— Эй, приятель, ты о чем там говоришь? — Джон сделал рукой неопределенное движение.
Джо внимательно посмотрел на него.
— Да-да, ты. Я к тебе обращаюсь. — Джон ткнул в него пальцем. — Меня зовут Джон Миллер.
— А меня Джо Лаккези.
— Да знаю я, кто ты. Ты — муж Анны, отец Шона.
— Ты из полиции? — усмехнулся Джо.
— Нет, я не из полиции. Просто я местный и ты местный — значит, я знаю о тебе все.
— Молодец, — холодно произнес Джо и повернулся к Эду.
— А я с тобой разговариваю или с кем? — не отставал от него Джон.
— Со мной, со мной.
— Ну так и смотри на меня. Понял или нет? — Он легонько ткнул Джо пальцем в плечо.
— Эд, налей мистеру Миллеру «Гиннеса» за мой счет, а мне дай кружку «Гленфиддиха», — сказал Джо.
— Да пошел ты на хрен со своим пивом, со своим сыном и со своей женой… — проговорил Джон с презрительной ухмылкой.
— Послушай, парень, — оборвал его Джо, — сходил бы ты ненадолго на улицу, мозги проветрил.
Джон пренебрежительно хмыкнул, но поднялся и, пошатываясь, поплелся к выходу.
— Не обращай на него внимания. Его жена выгнала, вот он и бесится, — вмешался Эд. — Сама она живет в Австралии, а его выпроводила сюда.
— Понятно, — кивнул Джо и, взяв кружку, пошел за столик.
Минут через пять в бар той же нетвердой походкой вернулся Джон. Взгляд его был тупым, глаза, как у рака, смотрели в разные стороны. Он плюхнулся на стул и чему-то бессмысленно заулыбался. В бар вошли Рэй и Хью и сразу направились к стойке.
— Привет, Джон. Ты чему тут сидишь радуешься? — смеясь, спросил его Марк.
— Да вот только что столкнулся с одним алкашом, посмотрел на его глазищи и вспомнил про эксперимент с дрозофилами. Их использовали для определения влияния алкоголя на организм. Дрозофилы могут жить в перебродивших фруктах, едят их, пьянеют, могут даже умереть, если сильно переберут. Но вот не привыкают же.
— Слушай, Джон, а с людьми такие эксперименты не проводятся? Ты узнай да подпишись на них при случае, — давясь от смеха, сказал Хью.
Фрэнк Диган сидел возле двери бара, наблюдая за своей женой Норой. Самоуверенная, временами грубая, обладающая едким проницательным умом, в одной руке она держала бокал с бренди, а другой, вытянув два тонких костистых пальца так, будто держала ими сигарету, вальяжно водила в воздухе. Она рассказывала своей подруге Китти о каком-то художнике, который умолял ее взять его картины для галереи, создать которую Нора планировала вот уже несколько лет.
— Ты представь себе этого сукина сына, — возмущенно сказала она, взглянула на своего мужа и добавила: — Прости меня за резкость, Фрэнк. Так вот, — она снова повернулась к Китти, — это говно возомнило себя непризнанным гением. Нет, он, несомненно, талантлив, но он пигмей, нищий, постоянно пьяный и полоумный. Да как только он осмелился обратиться ко мне! — возмутилась она. — Хотя я его понимаю, ему очень нужны деньги. Наверное, давно мечтает купить себе туфли и хоть какой-нибудь костюм.
Фрэнк и Китти, переглянувшись, рассмеялись. Резко запрокинув голову, Нора залпом допила бренди. Пряди ее коротких прямых волос, выкрашенных в светло-розовый цвет, скользнули по щекам.
— Гарсон, еще один бренди! — выкрикнула она, протянув мужу рюмку и подмигнув.
— Давай домой, хватит тебе, — отозвался Фрэнк. — Посмотри на часы. Уже половина двенадцатого.
В это время в Ирландии бары закрываются, даже в маленьких деревушках, где законы относительно торговли спиртным соблюдаются не слишком строго.
Нора посмотрела на Китти.
— Извини, дорогая. Так не хочется расставаться, но мне нужно идти. Муж очень просит.
Фрэнк и Нора поднялись. Он был ниже своей жены почти на голову. Пригладив густые каштановые волосы и одернув зеленый свитер, он опустил руки. Нора внимательно рассматривала его, хотя за сорок лет успела изучить каждый жест. Он поднял голову, поймал ее взгляд и подмигнул.
В это время Рэй, Джо и Хью тоже пошли к выходу и остановились возле Фрэнка.
— Тру-ту-ту! — протрубил Рэй, поднеся ко рту руку так, словно сжимал ею воображаемый рог. — Слушайте нас, ирландцы! До закрытия питейных заведений осталось три с половиной секунды. Ставьте свои кружки, бокалы и рюмки на столы и идите спать! Повторяю — бросайте к чертям собачьим пьянствовать и отправляйтесь по кроватям.
Фрэнк заулыбался.
— Сержант, вам наша помощь не требуется? Или сами справитесь? — спросил его Рэй. — Кстати, гляньте-ка вон туда. — Он показал на Джона Миллера. — Я бы на вашем месте обязательно заковал его в наручники. Хотите, Джо вам поможет?
Джо и Фрэнк, переглянувшись, засмеялись.
Мимо них, волоча тяжелый мешок с бутылками, протиснулся Мик Харрингтон.
— Мамочка дорогая! — воскликнул Хью. — Это кому же ты все это потащил?
Он повернулся к Джо и пояснил:
— Это наш местный экзорсист. Изгоняет духов, а из всех духов предпочитает винный.
Мик обернулся и залился веселым смехом.
— Не волнуйся, это не мне, а испанцам. Приплыли позавчера. Яхту их ремонтируют, а они сами — гуляют. Второй раз за вечер таскаю им пиво и виски, — сообщил он. — Кстати, — он повернулся к Джо, — если мой Роберт у вас, скажите, чтобы побыстрее домой шел.
— Они где-то гуляют, — ответил Джо.
— Понятно, — кивнул Мик. — Догуляются, когда отцов в школу начнут вызывать за неуспеваемость.
Кэти остановилась, запрокинула голову и зажмурила глаза, пытаясь остановить слезы, но они все продолжали течь. Она, обхватив ладонями лицо, снова торопливо зашагала. Ей хотелось как можно быстрее попасть домой, лечь и выплакаться. Вдруг впереди нее, прорезая ночную мглу, вспыхнули задние огни автомобиля, а затем послышался и рокот мотора. Кэти встревожилась. И сам автомобиль, стоящий двумя колесами в кювете, и действия человека, сидящего в нем, показались ей очень подозрительными.
Стингерс-Крик, Северный Техас, 1980 год
Миссис Гензель оглядывала из-под очков учеников. Ее пятиклашки, склонив головы, писали четвертную работу по истории. Дюк Роулинз сидел за первым столом, ручка его неистово бегала по бумаге. Локтем он прижимал к столу несколько чуть помятых листков с готовыми ответами. Вдруг он вскинул голову и начал оглядываться по сторонам, словно искал кого-то или что-то. «Что могут скрывать эти светлые глаза?» — подумала миссис Гензель. Тем временем Дюк взял все свои листки, смял их, затем развернул, смял два листка и бросил на пол. Остальные ученики пристально наблюдали за ним. Кое-кто захихикал.
— Тише! — строго заметила миссис Гензель и повернулась к Дюку. — У тебя все в порядке? — мягко спросила она.
Мальчик коротко кивнул. Губы его были плотно сжаты, левая рука дрожала так, что пальцы с зажатой в них ручкой постукивали по столу.
— Ты хочешь начать сначала?
— Нет, — ответил Дюк.
Затем он вдруг откинулся, сильно зажмурил глаза и тяжело задышал. Миссис Гензель показалось, что мальчик беззвучно рыдает.
— Дюк, подожди меня на улице. Я хочу с тобой поговорить. Хорошо?
Он снова кивнул, уже не так резко, поднялся из-за стола и быстро вышел из класса. Миссис Гензель попыталась разглядеть его лицо, но Дюк опустил голову.
«С мальчиком происходит что-то неладное», — подумала она и направилась вслед за ним.
— По-моему, у тебя неприятности, — сказала миссис Гензель, подходя к Дюку. — Может быть, расскажешь какие?
— У меня все нормально, — ответил Дюк.
— А почему ты так странно вел себя в классе?
Дюк немного помолчал.
— Да так, ерунда.
— Какая ерунда?
Мальчик пожал плечами.
— Может быть, вопросы попались слишком трудные? — продолжала спрашивать миссис Гензель.
— Да нет, — ответил Дюк. — Другое совсем… — Он замялся.
— Что другое?
Его ответ застал ее врасплох. Дюк поднял голову и посмотрел ей в глаза. Теперь она могла лучше рассмотреть их. Она увидела в них страдание и борьбу. Дюк, в свою очередь, видел на ее лице выражение искреннего участия, но не верил ему, в глазах его всплывали лица других людей, жестоких и подлых, доверяться которым было опасно.
— Ничего со мной не случилось, — пробормотал он. — Просто не знал, как пишутся некоторые слова. Наверное, ошибок сделал много.
Миссис Гензель тяжело вздохнула. Она сама и не сознавала, что слушала мальчика затаив дыхание.
— Ну хорошо, — закончила она разговор. — Возвращайся в класс.
В уютной учительской было тепло и уютно. Унылую обстановку смягчали веселенькие обои в цветочек, кремовый потолок и несколько кашпо с вьющимися растениями. На небольшой доске висели детские рисунки. Миссис Гензель сидела за столом. Выражение лица ее было, как всегда, мягким, короткие седые волосы аккуратно зачесаны на пробор.
