Адриан Томас почувствовал, как Касси, стоявшая у него за спиной, наклонилась к его плечу, чтобы внимательно посмотреть на экран. Судя по всему, она тоже не слишком верила восторженным описаниям, которыми агенты снабжали фотографии выставленных на продажу домов.
— Заброшенные, безлюдные места, — прокомментировала увиденное Касси. — Бедные поселки и пустующие фермы, которым, как воздух, нужны состоятельные люди, которые осели бы там, пустили корни и начали тратить деньги. Вполне возможно, что, получи эта тенденция массовый характер, часть депрессивных районов вполне могла бы вновь выкарабкаться из нищеты.
Адриан согласно кивнул.
— Там, наверное, есть такие места, где никому и дела нет до того, чем ты занимаешься у себя на ферме, — продолжила рассуждать Касси. — Главное — платить вовремя по счетам и не слишком шуметь. Не высовывайся, не мешай соседям, и тогда всем, включая полицию, будет на тебя наплевать. Впрочем, там и помешать кому-то, наверное, трудно: одну ферму отделяют от другой несколько миль, а до ближайшего города бог знает сколько на машине ехать.
Адриан вновь кивнул и нажал на кнопку «Печать». Принтер щелкнул и тихонько зажужжал, готовясь к работе.
— Самое главное — фотографии. Они тебе очень понадобятся, — назидательно произнесла Касси.
Ощущение было такое, словно она напоминала ему о продуктах, которые он должен был не забыть купить в магазине.
— Да помню я, помню, — в шутку изображая недовольство, ответил ей Адриан. — Все распечатал, все взял с собой.
— А теперь собирайся и выезжай, — уже всерьез потребовала Касси.
В ее голосе звучали те самые уверенность и твердость, которые Адриан помнил по тем временем, когда Томми стал время от времени попадать в неприятные ситуации. Такое случалось не часто, но в подобных случаях Касси просто преображалась: от утонченной, хрупкой и ранимой художницы не оставалось и следа. Ее место занимала женщина с железной волей и стальными нервами, ни дать ни взять священник методистской церкви.
Адриан встал из-за стола и взял куртку, висевшую на спинке стула.
— Тебе еще кое-что понадобится, — напомнила Касси.
Адриан кивнул без лишних вопросов, потому что прекрасно понял, что имела в виду жена. Направляясь к дверям комнаты, он порадовался за себя: его походка была уверенной, ноги не подкашивались, его не мотало из стороны в сторону, как немощного старика. Выйдя на крыльцо, он на некоторое время замер, оглядываясь по сторонам. Воспоминания нахлынули на него мощной волной, сметающей все на своем пути. Он вспомнил все — каждый день, прожитый в этих стенах, под этой крышей.
Да, здесь Адриан Томас прожил долгие годы. Сначала с близкими людьми, а затем в полном одиночестве. Теперь он вовсе не был уверен, что ему суждено вернуться сюда. На мгновение он замешкался и вдруг услышал шепот Кассандры: «Вспомни стихи. Вспомни что-нибудь возвышенное, что призвало бы тебя совершить геройский поступок, настоящий подвиг».
Адриан вспомнил несколько строчек из разных стихотворений и непроизвольно улыбнулся. Это действительно были стихи о доблести, о воинской славе. С улыбкой на губах, он шагнул с крыльца и в этот момент понял, что по какой-то неведомой ему причине Кассандра не осталась в доме, как прежде, а присоединилась к нему. Каким образом ей удалось разорвать эту связь, что годами намертво приковывала ее к их жилищу, Адриан не знал. Но такая перемена пришлась ему по душе. Он был почти счастлив: рядом с ним шли Кассандра и Брайан. Что-то подсказывало Адриану, что и Томми тоже где-то неподалеку.
В сопровождении призраков Адриан пересек лужайку перед домом и подошел к машине, припаркованной у тротуара.
Голос профессора Томаса, позвонившего с номера Марка Вольфа, надолго выбил инспектора Коллинз из колеи. Она-то, по правде говоря, была уверена, что пожилой профессор оставил бесплодные попытки разыскать Дженнифер, а что касается Марка Вольфа, то, несмотря на всю неприязнь, которую Терри испытывала к этому человеку, она была убеждена: Марк не имеет ничего общего с исчезновением девочки. То, что его несколько раз судили за развратные действия в отношении несовершеннолетних, в данном случае было лишь совпадением. Что могло свести этих двух людей вместе, оставалось для Терри загадкой. Она никак не могла представить себе Адриана Томаса и Марка Вольфа обсуждающими проблему шрамов, татуировок и прочих особых примет Дженнифер.
Было раннее утро. Терри ехала на работу. Это был час пик, когда центральные улицы даже в тихом маленьком городе плотно забиты машинами. У Терри никак не выходил из головы звонок профессора. Ей было любопытно узнать, насколько далеко зашло его самодеятельное расследование. Само собой, вряд ли он мог чем-то помешать официальному следствию, но такая активность пожилого и не совсем адекватного человека не могла не насторожить инспектора. Проехав очередной перекресток, она была вынуждена притормозить и пропустить отъезжающий от здания начальной школы желтый автобус с детьми. Эта заминка напомнила ей о Марке Вольфе и о том, что она собиралась хорошенько испортить ему жизнь. В данный момент — до тех пор, пока мать условно освобожденного маньяка оставалась на его попечении, — Терри не считала себя вправе давить на него слишком сильно, но, как только старушку по состоянию здоровья переведут в психоневрологический интернат, она сделает все возможное, чтобы Вольфу захотелось поскорее продать дом и свалить подобру-поздорову куда-нибудь в другой город, где никто о нем ничего не знает. «В конце концов, пусть какой-нибудь другой инспектор в другом городе возьмет на себя неблагодарный труд присматривать за этим мерзавцем», — подумала Терри. Вообще-то, поступать так было нехорошо: подобное выдавливание условно освобожденных и прочих неблагонадежных граждан в другой полицейский округ получило у ее сослуживцев довольно грубое название «перекидывание дерьма с одной головы на другую». Тем не менее Терри не могла ничего с собой поделать: она и сама подивилась, насколько сильно ей захотелось избавить от этого человека ту территорию, на которой она отвечала за спокойствие и безопасность в первую очередь несовершеннолетних сограждан.
Проезжая мимо школы, Терри не могла не посмотреть в ту сторону, где большой желтый автобус высадил своих пассажиров. Две учительницы, встречавшие детей на остановке, немедленно направляли их к дверям школы. Начинался очередной рабочий и учебный день, ничем не примечательный и ничем не отличающийся от остальных. Все шло по плану. Терри знала: ее собственные дети приехали на предыдущем автобусе и сейчас находятся уже внутри школы. Однако она поймала себя на том, что непроизвольно пытается высмотреть их в толпе других учеников. Она представила себе, как они заходят в класс и рассаживаются по местам. Что там у них сегодня первым уроком? У одного вроде бы рисование, а у другой математика. Потом наступит долгожданная перемена, дети со смехом и веселыми криками выскочат во двор, и ни один из них ни на секунду не задумается о том, что где-то там, за школьной оградой, за стенами родного дома, их могут подстерегать страшные опасности.
Терри прекрасно понимала, что невозможно защитить каждого ребенка от всех существующих в этом мире угроз и опасностей. Тем не менее это понимание ни в коей мере не ослабляло ее чувство профессиональной и человеческой ответственности, и свое дело она старалась делать так, чтобы максимально приблизиться к выполнению формально невыполнимой задачи — обеспечить полную безопасность для всех детей и подростков города.
Отделение полиции находилось всего в трех кварталах от школы. Проехав это расстояние в плотном потоке машин, Терри свернула на стоянку за зданием и, забрав с пассажирского сиденья папку с бумагами, футляр с жетоном и пистолет в кобуре, вышла из машины. При этом она задумалась над тем, в какой форме следует напомнить профессору Томасу о том, что от него, мягко говоря, не требуется вмешательства в дела полиции, пусть даже из самых добрых побуждений. Что это будет — лекция, профилактическая беседа или откровенная угроза применить санкции, — Терри для себя еще не решила. Впрочем, не дойдя до дверей отделения, она вспомнила, что ее ждут и еще менее приятные дела. Речь шла о сезонном всплеске квартирных краж, который совпал с весенним повышением температуры воздуха в темное время суток. Люди начинали дольше гулять, чаще оставляли открытыми окна и форточки, чем и пользовались повылезавшие из зимних нор воры-дилетанты. Чаще всего материальный ущерб, нанесенный подобными преступлениями, оказывался не слишком большим. Проблема заключалась в другом: страховые компании требовали от полиции груды бумаг, и к понесенному пострадавшими моральному ущербу добавлялись не самые приятные воспоминания, связанные с дачей показаний, заполнением протоколов и долгим ожиданием пересылки всех собранных документов из полицейского участка в страховую фирму. В общем, эти весенние кражи становились изрядной занозой в заднице как для обычных граждан, так и для всего личного состава городской полиции.
