Черненькие официантки тоже нарасхват: во-первых, потому что милы, а во-вторых, потому что в лесу нет женщин. Иной раз Дая стоит за стойкой бара и отпускает напитки. Она любезна со всеми. В таких случаях у стойки собирается десятка два мужчин, чтобы насладиться компанией юной индианки, девушки поистине редкой красоты.
Во избежание ревности и недовольства со стороны клиентов, желавших заполучить артистку за свой столик, я завел лотерею. Взял колесо, разбил его на тридцать два сектора и пронумеровал от одного до тридцати двух: один номер на каждый столик и два на бар. Куда направиться исполнительнице стриптиза или песни, теперь решало колесо. Для участия в лотерее нужно было купить билет, стоимость которого равнялась цене бутылки виски или шампанского.
Такой системой, как мне казалось, я убивал двух зайцев. Во-первых, она устраняла все споры, а во-вторых, выигравший получал за свой столик на целый час цыпочку, входившую в стоимость его бутылки. А делалось это следующим образом: пока обнаженная исполнительница пряталась за огромным веером, раскручивалось колесо. И когда оно останавливалось на каком-либо номере, девушка поднималась на большой поднос, выкрашенный серебряной краской, и четверо молодцов несли ее к обладателям счастливого билета. Она сама открывала шампанское, делала глоток, оставаясь при этом голенькой; потом, извинившись, удалялась и возвращалась через пять минут уже одетой.
Шесть месяцев все шло хорошо. Но кончился сезон дождей, и стала прибывать новая клиентура из свободных старателей, этих охотников за золотом и алмазами, рыскавших в здешних лесах, столь богатых наносными залежами. Искать и добывать золото и алмазы старым дедовским способом – очень тяжелая забава. Среди самих старателей процветают убийства и грабежи. А посему вся эта армия была вооружена, и, когда у них появлялись мешочки с золотым песком, они никак не могли удержаться от того, чтобы не потратить добычу самым шальным образом. С каждой бутылки девочкам доставалось много спиртного. Очевидно, целуясь и обнимаясь с клиентами, они старались быстро и незаметно вылить шампанское или виски в ведерко со льдом, чтобы поскорее закончилась бутылка. Некоторые клиенты даже в страшном подпитии замечали эти проделки и реагировали так бурно, что мне пришлось и столы, и стулья посадить на шурупы.
С новой клиентурой случилось то, что и должно было случиться. Девушку, о которой пойдет речь, мы прозвали Цветок Корицы. Кожа ее действительно напоминала этот цветок. Свежая цыпочка, вытащенная мною со дна Джорджтауна, своей манерой исполнения стриптиза буквально сводила с ума посетителей «Бамбуковой хижины».
Когда наступал ее черед, на сцену выносился небольшой диванчик, обитый белым сатином, и она, исполнив стриптиз со свойственной только ей вакханальной фантазией, ложилась на него и принималась ласкать свое собственное тело. Длинные точеные пальцы легко скользили по всем его частям, вибрировавшим и двигавшимся при их прикосновении. Все тело при этом от головы до ступней ног как бы играло и волновалось.
Чувствуя к себе повышенный интерес, она потребовала, чтобы разыгрывавшие ее в лотерее покупали две бутылки шампанского вместо одной, положенной для других девочек. Случилось как-то раз затесаться в «Бамбуковую хижину» одному здоровяку-старателю, обладателю запущенной черной бороды. Много раз он пытался поставить на Цветок Корицы, но тщетно. И вот перед ее последним выходом, когда Индара пошла продавать билеты, он не придумал ничего лучшего, как скупить все номера в зале. Тридцать штук – остались только два на бар.
Заплатив за шестьдесят бутылок шампанского, наш бородач нисколько не сомневался в своей победе. Он уверенно ждал выхода Цветка Корицы и розыгрыша лотереи. В ту ночь Цветок Корицы выпила лишнего, и вино ударило ей в голову. Было уже четыре утра, когда она начала свое последнее представление! Под воздействием алкоголя она была еще более сексуальна, а ее движения и жесты – еще более обещающими. Дррр-ыыы-нь! И колесо закрутилось, его маленькая стрелка сейчас укажет того, кто выиграл приз.
Бородач изошел слюной при выступлении Корицы. Он весь в ожидании. Сейчас-сейчас ее поднесут на серебряном блюдце. Ему, кому же еще?! Поднесут накрытую знаменитым веером из перьев, и между парой волшебных ножек – две бутылки шампанского. Катастрофа! Проиграть с тридцатью номерами на руках! Выпал номер тридцать один – бар! Поначалу он даже ничего и не понял или почти ничего. Сообразил только тогда, когда увидел, что Корицу подняли и опустили на стойку. Тут-то негодяй и совсем сдурел. Рывком опрокинул стол и в три прыжка оказался у стойки. Выхватив пистолет, он всадил три пули подряд в бедную девчонку. На все ушло не более трех секунд.
Цветок Корицы умерла у меня на руках. Я поднял ее, уложив перед этим скотину ударом полицейской дубинки, с которой никогда не расставался. Если бы не официантка с подносом, подвернувшаяся некстати, мне кажется, я успел бы вмешаться и трагедии могло бы не произойти. В результате полиция закрыла «Бамбуковую хижину», и мы возвратились в Джорджтаун.
И снова мы живем в своем доме. Индара, истинная приверженка индуистской философии судьбы, не меняет своего характера. Для нее случившаяся катастрофа не имеет никакого значения. Можно заняться еще чем-нибудь! Китайцы такого же мнения. Ничего не изменилось в нашей дружной команде. Ни одного упрека в мой адрес за дурацкую идею разыгрывать девчонок в лотерею. Хотя, может быть, именно она и стала причиной печальной неудачи. Из заработанных средств мы скрупулезно рассчитались со всеми долгами и выделили некоторую сумму матери погибшей девушки. И нечего беспокоиться! Каждый вечер ходим в бар, где собирается «старая гвардия». Прекрасно проводим вечера. Но Джорджтаун с его ограничениями военного времени начинает мне надоедать. Кроме того, моя принцесса раньше никогда не была ревнивой и ничем не ущемляла мою свободу, а теперь она не отпускает меня ни на шаг, всюду следует за мной, часами может просиживать рядом, где бы я ни находился.
Открыть новое дело в Джорджтауне становится все сложнее и сложнее. Наступил день, когда мне страшно захотелось покинуть Британскую Гвиану и переехать в другую страну. Я же ничем не рискую – идет война. Ни одна страна не выдает беглецов. Во всяком случае, я так думал.
Гитту согласен со мной. Он полагает, что найдутся страны и получше, где живется легче, чем в Британской Гвиане. Стали готовиться к побегу. Что ни говори, а покинуть Британскую Гвиану – значит совершить серьезное преступление. Идет война, и ни у кого из нас нет паспорта.
Три месяца назад Шапар, после того как его деинтернировали, бежал из Кайенны. С тех пор он прохлаждается здесь, готовя лед у одного китайского пирожника за полтора доллара в день. Он тоже хочет распрощаться с Джорджтауном. И еще нашлись двое, готовые составить нам компанию: парень из Дижона по имени Депланк, другой – из Бордо. Квик и однорукий предпочли остаться. Они считают, что здесь все прекрасно.
Поскольку выход из устья Демерары находится под усиленным наблюдением и там понатыкано на каждом шагу пулеметных гнезд, торпедных аппаратов и тяжелой артиллерии, мы решили построить точную копию рыболовного судна, приписанного к Джорджтауну, и выйти в море. Конечно же, я очень ругал себя за то, что на исключительную привязанность ко мне Индары и ее преданность я отвечал черной неблагодарностью. Но я ничего не мог с собой поделать: она настолько в меня вцепилась, что это начало меня раздражать и я стал злиться. Среди простых людей встречается масса таких, которые лишены способности сдерживать свои чувства и даже не пытаются выждать ответного шага партнера. Эта индианка вела себя точно так же, как и две сестры из племени гуахира. Стоит только их чувствам раскрыться, как они тут же предлагают себя, и если не находят ответа, то последствия бывают самые тяжелые. Глубоко внутри их сознания зарождается червь сомнения в предчувствии надвигающегося несчастья, что всегда раздражало меня, хотя, честно говоря, я ничего не желал плохого ни Индаре, ни двум сестрам-гуахира. Поэтому часто приходилось принуждать себя, чтобы Индара, находясь в моих объятиях, не чувствовала с моей стороны никакого охлаждения.
На днях мне пришлось наблюдать забавную сценку с точки зрения мимики или притворства. В Британской Гвиане существует своего рода современное рабство. Яванцы, нанимаясь на работу на плантации хлопка, сахарного тростника или какао, подписывают контракт на пять-десять лет. Муж и жена обязуются выходить на поденную работу каждый день, кроме тех, когда они больны. Но если врач не установит их болезни, они штрафуются дополнительным месяцем работы по истечении срока контракта. А там добавляются еще месяцы за разные малые проступки. Но поскольку они все страшно любят азартные игры, то быстро залезают в кабалу на той же плантации: чтобы рассчитаться с кредиторами, они продлевают контракты на год и еще на год, а из полученного аванса делают новые долги.
