жутко, чтобы смеяться. Протянув руку, я просто пригладила ему волосы.
Он повернулся и первым двинулся по немощеной дорожке. Я различала очертания офиса Мака на другом конце кладбища. Окна маленького здания были темными.
Мрак повсюду.
Эдди остановился в конце ряда. Нам пришлось пробираться через заросли бурьяна. Трава была мокрой, и я почувствовала, как холодная влага просачивается сквозь штанины.
Могила перед нами выглядела недавно выкопанной. Земля была комковатая, не разгладилась.
– Вот она, – промолвил Эдди.
И как только он это сказал, ветер тотчас утих. Словно кто-то нажал выключатель. Мы стояли во внезапном безмолвии, глядя друг на друга. Ни звука. Как будто сам земной шар вдруг остановил свое вращение. Словно мы умерли, и гробовая тишина укрыла нас.
Эмми, перестань!
Каждый мускул в теле был напряжен. Зубы болели – так сильно я их сжимала. Я огляделась. Никакого движения. Ни малейшего.
– Может, буря прошла стороной, – произнес Эдди, нарушив тишину. В неподвижном воздухе его голос прозвучал до странности глухо. Он вогнал лопату в комковатую землю и начал копать. Лезвие входило в неплотно утрамбованную почву точно нож в масло, и через несколько минут на краю могилы вырос невысокий холмик земли.
– Уже недолго осталось. – Эдди вытер лоб тыльной стороной ладони. Его мокрые волосы облепили голову. – Там всего три фута глубины.
– Поторопись, – сказала я. – Я… я не могу уже выносить этот запах. Почему здесь всегда так ужасно воняет? Это из-за дохлых животных?
Эдди помотал головой.
– Да вряд ли. Они все в гробах. И зарыты глубоко. Это откуда-то еще тянет.
Он наклонился и снова всадил лопату в рыхлую землю.
Через несколько минут, показавшихся мне часами, он остановился и оперся на рукоять лопаты. Заглянул в свежевырытую яму.
– Я точно закопал их здесь, – пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе. – С этой стороны могилы. Я ведь ясно помню. Вот на этой глубине.
С тяжелым вздохом он в очередной раз вытер лоб.
– Ну ладно. – Он спрыгнул в яму и снова принялся махать лопатой. Теперь он лихорадочно вышвыривал землю из могилы, бормоча себе под нос и кряхтя с каждым взмахом.
Я наклонилась к нему.
– Эдди, а ты уверен, что это та могила?
– Ну конечно уверен, я же не идиот! Это могила Искорки, я сам ее вырыл. Заткнись, Эмми. Просто заткнись.
Пораженная его вспышкой гнева, я попятилась.
Он отшвырнул лопату. Отскочив от соседнего надгробия, она упала к моим ногам. Эдди рухнул на колени и со стоном принялся рыть землю голыми руками. Выгребая пригоршни земли, точно взбесившееся животное, он швырял их через плечо, отплевываясь и кляня все на свете. Наконец он разразился потоком брани и поднялся на ноги, его грудь судорожно вздымалась.
– Их… нет, – выдохнул он, дико тараща залитые потом глаза. – Кто-то забрал их. Портфель исчез.
Протянув руку, я помогла Эдди вылезти из ямы. Его ладони были в грязи, волосы даже в полумраке блестели от пота. Он дрожал всем телом, пока я обнимала его, дожидаясь, когда он отдышится.
Наконец он тяжело вздохнул и помотал головой, словно стряхивая ярость и шок. Я отступила назад, и он вытер выпачканные в земле руки о джинсы. Затем он откинул назад волосы, падавшие на лоб.
– У меня слов нет, – пробормотала я. – Это кто-то из ребят? Кто-то из них вернулся и забрал деньги? Честное слово, Эдди, просто не верится. Я правда не думаю…
– Наверняка Дэнни, – хрипло произнес Эдди. Подняв лопату, он с размаху швырнул ее наземь. – Ну конечно, это он.
– Нет, – сказала я. – Это же бред. С чего ты взял…
Эдди направился к машине, печатая шаг, на лице застыла гневная гримаса.
– А кто же еще? – проговорил он. – Кто хотел забрать свою долю немедленно?
– Но это еще не значит, что он присвоил деньги, – возразила я, нагоняя его. – Эдди, тебе нужно успокоиться. Нам нужно разобраться, но сперва возьми себя в руки.
Он обернулся, хлестнув меня бешеным взглядом.
– Я возьму себя в руки, как только заберу деньги у Дэнни. – Распахнув дверцу машины, он сел за руль.
Я колебалась. Я никогда раньше не видела его в таком бешенстве, и мне это не нравилось. А еще мне было страшно. Человек, ограбивший инкассаторов, наверняка явится к нам, чтобы забрать свои деньги. А у нас их нет.
Но что толку беситься и обвинять друзей?
– Так ты идешь или нет? – рявкнул Эдди.
– Эй, вообще-то это моя машина, – заметила я. Не успела я сесть, как он завел мотор. – Куда мы едем? Только не говори, что к Дэнни.
– Разумеется, мы едем к нему, – проворчал Эдди, отъезжая от кладбищенской ограды.
– Но у нас нет доказательств…
– Доказательств? Зачем нам они, Эмми? Я просто вежливо попрошу его вернуть деньги. Он сделает невинное лицо, а лицедей он отменный, тебе ли не знать, звезда местного драмкружка. Вранье – его стихия. Так что он прикинется невинной овечкой. И тогда я вытрясу из него правду.
– Эдди, мне это не нравится, – сказала я. – Серьезно. Ты не в себе. И потом, что значит «вытрясу»?
Вместо ответа он утопил педаль газа в пол, и мы пронеслись мимо знака «стоп».
– Вы с Дэнни лучшие друзья. – Я пыталась достучаться до него, дать понять, что он не в себе. – Сколько лет вы дружите? Почему ты так уверен, что твой лучший друг мог нанести тебе такой удар?
Эдди сухо усмехнулся.
– Слыхала выражение «святая простота»?
– Что? Что ты несешь? По-твоему, я простушка, потому что не стала бы обвинять лучшего друга в воровстве?
– Речь не о дружбе, – произнес он, резко свернув на Парк-Драйв. – Речь о деньгах. А Дэнни они ой как нужны. Ты в курсе, что он пролетел со стипендией в Лойолу [4]? Так что его надежды пошли прахом.
Я хотела ответить, но не находила слов. Конечно, Дэнни – горячая голова, все любит делать по-своему. Но парень-то он порядочный. Пусть он порвал со мной прошлой зимой, я до сих пор была к нему неравнодушна. Так или иначе, мы оставались друзьями.
Я вспомнила его реакцию, когда мы с Эдди сказали, что нашли деньги. Он будто обезумел, так ему хотелось получить свою долю немедленно.
Но неужели он обезумел настолько, чтобы предать друзей?
Остаток пути мы с Эдди не разговаривали. Стиснув зубы, он не отрывал взгляд от желтых конусов фар. Его руки так вцепились в руль, будто он хотел задушить его.
– Эдди, умоляю…
Нет. Я сдалась. Было ясно: его
