− Как я здесь оказалась? Я снова потеряла сознание? – ее зеленые глаза-изумруды сверкали искренностью, но Рэн не верил им.
− Ты была здесь, – мрачно сказал он. Во что эта девушка играет? Или, может, он зря так подозрителен и недоверчив? Аура выглядит нормально, но главное, что она жива и выглядит здоровой.
− Верно, – пробормотала она, слабой рукой убирая волосы с лица. Рэн инстинктивно подался вперед, чтобы помочь, но вовремя спохватился: НЕ ПУГАТЬ!
− Что последнее ты помнишь? – спросил он осторожно, с напряжением возвращаясь на прежнее место.
− Ничего, – сбивчиво пробормотала Аура, посмотрев в потолок. Между ее бровей залегла морщинка задумчивости, а Рэн прищурился еще сильнее. – То есть, я помню то, что должна помнить: ты пришел ко мне… что-то говорил… но из-за демонской крови я не помню, что отвечала… надеюсь, ничего такого…− она помолчала, и затем невесело усмехнулась: – Теперь вот, я проснулась, да? – Она неуверенно посмотрела на Рэна, ожидая подтверждения, и он медленно кивнул.
Что это?
Рэн не мог понять, что происходит. Такого раньше не случалось – чтобы человек, вернувший душу, по-прежнему не мог вспомнить, что с ним случилось в прошлом.
− Ты не помнишь? – спокойно уточнил он, хотя внутри был очень напряжен.
− Не помню чего? – и вот Аура тоже начала что-то подозревать; ее глаза, до этого оглядывающие комнату и ни на чем в особенности не задерживающиеся, остановились на Рэне. Она с сомнением пробормотала: − Я действительно сказала то, что не должна была? Что-то…
− Нет. Все хорошо. – Рэн поднялся на ноги, стремясь скорее покинуть комнату, чтобы подумать над ситуацией. Это все неправильно. Он еще не понял, что именно, но что-то здесь не так.
− Я приготовлю обед, чтобы ты быстрее пришла в себя.
− Но я чувствую себя замечательно! Правда! Наверное, моя болезнь прошла! – Аура приподнялась на постели, собираясь встать, но Рэн настойчиво удержал ее, возвращая в горизонтальное положение.
− Ты должна отдохнуть. Я приготовлю бульон, и может тогда ты сможешь подняться. Ты ведь не хочешь, чтобы твои внутренности сгорели на медленном огне? – спросил он, фантазируя на ходу. Он часто это проделывал, и она верила.
− А что, это может произойти? − Аура с сомнением вернулась на постель, выдыхая.
− Да. Ты встанешь, немного прогуляешься, и все, – он многозначительно замолчал. Затем кивнул, сдерживая усмешку, и быстро вышел из комнаты.
Рэн чувствовал напряжение, которое не хотел показывать Ауре.
Во-первых, почему она не помнит прошлого, даже после того, как он вернул ей ее душу? Ту часть, которая все прекрасно помнит.
Во-вторых, если Аура все вспомнила, как она может так хорошо притворяться? И, если она действительно притворяется, вопрос: зачем?
Снедаемый неуверенностью, Рэн вышел в гостиную, которая из-за непогоды приобрела мрачный серый цвет, и набрал сообщение братьям: «АУРА ОЧНУЛАСЬ». Хоть с Лиамом у них в последнее время были расхождения во мнениях, он тоже имел право знать. Рэн хотел, чтобы Кэмерон обследовал Ауру. Проверил состояние души и то, как сильно она изменилась.
Готовя на кухне легкий обед для очнувшейся девушки, Рэн продолжал размышлять, и его размышления закончились тем, что в нем зародилась надежда.
А что, если воспоминания все же вернулись, но человеческая часть Ауры сильнее, чем дьявольская? И что, если человеческая поглотила все зло, что Аура совершила?
Подобные мысли протекали в его голове, обнадеживая, пока на кухне не возникли братья. Похоже, они приехали на машине: у Кэмерона в руках были ключи. И, похоже, что Кэмерон подобрал Лиама, вновь раненого, в каком-то заброшенном переулке, чтобы залечить раны. Блондин стоял, опираясь на одну ногу. Вторая вся в крови (кровь стекала через дырку на штанах на пол) была недееспособной. Лицо превратилось в кровавое месиво. И все же, несмотря на болезненный вид, он спросил:
− Аура действительно пришла в себя?
− Тсс-с, – шикнул на него Рэн.
− Что? В чем дело? – Лиам с трудом присел на табурет, вытянув раненую ногу, затем взял со стола нож и разрезал штанину.
− Делай это в ванной, – посоветовал Кэмерон, с сочувствием глядя на младшего брата. – Почему ты ей не веришь?
Рэн не сразу понял, что Кэмерон обращается к нему, лишь когда на кухне повисла тишина, он обернулся и словил на себе взгляд брата. Подумав мгновение, он шепотом произнес:
− Воспоминания должны были вернуться. Они должны быть где-то там. Я не могу понять, действительно ли она ничего не помнит.
− Зачем ей притворяться перед тобой? – раздраженно спросил Лиам. Но раздражение скорее было направлено на боль. Он пристально осматривал рану. − Не глупи.
− Лиам беспокоится за Кристину. Он чувствует своего сына, и от этого сильнее переживает, – пояснил Кэмерон, за что заслужил многозначительный взгляд от ангела Смерти, полный ненависти и презрения.
− Я в ванную, – бросил Лиам, с гримасой боли вставая на ногу, когда Кэмерон помог ему подняться. – Я ведь не могу появиться перед Аурой в таком виде.
− Она решит, что тебя задрали собаки, – спокойно сказал Кэмерон.
Выходя из кухни Лиам проворчал:
− Ну да, быть растерзанным собаками это лучше, чем заклятие на чертовом логове Грина, чтоб его…
Дверь закрылась.
− Ждать больше нельзя, – сказал Рэн, протягивая поднос с бульоном Кэмерону. Он взял в недоумении, но не стал перебивать. – Отдай ей еду и проверь состояние души. Я хочу знать, не лжет ли она.
− Рэн, это ведь Аура…
− После возвращения души — это уже не та Аура, которую ты знал, Кэмерон.
− Хорошо, – молодой человек понимающе кивнул. – Я задам ей пару вопросов, проверить лжет она или нет. Со мной она должна расслабиться, я ведь ее брат.
Рэн остался один на кухне. Он бы хотел послушать, что происходит в комнате, но его былое могущество почти растаяло − ребенок Кристины высасывает из него божественные силы.
Приходилось терпеливо ждать.
Рэн задремал: ему значительно больше времени требовалось на сон, а вследствие последних событий его организм был сильно измотан. Прислонившись головой к стене, он сидел на табурете скрестив руки на груди, и видел чудовищные сновидения, которые стали беспокоить его с недавних пор.
− Рэн… − Лиам потрепал его за плечо. – Где Кэмерон? Он еще у Ауры? Что он делает так долго? Она не в порядке, с ней что-то не так?
Рэн выпрямился, потирая лицо.
− Как твоя нога?
− Нормально. Так что с Аурой, она себя хорошо чувствует? Ей не плохо? Она может встать? Я могу ее увидеть?
Похоже, что как только боль прошла, Лиам сразу стал самим собой – нервным и нетерпеливым.
− Дай ей пару дней, − хрипловато осадил брата Рэн.
− За это время Кристину могут убить! – вспылил блондин, затем раздосадовано плюхнулся в кресло у витражного окна. Сейчас он выглядел гораздо старше своих лет, еще и в одежде Рэна, которая была ему немного великовата.
− Ее никто не убьет, – пообещал Рэн, глядя на брата. – В ней твой ребенок, ты понимаешь? Младенец защитит ее и придаст сил. Ко всему прочему она дочь Кристофера – не забывай об этом. И, если начистоту, они дожидаются момента, когда смогут убедиться, что Аура превратилась в монстра после инъекции.
− Если они убьют Ауру, то и Кристину тоже. ОС нас ненавидит и считает предателями за то, что мы не поддержали их «веру», − Лиам раздраженно изобразил кавычки пальцами. – Так что мы у них в черном списке под номером два, если только там не Кристина.
− Пока они не убедятся, что Аура стала преемницей своего отца и что они могут ее убить, никто не пострадает, − повторил Рэн. – Они сделали все, что могли.
− Они могут убить Кристину, как убили Табретт – для того, чтобы вывести Ауру из себя!
− С Кристиной и ребенком ничего не случится, − Рэн демонстрировал удивительное спокойствие.
Избежать дальнейшего развития этой темы помог Кэмерон; он вошел на кухню, молча сел напротив Рэна и Лиама, и строго произнес:
− Надо лечиться.
− С ней что-то не так? – Рэн встревожился.
− С тобой. Это с тобой что-то не так. У тебя явное параноидное расстройство личности.
Лиам прыснул, но Рэн даже не улыбнулся.
− Объясни, – потребовал он.
− Ну, это когда…
− Я говорю, объясни, что с Аурой.
Кэмерон склонил голову набок, словно анализируя, и наконец серьезным тоном проинформировал:
− С ней все хорошо. Аура в полном порядке. И душа у нее обычная, нормальная. Не знаю, как это можно объяснить, но я не чувствую в ней никаких нарушений мыслительных процессов или утаивания информации. Она честна с нами. Она действительно ничего не помнит, и она здорова.
Повисло молчание. Они все обдумывали то, что сказал Кэмерон. Лиам нарушил молчание первым:
