мудростью человеческого сердца.
До агентства «Корен и партнеры» было рукой подать — чуть ниже по Сансет. Шпандау был одним из «партнеров», а потому ездил на взятом напрокат «БМВ», обходился без кабинета и секретаря и вообще имел не больше прав, чем крепостной в царской России. Когда Шпандау вернулся в офис, то первым делом увидел Пуки, сидевшую за столом в новом наряде.
— Он у себя? — осведомился Шпандау.
— Не-а. — Она была явно чем-то раздражена. — Что это с вами?
— На перекрестке Сансет и Суицер светофор висел ниже обычного.
Пуки воспринимала крылатую фразу «весь мир — театр» как руководство к действию. Каждый день становился для нее новым спектаклем, в котором она исполняла очередную, свеженькую роль и поэтому одевалась соответственно. Сегодня на ней были: красное платье в горошек, парик блондинки, алая помада, туфли на шпильках и старомодные шелковые чулки с соблазнительной стрелочкой сзади. Мэрилин Монро. Скорее всего, фильм «Неприкаянные» [18]. Декольте было настолько глубоким, что глаза мужчин имели все шансы выпасть из орбит под действием гравитации. Всю прошлую неделю она провела в образе Одри Хепберн из «Забавной мордашки» [19] и смотрелась в черной водолазке очень по-мальчишески. Шпандау предпочитал не задумываться о причинах, вызвавших столь резкую трансформацию.
В любом случае, Пуки была достаточно миловидна и достаточно умна, чтобы эта игра с переодеваниями сходила ей с рук. Уолтер отослал ее домой всего один-единственный раз: когда она явилась в костюме Ям-Ям, героини комической оперы «Микадо». Да и то не из-за наряда, а из-за того, что она исполняла арию «Вот идет главный палач императора» всякий раз, как он входил в комнату. Когда тебя мучает тяжелое похмелье, даже Гилберт и Салливан [20] быстро надоедают.
— А где он, не знаешь?
— Где бы он ни был, в нем сейчас примерно на три мартини больше, чем обычно.
— Господи, Пуки, а как же собрания «Анонимных алкоголиков» и все такое? Я думал, он решил завязать.
— Сходил туда два раза и заявил, что эти собрания — лучший аргумент в пользу алкоголизма.
— И в каком настроении он уходил?
— «Лез на стенку», как выразилась бы Холли Голайтли [21]. Бубнил что-то насчет откусывания голов у маленьких собачек, если, конечно, это хоть о чем-то говорит. А еще он продинамил клиентку, что тоже не очень-то хорошо. Она ждала его почти час, а он так и не явился.
— Посмотрим, может, я смогу его разыскать. Позвони мне, если он появится на горизонте, ладно?
— Мне кажется, стало даже хуже, чем раньше. Он в плохой форме.
— Думаешь, это та рыжая стерва так ему жизнь изгадила?
— Это уж точно, изгадила прямо вдоль и поперек. Она наставила ему рога в Рино, созналась, что трахалась с каким-то крупье, пока Уолтер играл в блэк-джек.
Шпандау взял трубку и набрал номер. Мужской голос ответил:
— «Панчо».
— Фрэнк, это Дэвид Шпандау. Ищу нашего старика.
— Ага, он тут, у нас. Хотите с ним переговорить?
— Не-а. Как он там?
— Скажем так, если вам надо с ним поговорить, лучше говорите прямо сейчас. Тут лотерея: либо он сам упьется до отключки, либо об отключке позаботится кто-то другой. Насильственно. Он тут уже всех успел достать. Даже со мной норовил драку затеять.
— Отлично.
— Может, приедете за ним? Я предлагал вызвать ему такси, но он отказался. Вы ж его знаете.
— Уже еду.
Шпандау нажал на отбой.
— Нужно съездить и забрать его.
— Битый небитого везет. Так, получается?
— В каком смысле?
— А в таком, что мне придется беспокоиться, как бы вы оба не надрались до потери сознания. Вы идете по той же дорожке, что и он. Честно говоря, я уже подустала прикрывать его и не хочу разгребать дерьмо еще и за вами.
— Сидишь на телефоне — вот и сиди.
— Прекрасно. Спасибо большое. Я оценила, до чего глубоко вы понимаете, чем я тут занимаюсь днями напролет.
— Извини, Пуки…
— Это вы меня простите, но возьмите лучше свои гребаные извинения и засуньте себе в жопу. Вам обоим не мешало бы привести себя в порядок. Мне жаль, что ваша личная жизнь в полном говне, действительно жаль. И я даже не возражаю против того, чтобы на время заменить вам школьного психолога и по совместительству мальчика для битья, особенно учитывая, что я верила, будто каждый из вас старается исправить ситуацию. Только вы не стараетесь.
— Спасибо за сочувствие.
— Да ладно вам! Чему тут сочувствовать? В городе полно женщин, подходящих по всем параметрам, а он нацеливается именно на тех, от кого больше всего вреда. И сам это знает. А вы, вы вообще ничего не предпринимаете. Болтаетесь, как говно в проруби, и чахнете из-за того, что вас бросила жена. А чему тут удивляться, она ведь бросила вас из-за этого вашего дурацкого подхода к жизни, вы никогда ни за что не боретесь, чуть что — норовите спрятаться в норке. В конце концов людям просто надоедает жить ради вас и вместо вас. Да проснитесь же вы, мать вашу! Вы оба!
— Послушай, Пуки…
— Не хочу вас в ближайшее время ни видеть, ни слышать. Обоих, — отрезала она. — Я серьезно.
Шпандау вышел. Она все-таки успела выставить его раньше, чем расплакалась.
Кремовый «БМВ» Уолтера был припаркован возле «Панчо». Шпандау подъехал к обочине, припарковался рядом и зашел в бар. Фрэнк стоял за стойкой, при виде Шпандау он покачал головой. В баре было трое парней, которые выглядели так, будто с ними лучше не связываться. Уолтер сидел в отдельной кабинке, пьяный вдрызг, и разговаривал с этими самыми парнями.
— …И я не к тому, что ребята в штанах, сползших до середины задницы, смахивают на пидоров, — вещал Уолтер. — Вовсе нет, господа, но давайте не забывать, что эта мода пошла из тюрьмы, чтобы показать, что ты не просто так петух, а чья-то личная подстилка. Кто-нибудь из вас, ребята, бывал в тюрьме? Я просто так спрашиваю, из чисто научного интереса?..
Шпандау и Фрэнк переглянулись. Фрэнк пожал плечами и снова покачал головой. Шпандау пересек зал и уселся напротив Уолтера.
— Какого хрена тебе тут нужно? — спросил Уолтер.
— Я приехал сюда как старый слуга вашего семейства, чтобы сопроводить вас домой.
— Ну и зря потратил время, приятель. Мне и тут хорошо.
— Да уж, вижу, вы стали неотъемлемой частью здешнего общества.
— Я пытаюсь подружиться. Просто разговаривал с местными ребятами насчет взрослых мужиков, которые демонстрируют жопу на людях. Правда, не уверен, что
