Бен, – раздался голос второго пилота. – Готов заходить.
– Погоди, – сказал Билл. – Диспетчерская на связи.
Он открыл на телефоне почту, прикрепил видео, ввел адрес Кэрри и нажал «Отправить». Положив телефон рядом с ноутбуком, опустил его крышку, чтобы отпереть дверь для Бена, но помедлил.
Передумал и снова открыл ноутбук, зашел в почту. Нажал на папку «Отправленные», чтобы проверить, дошло письмо или нет. И обнаружил, что последнее исходящее сообщение доставлено двадцать минут назад, еще до их перерыва. Письмо с видео не дошло.
– Черт, – прошептал он, обновляя браузер.
Ничего.
Джо стучала пальцем по запястью, оглядывая салон со своего места у двери. Она поняла, что Билл тянет время.
В хвосте мелькнула Келли.
– По-моему, она тоже одна, – с намеком сказала Джо через плечо.
Бен что-то набирал на телефоне. Поднял глаза, явно не понимая, о ком речь.
– А?
Джо кивнула в другой конец салона.
– А! Правда одна?
– Угу. Хочешь задержаться? Я ее позову, – предложила Джо, надеясь, что говорит так небрежно, как и планировала.
Билл знал, что Бен стоит с той стороны, ждет под охраной Джо. Перерыв и так уже затянулся – видимо, Джо старалась как могла, – и если он скоро не откроет, это уже будет подозрительно. И для Бена, и для тех, кто за ними следит. Билл снова обновил браузер. В папке «Отправленные» все оставалось без изменений.
Джо смотрела, как Келли со смехом откидывает волосы. Девушка взяла журнал и подошла ко второму бортпроводнику – изгибы ее тела под обтягивающей формой впечатляли даже с другого конца самолета.
Бен глянул на дверь кабины, потом опять на блондинку.
– Даже не знаю, и так уж тут… О. Да-да, Билл. Ага, я готов.
Он повесил трубку, глянув напоследок вслед скрывшейся из вида Келли.
– На следующем перерыве – обязательно, миссис Сваха. – Он подмигнул Джо, дверь открылась, и он зашел.
– Заблудился там, что ли? – спросил Билл.
– Джо умеет заболтать.
Билл открыл ноутбук. В верхней строке папки «Отправленные» было письмо с записью.
Джо услышала, как за ней закрывается и запирается дверь. Обернувшись и выдохнув, она быстро взяла трубку и взглянула через весь самолет на вторую бортовую кухню.
Все сидели на своих местах, кроме девушки, возвращавшейся по проходу из туалета. Сев, она слилась с массой – макушки изредка покачивались в ритм движениям самолета, словно у набитых в кузов овец. Джо смотрела на этих незнакомцев и гадала, что за превратности судьбы свели их здесь и сейчас. Люди не платят за то, чтобы покинуть свою зону комфорта без нужды. Она задумалась, кого из них везут на встречу с друзьями, кого – на свадьбу. На похороны, на работу, в отпуск. Домой.
Для угона самолета.
Но, конечно, не все сто сорок четыре пассажира представляют угрозу. Честно ли держать невинных в неведении о том, что знает она? Рассказать им – значит подставить семью Билла под удар. Но разве семьи людей на борту не заслуживают большего?
Вот опять. Ропот ее чутья где-то глубоко внутри. В первый раз она закрыла на него глаза, но теперь он стал громче.
Джо знала, что Билл не разобьет самолет. Ее вера в него была твердокаменной. Нет, беда не в этом.
Беда, к сожалению, в том, что он не мог доверять ей.
Если все рассказать пассажирам, террорист убьет его семью. Это ясно.
Но как бортпроводники могут промолчать? Как могут не дать невинным людям преимущество, чтобы те защитились от угрозы? Скрывать правду и принимать решения за них – значит лишать людей независимости. Это неправильно. Это нечестно.
Хватит.
Джо разорвала эту цепочку мыслей одновременно с тем, как сорвала трубку с телефона. Они защитят пассажиров. Уж что-нибудь придумают. Но ничего им не раскрывая. Она не может предать Билла.
Она следила за двумя другими бортпроводниками на задней кухне. Келли взяла поднос с напитками. Рассмеялась над шуткой коллеги, потом пошла разносить напитки. Джо завидовала их неведению.
Когда она нажала на кнопку, в хвосте вместе с двухтональным сигналом загорелся зеленый огонек. Джо смотрела, как ее коллега прошел по кухне и взял трубку.
– Горничная.
– Привет, Папочка, – сказала Джо. – Слушай, тут…
Она осеклась. Не по телефону. Об этом нужно сказать лично.
– Хватай Келли и дуй ко мне. Надо поговорить.
Глава шестая
Кэрри осторожно, помня о взрывчатке на жилете, подняла руку.
Мокрая, но не ошпаренная.
В луже на столе плавал чайный пакетик из первой чашки Сэма. А сам остывший чай теперь пропитал рубашку и штаны Кэрри. В ее мыслях все еще отдавались крики ужаса, мучившие тем, что были совершенно необязательны.
Когда Сэм ее схватил, ладони еще покалывало от только что принесенной горячей чашки. Она знала, насколько чай горячий. И ждала ужасной боли. И, когда жидкость попала на кожу, терморецепторы сошли с ума, рассылая по всему организму ударные волны реакции. Только через секунду мозг осознал, что вода холодная. А когда она раскусила трюк Сэма, звонок с Биллом уже прервался. Последнее, что он видел, – пытка жены. Или то, что он принял за пытку.
«Пожалуйста, не наделай глупостей, Билл. Я в порядке. Крепись. Не сдавайся. Он мне ничего не сделал. Пожалуйста, зайка. Только не сдавайся».
Не совсем молитва. Скорее мольба – и она надеялась, он как-нибудь ее почувствует.
Компьютер пискнул.
– Прислал? – спросил с кухни Сэм.
Кэрри посмотрела на экран. В ее почте было новое сообщение с большим приложением. Она кивнула.
– Молодец. – Сэм вернулся в комнату. – Ну что, развлечемся?
Он открыл письмо и включил запись. На экране появилось лицо ее мужа, тишину дома нарушил его голос. Кэрри слушала, но не могла смотреть.
Вместо этого она смотрела на Сэма.
Отпив чай, который принесла Кэрри, он поморщился и подул. Закинув старый пакетик в пустую чашку, он отнес ее на кухню и поставил в раковину, как чрезвычайно вежливый гость.
Вернулся с полотенцем, молча протер стол, потом взял ее бледную тонкую руку. Протер свободной рукой, не выпуская из другой детонатор. Посмотрел на ее мокрые джинсы. Моргнул и отвернулся, сунув полотенце в ее связанные руки. Ушел в ванную, но тут же вернулся с салфеткой. Скотт мягко покачивал сестру – малышка наконец затихла, устав плакать. По его кляпу стекали сопли. Когда Сэм схватил мать, он заплакал почти так же, как Элиза.
Сэм подошел к мальчику и приложил салфетку к его носу.
– Сморкайся, – сказал он.
Скотт высморкался, Сэм сложил салфетку и протер ребенку верхнюю губу.
От переполненного чувствами голоса Билла было никуда не деться. Кэрри повернулась к экрану.
– От лица Америки… и от лица своей семьи… я предстаю перед вами с курдской кровью на руках и прошу у курдов прощения, принося в жертву свою жизнь и рейс четыре-один-шесть.
Видео остановилось, и Кэрри еще долго смотрела на застывшее лицо мужа. Отвернувшись, обнаружила, что за ней следит Сэм.
Она не прятала глаза. Пространство между ними трещало от напряжения, пока они пытались
