− Нет, Аура. Я ведь пообещал, что не позволю тебе уйти.
Я попыталась сглотнуть, но не смогла.
Я не позволю тебе уйти.
Я бы хотела, чтобы у меня тоже была способность не позволять уйти из жизни тем людям, которые мне дороги. Эта мысль ударила в голову, вызывая шквал эмоций. Я резко обернулась к Рэну, и он сделал вид, что не видит, как предательски блестят мои глаза.
− Я убила двух людей, – зачем-то сказала я. По этому поводу я ничего не чувствую. Это и облегчает, и пугает.
− Я знаю, – сказал Рэн бесцветным тоном. Я не могла определить, что он чувствует, потому что казалось, он не чувствует ничего. На секунду он опустил взгляд, но вновь посмотрел на меня.
− Я в церковь, чтобы договориться о ритуале. Мы должны провести обряд очищения.
− Что сделать? – напряглась я. – Ты хочешь изгонять из меня демонов?
− Нет, в тебе нет демонов.
− Потому что я сама демон.
− Аура, пожалуйста…
− Уходи. Я хочу, чтобы ты убрался и оставил меня в покое.
− Что? Повтори.
Он слышал, поэтому я не стала повторять. Стыдно, что Рэн видит меня такой. И стыдно, что я действительно такая. Слабая, беспомощная, мерзкая.
− Я сказал повтори.
− Думаешь, сможешь меня запугать? – Я рассмеялась, из глаз брызнули слезы. – После того что я сделала, кажется, уже ничего не может быть хуже, я просто… − Я развела руками. Не хватало слов, чтобы выразить что я чувствую, нервы были на пределе.
− Почему ты так себя ведешь?
− ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ? – требовательно спросила я, срываясь на крик. Вот она – первая слезинка, за которой последуют остальные.
− Ты винишь меня в том, что случилось с твоей сестрой.
− Она умерла потому, что вы не сказали раньше! – рявкнула я, ударяя Рэна в грудь. Он вздрогнул, но не отступил. – Если бы сказали, что она живет в доме этого человека, я бы забрала ее! Я бы спрятала ее! Она бы не умерла! НЕ ИЗ-ЗА МЕНЯ!
− Такова судьба, – сказал Рэн, хватая меня за руки и вытягивая их по швам. – Это не то что ты можешь изменить, Аура.
Я была потрясена.
− Ты знал, что это произойдет.
− Возможно.
− Почему ты сделал это с моей сестрой?! Разве не ты говорил, что пишешь судьбы?! Почему ты выбрал для нее эту судьбу?!
− Твоя сестра сама сделала выбор! – властно произнес Рэн. Мне казалось, он стал выше. Или это я съежилась до крошечных размеров. Хотелось упасть на колени и заплакать. Зарыдать навзрыд, причинить боль и себе, и окружающим. Рэн прищурился. – Или, может быть, ты сама чувствуешь вину, Аура?
− Заткнись!
− Ты не виновата, – сказал Рэн так, словно знал, о чем говорит.
− Виновата! Виновата, виновата, виновата! Это все я! Если бы не я ничего этого не случилось бы, она не стала бы… Она просто умерла! Эти люди убили ее, чтобы показать мою суть. Они хотят сделать меня монстром, и поэтому используют ее! Сделай что-нибудь, Рэн! Сделай что-нибудь! Ты ведь можешь?!
− Аура, я не в праве вмешиваться в мир мертвых. Я влияю лишь на судьбы людей.
− А Лиам?! – Я лихорадочно схватила Рэна за запястье и стала трясти. – А Лиам может?! Он ведь может ее вернуть, верно?! Он ведь ангел Смерти!
− Лиам всего лишь проводник в мир иной, Аура. Он может сократить жизнь, но не вернуть.
− А Кэмерон?! – моя надежда пылала жаром в душе. – Он ведь дает жизнь…
− АУРА! – Рэн повысил голос, и я застыла, пораженная. Он отцепил мою руку от своего запястья и убийственным тоном продолжил: − Это должно было случиться. И теперь ты должна стать сильнее, чтобы предотвратить подобное в будущем. Табретт надеялась, что ты справишься со всем, и ты должна сделать это!
− Как я могу?! – вспылила я. – Как я могу это сделать, если из-за меня умирают люди?!
Рэн зло схватил меня за плечи, впервые выйдя из себя. Он жестким голосом произнес:
− Если сдашься, то будешь виновна не только в их смерти. Весь мир умрет от твоих рук. – Он прищурился. − Хочешь, чтобы на твоих руках была кровь миллионов людей?
Несколько секунд мучительной тишины и вот, Рэн отпускает меня и уходит, а я еще жду несколько секунд, и, со страстным желанием спрятаться, забираюсь в душевую кабинку. Там я опустилась на колени, снова разрыдавшись.
Табретт пожертвовала своей жизнью для того, чтобы доказать тем людям…
Что же делать?
Что теперь будет с ее сыном, Аароном, он ведь…
Я медленно убрала руки от лица и уставилась перед собой. Вода лилась на голову и затекала в глаза, причиняя боль. Но мне нравилась такая боль. Она физическая, не душевная. С ней я могу справиться.
Я выдохнула.
Что ж, теперь я поступлю правильно.
Это будет единственное правильное решение.
***
Три часа спустя Рэн вернулся в нашу комнату в мотеле, и едва он шагнул на порог, тут же замер. Беспокойный взгляд метнулся к моей кровати, а затем ко мне. Затем вновь к кровати. Казалось, от изумления он может выронить пакет, который держит в руке.
Я опустила взгляд. На моей кровати сладко посапывал Аарон – сын Табретт. Как только Рэн уехал в церковь, я сразу же вернулась в охотничий домик, чтобы забрать его.
Однажды Табретт рассказала мне забавную историю о том, как целый день не могла найти своего сына, когда они играли в прятки. Аарон выбрался из укрытия лишь когда проголодался, а до этого он просто сидел в потаенной нише в погребе, и терпеливо ждал, когда недогадливая мама его найдет.
Вот что хотела сказать мне Табретт в день смерти, − что ее сын прячется в том погребе. Я забрала его сегодня сонного, уставшего и напуганного, потому что он не понимал, куда делась мама, и почему она так долго не приходит за ним. Я привезла его в мотель и уложила спать.
− Что это? – спросил Рэн, уставившись на меня.
− Это ребенок.
− Я вижу, что это ребенок. Чей это ребенок? – Рэн начал заводиться.
− Наш это ребенок. – Не удержалась съязвить я, и, надо полагать, что Рэн поверил, судя потому каким взглядом на меня посмотрел и как вытаращил глаза. – Я шучу. Как мы могли бы родить ребенка?! – я вспылила, теряя над собой контроль. – И не говори «что это» на сына моей сестры!
− Я понял, – неуверенно пробубнил Рэн. Удерживая в одной руке пакет с едой, он выглянул за дверь, чтобы проверить никто ли не следит за номером. Убедившись, что все в порядке, он закрылся на все засовы. Я испытывала жуткое недовольство от его поведения, хотя сама виновата – не предупредила.
Я прочистила горло и мягким тоном произнесла:
− Это сын Табретт, его зовут Аарон. − Я с нежностью посмотрела на малыша. Он такой забавный, когда спит. И похож на мамочку. Я перевела взгляд на Рэна: − Как ты мог не знать, что у нее есть сын?!
− Ты не должна набрасываться на меня, – укорил меня юноша. Он поставил пакет на стол и подошел к малышу, пристально разглядывая его. – Я знал, что у нее есть сын, я не мог не знать. Но объективно размышлять о чем-то, когда нахожусь в одном обществе с тобой, я не могу.
− А в чем дело?! – Я скрестила руки на груди, вскидывая голову. – Что со мной не так?! Ах да, я же чертов дьявол.
− Не говори так, – приказал Рэн, и я буквально подавилась воздухом, от того, как он посмотрел на меня. – Больше никогда не говори о себе такого, ясно?
− Да, – буркнула я. – И отойди от ребенка, ты его напугаешь.
− Это ты можешь его напугать этим яростным блеском в глазах. Сейчас рядом с ребенком должен находиться мужчина, который хорошо разбирается в психологии детей.
Я оценила Рэна уничтожающим взглядом.
− Психология детей? Ты даже со взрослыми людьми не умеешь нормально разговаривать.
− Дети прекрасны душой.
Тут мне возразить было нечего. Я не могла не отметить, что Рэн действительно нормально обращается с Аароном. Он присел на кровать и провел ладонью по животу мальчика, будто проверяя, все ли с ним в порядке.
− Ты ведь ангел, − произнесла я, − как ты можешь говорить о людях так плохо?
Я вспомнила Адама и его точку зрения, и решила, что эти двое в чем-то даже похожи.
− Я говорю правду. И я не просто ангел, а ангел Судьбы. − Рэн внимательно смотрел на Аарона, продолжая задумчиво говорить: − И, если ради мира на земле придется пожертвовать чьей-то жизнью, я сделаю это.
Я застыла, уставившись на Рэна в упор. Его слова меня ранили. Это нечестно по отношению к людям – любой может стать его мишенью. И все же, как это сложно – распоряжаться миллионами судеб. Возможно у Рэна нет выбора, и он заставляет себя ничего не чувствовать?
Я очнулась, ведь наш возможный спор с Рэном ни к чему не приведет, и склонилась над Аароном. Скоро мне придется думать над тем, как объяснить ему произошедшее. Значит ли это, что я, как мои мама с папой, буду всегда лгать лишь потому, что не смогу сказать правду?
Я уже хотела спросить у Рэна, что будет в будущем, ведь наверняка он знает о судьбе ребенка, как позади себя услышала голос Лиама:
