандал повлек за собой такие последствия.
– Я хочу, чтобы ты передо мной извинился!
– Ты требуешь этого от меня?
– Я сказала, что хочу услышать от тебя извинение. Ты должен попросить прощения. – Ее глаза наполнились слезами ярости.
Определенно, Асада сознавала, что делает. Но возможно, именно это она и задумала. После сегодняшней ночи ей по меньшей мере целую неделю не придется ложиться вместе с мужем в кровать.
– Кто твой муж? – спросил аль-Асим. – Кто Хаджи?
Асада молча уставилась в пол, кусая губу.
– Иди же. Быстро!
Ей оставалось только подчиниться.
Она действительно была норовистым пони. Ее снова приходилось укрощать.
***
24 января 2007 года, 21.15
(2 дня 13 часов 15 минут до окончания аукциона)
Шоссе номер 28
В 32 милях к северо-востоку от Ларета, Швейцария
Джейме и Андреа лишь дважды ненадолго останавливались, чтобы заправиться бензином, сходить в туалет, купить фруктов. Джейме еще взяла для себя газированной воды с кофеином.
В нормальной обстановке Ричардс получала бы огромное наслаждение от свободы управления машиной – никаких конвоев и неудобного бронежилета, только седан с мощным двигателем с турбонаддувом, ведущий себя на автобане как мечта. Больше всего ей доставляла наслаждение шестиступенчатая неавтоматическая коробка передач. Джейме всегда нравилось находить нужный момент взаимодействия сцепления и коробки передач, когда шестеренки зацепляются так гладко, что это даже не чувствуется.
Когда стемнело, действие кофеина иссякло, и Джейме ощутила самое настоящее физическое истощение. Но она понимала, что ей нужно доставить доктора Фармер в гостиницу так быстро, насколько это в человеческих силах. Оставалось только надеяться, что Ричардс и сама сможет урвать хоть немного сна, до того как настанет пора действовать.
Вести машину ночью было очень трудно.
– Вам известно, что я знакома с вашей прабабушкой? – нарушила молчание доктор Фармер.
– Нет, – ответила Джейме, признательная ей за то, что та старается поддержать разговор.
– Да, знакома. – Пожилая женщина улыбнулась. – Она рассказала мне про ту невероятную загадку, которую вы разрешили вскоре после прибытия в Эдем.
Джейме тоже улыбнулась. Со стороны Андреа было очень любезно подготовить почву для будущих взаимоотношений. Ричардс поручили провести исследования в области международных финансов, и она прониклась бесконечным уважением к этой женщине, так тонко понимающей все социальные и духовные последствия теоретической экономики. Джейме считала за честь сопровождать ее в этой поездке. Она была уверена в том, что как только собравшиеся в Давосе экономисты узнают о присутствии в их рядах доктора Фармер, ее окружит толпа и засыплет вопросами.
– Я с большим удовольствием прочла ваши работы, – сказала Джейме. – Ваш анализ поражает своей глубиной. Я бы сказала, что выводы, которые вы делаете, бесспорны, хотя, несомненно, есть те, кто никак не желает с ними соглашаться. Но главное то, что в любом случае вы поднимаете дискуссии на новый, более значимый уровень.
– Знаете, для меня самым большим впечатлением от Стэнфордского университета стали не занятия и не блистательные профессора. Нет, только там я поняла, как много людей в земном мире, когда речь заходит о деньгах, способны думать только о том, как их потратить, – заметила Андреа. – Они живут от зарплаты до зарплаты, даже не представляя себе, что их повседневное существование во многом определяется финансовой системой государства.
– Еще более странно то, что многие тратят жизнь на погоню за деньгами, но так и не добиваются своей цели, – согласилась Джейме. – У них нет времени на то, чтобы осмыслить общую картину, понять, что все мы приучены жить в этой рутине потребления. Я знаю это, потому что до недавнего времени сама была одной из них.
– Вы полагаете, что люди гоняются за деньгами или за тем представлением о богатстве и стяжательстве, которое им навязывает реклама? – Вопрос был риторическим.
– Доктор Фармер, вы считаете личное богатство злом? – спросила Джейме.
Как только разговор перешел в плоскость экономической науки, она посчитала более естественным перейти на уважительное обращение.
– Вам я на этот вопрос отвечу куда откровеннее, чем какому-либо экономисту, – призналась Андреа. – В богатстве как таковом нет ничего плохого – все зависит от того, в чем истинные сокровища человека и где они скрыты. Полагаю, вас не удивит, если я скажу, что экономическая наука Эдема претерпела существенные изменения две тысячи лет назад, после того как из земного мира вернулись Посланники, на протяжении трех лет слушавшие экономические теории Иисуса.
– «Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше», – процитировала Евангелие от Матфея Джейме.
– Совершенно верно. Ну а насчет личного богатства – что ж, в Библии нигде не говорится, что деньги являются корнем всего зла.
– Напротив, любовь к деньгам… – Джейме улыбнулась.
– Порождает массу проблем, – согласилась пожилая женщина.
– Значит, посланцы Эдема присутствовали при проповедях Иисуса? – спросила Джейме.
– Разумеется. Обязанности Интеграторов, в частности, заключаются в том, чтобы следить за теми представителями земного мира, которые заслуживают особого внимания, выяснять, у кого можно учиться, с кем стоит делиться знаниями, кто достоин приглашения в сообщество Садовников.
Джейме знала, что обитатели Эдема называют себя именно так.
– Если заглянуть в любой учебник истории, – продолжала Андреа, – станет очевидно, что в ходе многих важных событий Садовники выступали в роли советников и помощников. Мы не можем изменить человеческую природу, заставить людей проявлять мужество и сострадание, но способны направлять и поддерживать тех, кто готов на это.
– Значит, Садовники были лично знакомы с такими людьми, как Авраам Линкольн?
