— С Вито? — лукаво поинтересовался Гарри.
— Давай поспорим на твою коллекцию Бетт Дэвис. — Она помахала Гарри вслед, но потом заулыбалась. Когда за спиной дяди закрылись двери лифта, открылись другие двери, и вошел Вито с букетами белых роз в обеих руках. — Привет.
Он улыбнулся в ответ. Эта улыбка делала его похожим на кинозвезду из глянцевого журнала, и Софи сердце заколотилось.
— Ты уже на ногах, — заметил Вито.
— И даже официально освобождена. — Она подставила ему губы для поцелуя, после чего вздохнула. — Боюсь, с розами в реанимацию не пустят. Мне очень жаль.
— Ну, тогда они все твои. — Вито положил букеты на стол, запустил руки в ее волосы и осмотрел лицо. — Говори правду. Как ты?
— Нормально. На самом деле. — Софи закрыла глаза. — Во всяком случае, физически. Но, к сожалению, иногда думаю, что было бы, если бы ты вовремя не появился.
Он поцеловал ее в лоб и прижал к себе.
— Я знаю.
Софи прижалась щекой к груди Вито, прислушиваясь к утешительному биению его сердца.
— Ты еще не рассказал мне, как вы меня нашли.
— Хм. Ну да, там была еще одна старушка, похороненная рядом с Клэр Рейнольдс. Она являлась клиенткой той же инвестиционной компании, что и дама, которой изначально принадлежало поле. Мы не знали, как ее зовут, поэтому постарались отследить всех клиентов, которые жили поблизости от каменоломен.
Она запрокинула голову и уставилась на него:
— Каменоломен?
— Земля, которой были засыпаны тела, происходила из каменоломни. Но к рассвету у нас оставалось еще слишком много имен. Кэтрин обнаружила, что у неопознанной женщины с могильного поля стояли пломбы, которые использовались в основном в Германии до шестидесятых годов. Мы не хотели связываться с реальными клиентами, потому что боялись, что кого-то Саймон мог держать на коротком поводке, поэтому обзванивали контактные адреса, которые клиенты указали в контрактах. Наконец мы вышли на след женщины, отец которой в пятидесятые годы служил дипломатом в Западной Германии. Ее звали Сельма Крейн.
— Дом Саймона на самом деле принадлежал Сельме Крейн. А она сама мертва.
— Саймон нашел «Дом своей мечты» и убил из-за него. Но продолжал оплачивать ее счета, чтобы никто ничего не заподозрил. Он даже два года посылал рождественские открытки от ее имени.
— Он мне сказал, что большинство убил для того, чтобы увидеть, как они умирают.
— И зарисовать их смерть. На холсте. Он хотел стать знаменитым. — Вито поднял подбородок Софи указательным пальцем, и она посмотрела ему в глаза. — Я смотрел запись. Ты действительно должна стать актрисой. Как ты его раззадорила…
Софи содрогнулась:
— Я до смерти боялась. Но не хотела, чтобы он это заметил.
— Ты сказала, что люди, которых он убил, кричали даже после смерти. И я слышал их крики. — Вито произнес эти слова с изумлением, и Софи поняла, что это самый большой комплимент, который она ему сделала.
— И ты всегда будешь их слышать. — Она поднялась на цыпочки и поцеловала его. — Мой белый рыцарь.
Вито скривился:
— Пожалуйста, я не хочу быть рыцарем. Мне нравится больше, коп.
— Хм. А кто тогда я?
Он встретился с ней взглядом, и сердце Софи бешено заколотилось.
— Спроси меня через несколько месяцев, я бы сказал моя жена. В данный момент я мог бы довольствоваться Будиккой.
Софи ухмыльнулась:
— Какой же ты порочный, Вито Чиккотелли. Насквозь порочный.
Он обнял ее за плечи и повел к комнате бабушки.
— Ого, кто-то хочет сделать мне комплимент.
Софи сердито глянула на него:
— Ты — крыса. Это ты позаимствовал у Саймона.
Вито хмыкнул себе под нос:
— Извини. Не смог устоять.
Воскресенье, 21 января, 16 часов 30 минут
Дэниел остановил арендованную машину возле вокзала.
— Очень жалко, что ты не поедешь со мной, Сюзи.
В глазах сестры сквозила печаль.
— У меня работа, Дэниел. И дом.
Интересный порядок приоритетов. Но и он сам бы так сказал.
— Мне кажется, что я только что снова нашел тебя.
— Увидимся на следующей неделе. — На похоронах их родителей в Даттоне.
Ему больно видеть ее горе.
— Сюзи, что Саймон тебе сделал?
Она отвернулась:
— В другой раз, Дэниел. После всего, что произошло… Я не могу сейчас. — Она наклонилась и поцеловала его в щеку. — Приезжай в Нью-Йорк. До встречи. — Сюзанна вышла из машины и побежала к вокзалу, но Дэниел не тронулся с места. Он ждал. Сюзанна добралась до двери и обернулась. Она выглядела такой нежной, такой хрупкой, но он знал, что внутри она, по крайней мере, такая же сильная, как и он. Наверное, даже сильнее. В конце концов, она взмахнула рукой. Один короткий взмах, и сестра ушла, оставив его наедине со всеми воспоминаниями. Со всеми воспоминаниями и с сожалением.
Потом в тишине машины он потянулся и достал с заднего сиденья сумку для ноутбука. Он вытащил большой коричневый конверт, взял его содержимое и начал рассматривать картинку за картинкой. Он сделал Чиккотелли копии, а оригиналы сохранил себе. Он заставил себя внимательно рассмотреть каждую фотографию, каждую из женщин. Фотографии оказались не постановочными. Именно этого он всегда и боялся.
И каждой женщине он давал клятву, хотя клясться следовало много лет назад. Сколько бы времени это не заняло, он разыщет всех жертв. Раз Саймон с ними что-то сделал, он, по крайней мере, мог сообщить об этом семьям, и хотя бы частично восстановить справедливость… Тогда я найду его. И позабочусь, чтобы он за это заплатил.
Тогда и он, может быть, наконец-то, обретет покой.
Эпилог
Суббота, 8 ноября, 19 часов 00 минут
— Дамы и господа. — Софи постучала в микрофон на трибуне. — Могу я попросить вашего внимания?
Разговоры постепенно смолкли, и люди в переполненном зале повернули к ней головы. Все, кроме Вито. Весь вечер он не отводил от нее взгляда. В своем зеленом блестящем вечернем платье она выглядела просто сногсшибательно. Большую часть вечера он не отходил от нее ни на шаг, в основном для того, чтобы помочь в защите от пожилых похотливых джентльменов из благотворительного клуба. В этот вечер они не столько праздновали, сколько пытались ущипнуть за попку археолога, и не понимали, почему им это не позволяют сделать.
Щипать археолога за пятую точку — это дело Вито. В качестве доказательства он пошевелил левой рукой. Софи встретилась с ним взглядом, подмигнула ему и обратилась к собравшимся:
— Большое спасибо. Меня зовут Софи Чиккотелли, и я хочу поприветствовать вас на открытии нового корпуса музея Олбрайта.
— Она прямо-таки сияет, — пробормотал Гарри, и Вито кивнул. Он знал, что Гарри имеет в виду не великолепное вечернее платье, а глаза Софи. От нее на самом деле исходила жажда жизни и энергия, и сияние это оказалось заразительным.
— Она много работала, чтобы сделать это возможным, — так же тихо ответил Вито.
На самом деле это преуменьшение. Софи вкалывала, как лошадь, чтобы организовать несколько интерактивных выставок, о которых писали не только местные газеты, но и кое-какие международные журналы.
— Многие люди внесли свой вклад, чтобы мы могли сегодня собраться здесь, — продолжала тем временем Софи. — Если я начну перечислять их имена, мы проведем здесь всю ночь. Но все же я хотела бы упомянуть тех, кто особо много потрудился на благо данного проекта. Большинство из вас знает, что музей Олбрайта — это семейный бизнес. Тед Олбрайт открыл его пять лет назад, чтобы исполнить последнюю волю своего деда. — Она улыбнулась. — Тед и Дарья многое принесли в жертву, чтобы содержать музей. Все это делалось для того, чтобы мы могли держать открытыми двери для всех. Все, что вы здесь увидите, спроектировали и собрали сын Теда Тео и мой тесть Майкл Чиккотелли. Экскурсии проводит дочь Теда — Пэтти Энн, которой вы, несомненно, восхищались в роли Марии в постановке Литтл-Театра. — Пэтти Энн заулыбалась, а Тед и Дарья просияли. Это совсем небольшой спектакль, но Пэтти Энн, наконец-то, смогла выйти на сцену и увидеть свое имя, написанное ярким шрифтом. — В новом корпусе находятся три зала. В зале под названием «Место раскопок» вы можете попачкать руки, чтобы найти сокровище. Далее идет экспозиция «Двадцатый». Она рассказывает о культуре, политике и науке двадцатого века. Вы услышите истории людей, которые выросли в этот период. И, наконец, экспозиция «Свобода». Эта выставка ориентирована на людей, которым пришлось заплатить немалую цену за свою свободу. Первая часть этой выставки носит название «Холодная война». — Софи обернулась к Юрию Петровичу. — Вы готовы?
