− Итак, дело пошло… я чрезвычайно счастлив за малышку Ауру, но меня еще беспокоит судьба моей Кристины. – Он впервые назвал Кристину своей, и тут же затараторил, чтобы братья не успели вставить колкие замечания: – Я должен придумать новый план проникновения в замок Дракулы. Ты, Рэн, должен решить все с Аурой и придумать, как заставить Кристофера-черт-его-дери-Грина поверить, что она чиста.
Лиам в ту же секунду исчез, не заметив, как парни поморщились из-за его ругательств.
− Думаешь, он пошел обратно к особняку? – с сомнением спросил Кэмерон. Рэн пожал плечами:
− Скорее всего просто спрятался, чтобы ты не прочел ему лекцию. – И прежде чем брат успел возмутиться, Рэн спросил: − Она говорила что-то обо мне? Она меня помнит?
− Да, она тебя помнит. И она спросила, − Кэмерон усмехнулся, − цитирую: «Почему он повел себя как пришибленный?».
Рэн снова засомневался: это похоже на старую Ауру, ту дерзкую девчонку, а не на ту девочку, которая жила последние годы в страхе и сомнениях.
Кэмерон перестал улыбаться. На его лице отразилось недоверие вперемешку с легким раздражением. Тени с улицы исказили красивое лицо, наполнили блестящие глаза тоской.
− Да что с тобой такое?
− Я не знаю… я просто… не уверен…
− В ней?
Рэн не ответил, да этого и не нужно было; да, он не уверен даже после слов Кэмерона. Он бы и хотел поверить, но это Аура, а с ней никогда не было просто.
− Знаешь, – нарушил тишину Кэмерон, поднимаясь на ноги, – я собираюсь отыскать Лиама, пока он опять не натворил чего-нибудь. Он ведь действительно может проникнуть в дом Грина. Или заставить человека проникнуть… ты должен поговорить с Аурой и сам понять, что она чиста.
Кэмерон, на пороге обернувшись, добавил:
− И реши уже, чего именно ты боишься.
Чего он боится? Он боится потерять Ауру; он боится, что на земле наступит Ад; боится, что не сдержит данное Отцу обещание.
***
− Почему ты так смотришь на меня? – не выдержала я. – Ты что, меня боишься? У меня выросли рога? − Я поняла, что шутка неудачная, ведь Рэн смотрел на меня все с тем же непроницаемым лицом.
− Как ты себя чувствуешь?
Я со стоном упала на постель.
− Ты спросил у меня сто раз! Миллион раз, если быть точнее. И я миллион раз ответила, что со мной все нормально. Ты думаешь, со временем мой ответ изменится? Если мне плохо, я говорю, что мне плохо, разве нет?
− Нет.
− Ну ладно, нет, − со вздохом согласилась я, но тут же добавила: − Но ведь ты все равно поймешь, говорю я правду или нет, верно? Шерлок Холмс нового поколения. Погоди, ты, наверное, понятия не имеешь, кто такой старина Шерлок…
Я замолчала, внимательно глядя на Рэна. Он по-прежнему был каким-то странным. Напряженным. Я чувствовала его подозрительность кожей. Рэн закрылся от меня; стоял у постели со скрещенными на груди руками и темным взглядом, отчего по спине бегали мурашки.
− Ты лжешь мне? – спросил он, я поняла: не напряжение, а недоверие.
Он не верит мне.
− Нет. С чего ты взял? Я сделала что-то не так? Я странно выгляжу?
− Да, – сказал Рэн, хоть я и ожидала, что он возразит, потому что я выглядела как обычно. Я нахмурилась. Хорошего настроения как не бывало.
− Знаешь, это ты странный. Вваливаешься, сверлишь меня этим своим страшным взглядом, словно я на допросе… не понимаю, чего ты от меня хочешь!
− Я хочу, чтобы ты сказала кто ты.
Что значит, кто я?
Он думает, что я не та, что была прежде.
И он, конечно, как всегда прав.
Глава 56
Он следил за мной целых пять дней. Был все время рядом, как бы между прочим задавая различные вопросы, которые все сильнее и сильнее выводили меня из себя. Мне бы хотелось, чтобы он, наконец, перестал шпионить за мной и оставил в покое.
− Теперь ты показываешь свою привязанность странным образом, – заявила я, когда вышла из ванной и обнаружила Рэна сидящим на постели и разглядывающим какую-то тетрадь. Увидев меня, он деловито положил ее в задний карман джинсов и ответил:
− Я не показываю свою привязанность к тебе.
− Ты, правда, не понимаешь, что я имею в виду?
− Нет.
− Кошмар, – констатировала я, радуясь тому, что оделась в ванной комнате, а не вышла в полотенце, как в первый вечер. Я присела в изголовье кровати, и многозначительным взглядом принялась сверлить спину Рэна. Он не оборачивался, будто бы задумался над чем-то, поэтому я деловито начала:
− Итак, ты пришел для того, чтобы увидеть меня в этой кошмарной дурацкой кофте, которая мне ни капли не идет? – Рэн удивленно посмотрел на меня, и я добавила: − Слышала, девушки выглядят красиво в мужской одежде, и я уверена это так, но, если это не свитер, похожий на цирковой шатер.
Рэн продолжал всматриваться, будто играя в игру «найди отличие».
− Ну что? Что с тобой такое? Ты что, меня не узнаешь?! Это я, Аура Рид, девушка, которую ты терпеть не можешь, что стало еще более очевидно теперь, когда ты смотришь на меня словно я монстр. И это после лживого признания! Лжец тут один человек, и это – ты! – выпалила я, потом тяжело выдохнула. С ума сойти, я и забыла, когда в последний раз говорила так долго!
Обдумать это мне не позволил Рэн: он с тайными намерениями пододвинулся ко мне, и я отшатнулась, испытав прилив дикого страха.
− Что ты делаешь? – даже голос дрогнул.
Рэн вновь подарил мне взгляд «я ни капли тебе не верю».
− Хочу поцеловать.
− Ну конечно, − хмыкнула я, надеясь, что Рэн отстанет. Он не отстал: я и моргнуть не успела, когда его руки внезапно оказались на моей талии. Внезапно мы оказались слишком близко друг другу и, что хуже всего – Рэн не позволил мне отстраниться. Он не позволил мне и глазом моргнуть: я должна была ответить на этот взгляд, иначе он решит, что я позволяю ему целовать меня.
− Что ты делаешь? – я спросила теперь каменным тоном. Решила, что не стану пасовать перед ним – он только этого и ждет. Я же едва могла запретить себе думать о его груди, которая прижмется к моей, моим рукам, которые окажутся на его прохладной шее и напряженной спине.
− Лучше пойди и съешь что-нибудь, − буркнула я, сидя не шелохнувшись. – И выпей снотворного и усни, чтобы я не видела тебя как минимум до утра.
Я попыталась оттолкнуть ангела Судьбы, но он схватил меня за руку.
− Отпусти, Рэн, серьезно. Отпусти или сломаю запястье.
Я хочу этот поцелуй – несомненно, но я не позволю Рэну прикоснуться ко мне. Не сейчас. И… никогда больше.
− Ты же не сможешь этого сделать, Аура.
Он имеет в виду, что я не могу сломать ему руку или что не смогу вечно притворяться нормальной?.. Не важно. Я отцепила его пальцы от своей руки и отстранилась, пробурчав:
− Найди себе другую подругу для поцелуев.
− В твоей голове все смешалось, – сказал Рэн, выпрямляясь во весь рост.
− И что, по-твоему, это должно означать?
Он не ответил, оставив меня наедине с моим вопросом.
«В моей голове все смешалось», − говорит он.
Но он не знает, о чем говорит.
В моей голове ничего не смешалось. И я не позволю чему бы то ни было затуманить мой рассудок. Кто я? Монстр или человек? Даже если никогда не узнаю ответ, для себя я уже все решила.
***
− Рэн! – завопила я, растеряно таращась на сковороду: оладьи вновь подгорели. Сколько раз не пытаюсь приготовить что-то приличное и порадовать Рэна, ничего не получается, будто кто-то заставил забыть навыки. Парень пришел на шум.
− В чем дело?
− Оладьи. – Я указала на сковороду. − Они снова подгорели.
− О чем ты думаешь? – раздраженно спросил он, подходя ко мне и отбирая лопатку. Его вопрос не требовал ответа, но я все равно ответила:
− Я думаю о тебе, разве не очевидно?
− Как лучше убить меня подгорелыми оладьями? – предположил ангел Судьбы, наливая масло на сковороду. Я заметила, как его согнутая в колене нога упирается в шкафчик и как привлекательно он выглядит в этой футболке, свободно сидящей на его крепком торсе, и сглотнула. Будто какое-то проголодавшееся животное, какая мерзость!
Я отмела все мысли и наблюдения кроме одного: Рэн выглядит расслабленно.
− Если бы я хотела тебя убить, выбрала бы менее нежный способ, − донесла я до его сведения, отрывая взгляд от изящных рук и глядя на лицо. Рэн не расстроился; поглощенный оладьями, он хмыкнул:
− Это удручает. И все же, мне кажется ты хотела большего, когда звала меня.
На моем лице не дрогнул ни один мускул, хотя я насторожилась и приказала думать о чем-то обычном, повседневном. Я легкомысленно протянула:
− Мда… − и облокотилась спиной о тумбу. Разыгрывая скромность и сомнение, я пробормотала: − У меня кое-что есть… выполнишь просьбу?
