Я посмотрел на того, кто мне помогал, — оказалось, это мистер Вернер, учитель обществоведения.
— К нему привязан груз, — подтвердил я.
На берегу стояли ученики и другие учителя. Многие отвернулись от мертвой женщины в воде. За ними я видел бушующий костер, далекий и яркий.
— Что будем делать? — повторил мистер Вернер.
Он, конечно, обращался ко мне. Я же в такой ситуации разбирался лучше, чем кто-либо из присутствующих. Неужели они правда так думали? Я что, обладал каким-то тайным знанием?
— Нужно вызвать полицию, — сказал я. — Позвоните агенту Форману из ФБР. У него кабинет в участке.
Я снова посмотрел на тело, застывшее, как скульптура, в неестественной позе. Конечности его изогнулись и одеревенели.
— Трупное окоченение, — констатировал я. — Значит, она умерла всего несколько часов назад. Максимум дня два, не больше.
Я видел у нее багровые отметины на запястьях, порезы и волдыри на груди и спине — точно как на других телах, судя по сообщениям полиции.
— Вы вызвали агента Формана?
Мистер Вернер повернулся к берегу:
— У кого есть телефон?
Рейчел помахала рукой и показала на Марси, которая стояла рядом, прижимая телефон к уху.
— Она разговаривает с отцом, — сказала Рейчел.
Отец Марси был полицейским. Я внимательно посмотрел на девчонок, первый раз за весь вечер, и перевел взгляд на мертвое тело, которое непристойно покачивалось на мелких волнах, накатывающих на берег.
Краем глаза я видел учителей, которые пытались увести школьников. Кто-то нес одеяло. Мистер Вернер пошел его взять.
— Давай-ка на берег, — предложил он, притронувшись ко мне.
Я поплелся за ним, оставив тело в воде. Вечеринка, безвозвратно испорченная, распалась на отдельные беспорядочно действующие ячейки. Кто-то ушел к дороге, кто-то в ступоре оставался на месте, прочие толпились, ища точку, откуда лучше видно тело. Учителя неуверенно пытались собрать стадо, но все время гнали его в разные стороны.
Брук, бледная как смерть, встретила меня на вершине откоса.
— Кто это? — спросила она.
— У тебя есть телефон?
Она молча кивнула и вытащила телефон из кармана. Я набрал агента Формана и, тяжело дыша, медленно опустился на землю.
— Форман слушает, — ответил голос на другом конце, хрипловатый, но четкий.
Я слышал в трубке слабый звук сирен.
— Вы уже едете, — догадался я.
— Черт побери, Джон, ты и здесь отличился?
— Ригор мортис [9], — сообщил я. — Вообще не гнется. Значит, не меньше двенадцати часов или немного больше. Вода в озере довольно холодная, это могло замедлить процесс.
— Ты что там делаешь, Джон? Ты не полицейский, ты не следователь. — Он помолчал. — И тем не менее ты все время первым находишь трупы.
— Этот не я нашел, — сказал я, закрывая глаза.
Мысленным взором я видел скрюченное тело, покрытое красными волдырями. Ее чем-то жгли?
— Я здесь случайно, Форман. Вместе со школой, и весь город давно знает, что сегодня вечеринка. Если он оставил тело недавно, перед костром, то не сомневался, что мы обнаружим его. Думаю, он хотел, чтобы мы его обнаружили.
— Кто «он»?
— Убийца.
«Кто это был — человек или демон?»
— Все части тела на месте, — добавил я, поднимаясь на ноги. — И никаких серьезных повреждений я не заметил. Я проверю еще.
— Нет, Джон, не трогай его…
Он не успел закончить — я получил удар между лопатками и рухнул на землю. Я быстро перекатился на спину и посмотрел вверх: это был Роб Андерс.
— Эй, ты что? — проговорил он. — Ты ныряешь туда как сумасшедший, подтаскиваешь ее к берегу на всеобщее обозрение, помнишь наизусть телефон агента ФБР…
— Что тебе нужно? — спросил я, качая головой.
— Невиновный не будет себя так вести. Ни один нормальный человек не знает того, что знаешь ты. И что еще за гадость такая «ригор мортис»?
Он кричал, раскрасневшись и размахивая руками. Разозлился он ужасно — я такого не ожидал.
«С чего он так разошелся? Думай, Джон, думай как человек, наделенный способностью сопереживать. Может, он знаком с жертвой».
— Ты что, знал ее?
— Что еще за вопрос такой свинский, фрик?
— Оставь его в покое, Роб, — сказала Брук, подойдя, чтобы помочь мне подняться.
Роб оттолкнул ее, она упала…
…а я вскочил.
Я прыгнул на Роба, застав его врасплох, сбил с ног и прижал к земле. Я никогда не дрался — по крайней мере, с тем, кто мог ответить, но попал ему в солнечное сплетение и выиграл несколько секунд, чтобы поднять кулаки и неумело обрушить ему на голову. Он ударил меня в глаз и сбросил с себя. Я взвился, готовясь броситься на него, но мистер Вернер и другой учитель растащили нас.
— Все в порядке, — сказала Брук, удерживая меня. — Он просто кретин, не обращай внимания.
Я повернулся, только теперь поняв: вместо того чтобы позаботиться о Брук, я накинулся на того, кто ей угрожал. Точно так же я поступил, когда имел дело с демоном. Я даже не помог ей встать на ноги.
«Что правильнее? — спрашивал я себя. — Помочь хорошим ребятам или расправиться с плохими? Я не знаю, что делать.
Я не знаю, к плохим или хорошим принадлежу сам».
Голова у меня закружилась, и я сел. Телефон Брук лежал на земле — там, где Роб выбил его из моей руки.
— Он в этом замешан, — говорил Роб мистеру Вернеру, пока тот уводил его подальше. — Он просто псих. Может, он и есть убийца.
Я поднес телефон к уху — Форман уже отключился.
— Позвони отцу, — посоветовал я, протягивая трубку Брук. — Скажи, что приедешь поздно. Быстро все не закончится.
Я весь вечер пытался поговорить с Форманом, но нас передавали от одного копа другому, и каждый что-то спрашивал. Наконец мне выдали стопку бланков с копиркой и попросили заполнить свидетельские показания. Я устроился на багажнике полицейской машины и написал все, стараясь не упустить ни малейшей детали и не забыв назвать время и место моих собственных действий, начиная с занятий в школе. Излагай я события с самого утра, это выглядело бы так, словно я пытаюсь выставить себя невиновным. Закончив, я сдал бумаги и присел у гаснущего костра. Была половина двенадцатого.
Нас и близко к телу не подпустили, поэтому я принялся восстанавливать во всех подробностях свои воспоминания о нем. Запястья расцарапанные и красные — возможно, от веревок. Однако веревки на теле таких следов не оставили, значит на запястьях они пробыли дольше, появились еще до смерти. Кто-то, предположительно убийца, связал их. Сколько же они находились на ее руках?
Еще отметины: красные рубцы и волдыри на белой как полотно коже. Возможно, были и другие, более глубокие раны, хотя вода давно смыла кровь. Тех чудовищных повреждений, какие оставлял на своих жертвах Клейтонский убийца, я в любом случае не увидел. Неужто в городе объявился новый демон? Демон, чьи пальцы превращались не в когти, а в языки пламени, демон, который не кромсал людей, а долго мучил. Поступают ли демоны подобным образом? И вообще, следуют ли каким-либо правилам?
Одного демона — или кем он там был — я видел, но это не означает, что все происходящее связано с демонами. Люди сами по себе способны на убийство. Зачем сваливать все на демона, когда я знал так мало? Нужно проявить терпение… заполучить тело в морг, где я мог бы подробно исследовать его и прочесть все, что известно о жертве, в документах коронера. Если бы мне только удалось добраться до Формана и узнать, что ему известно…
— Я закончила, — сказала Брук. — Говорят, мы свободны.
Я поднял глаза и увидел, что она стоит надо мной, обхватив себя руками и кутаясь в тонкую курточку. Стройные ноги покрывала гусиная кожа, ее трясло.
— Да? Они больше не хотят с нами беседовать?
— Уже почти полночь. Мы беседовали несколько часов.
— Но они нам так ничего и не объяснили.
— Я думаю, и не объяснят.
Брук подобрала палку и принялась ковырять угли, которые рассыпались искрами, обнажив ярко-красное раскаленное дно костра.
— Не гаси его, — остановил я.
Однажды мистер Кроули сказал мне: «Я никогда не убиваю огонь. Пусть догорает сам». Он убил десять человек, а за всю жизнь, может, и больше, а огонь убивать не хотел. Кем же он был на самом деле?
— Ты готов? — спросила Брук.
Я смотрел на почерневшее кострище, на груду полумертвых углей в шестифутовом круге выгоревших останков. Когда-то этот костер был прекрасен, огромен, жарок и величествен, но догорел раньше времени. Он будет тлеть еще несколько часов — бо́льшая часть жизни костра, процентов восемьдесят, и представляла собой долгое, медленное умирание.
— Можем мы еще немного посмотреть на него?
Она стояла молча в облаке светло-оранжевого света. Несколько секунд, и она бросила палку и села рядом со мной, скрестив ноги.
