И даже одежда собравшихся напоминала униформу: почти на всех были элегантные юбки, жакеты и платья черного, серого и темно-коричневого цветов, белые блузки, изящные туфли, на пальцах и в ушах поблескивали неброские золотые украшения. Дамы плавно сходили по лестнице, отдавали обслуживающему персоналу кашемировые пальто, кожаные перчатки и тонкие портфели и присоединялись к остальным, всем видом скромно, но недвусмысленно заявляя о своей состоятельности. Я почувствовала себя жалкой оборванкой.
Но Фрэнсис, увидев меня, изумленно подняла брови.
— Выглядите изысканно, — с улыбкой отметила она. — У вас определенно есть чувство стиля, Гвен.
Я так и не поняла, комплимент это или завуалированное оскорбление.
Вернувшись домой, я достала новый мобильник из коробки и поставила его подзаряжаться, а потом вошла в почту. «Вот мой номер», — написала я, набрала несколько цифр и нажала кнопку «Отправить».
Сообщений на автоответчике накопилось столько, что пришлось наконец прослушать их: Гвен, Джо, менеджер из моего банка, Джо, Мэри, мама, Фергюс, какая-то заказчица насчет комода. Я почувствовала себя виноватой, но понимала, что ни с кем не смогу говорить до завтрашнего дня. Пока не узнаю, чем закончится моя очередная затея. Другого выхода у меня нет.
Пока я размышляла об этом, в дверь настойчиво постучали. Я поспешила было к порогу, но остановила себя. Нет, это могут быть Гвен или Мэри. Или Джо, или Фергюс. А я не в настроении общаться с ними. Стук продолжался. Потом прекратился.
Я вздохнула с облегчением и встала, затем открыла холодильник. На пустых полках одиноко скучали остаток затвердевшего сыра, просроченная пачка масла и огрызок колбасы чоризо. Внезапно у мена за спиной что-то зашуршало, я обернулась и увидела, что в окно заглядывает Гвен. Ее миловидное лицо исказила недовольная гримаса. Из-за ее плеча высовывалась еще одна недовольная физиономия. Мэри решительно забарабанила в стекло.
— Впусти нас! — потребовала она.
Я открыла дверь и посторонилась, приглашая их войти.
— Ты что творишь? — возмущенно заговорила Гвен, плюхая на стол тяжелый пакет с покупками. — Почему не отвечаешь на сообщения? Ты что, не знаешь, как мы волнуемся?
— Я… я была занята, — запинаясь, объяснила я.
— Игра в прятки — это не выход. Если не хочешь видеть нас, по крайней мере предупреждай, что с тобой все в порядке.
— Извини, я не подумала.
— И напрасно! Ты должна была задуматься хоть на минуту.
Гвен начала выгружать на стол содержимое пакета: молотый кофе, молоко, печенье, хлеб, салат, морковь, бутылку вина, яйца.
— Что это на тебе надето? — заметила Мэри. — Костюм Грега?
— Да, — коротко откликнулась я.
— Шикарно выглядишь. — Эти слова прозвучали как обвинение. Очевидно, мне следовало носить траур и выплакать глаза от горя. — Правда, шикарно, Гвен?
— М-да. И где ты была в таком виде?
— Пыталась кое-что выяснить.
Гвен фыркнула.
— А ты решила финансовые проблемы, съездила в банк и к своему адвокату, навестила родителей, как обещала?
— Еще нет. Скоро соберусь.
— Что это ты все выясняешь?
— Я… да так, всякие мелочи. — Ответ прозвучал настолько жалко, что я покраснела.
— Элли, что ты затеяла? — напрямик спросила Гвен.
— Ничего особенного. — Я невольно отвела взгляд.
Внезапно зазвонил телефон, и я замерла. Но тут же поняла, что мне звонят по стационарному номеру, мы в молчании дождались, когда включится автоответчик. Послышался голос Джо:
— Элли! Элли, детка, это я. Возьми трубку. — После паузы он снова позвал меня по имени и отключился.
— Видишь? Еще один не на шутку обеспокоенный друг.
Минуту я колебалась, решая, не выложить ли разом всю правду. Но тогда мне придется рассказать про все свои обманы.
— Извините, — попросила я, — честное слово, я обо всем сожалею. Я понимаю, что вела себя некрасиво. Но объяснить, в чем дело, не могу. Все равно у меня ничего не вышло.
— Для того мы и пришли, чтобы помочь тебе, — напомнила Гвен. — И ты это знаешь. Не надо больше запираться от нас.
— Раз уж все мы здесь, может, я заварю чаю? — предложила Мэри. — А потом куда-нибудь сходим. Сегодня вечером за Робином присматривает Эрик, так что я свободна. Что скажешь? Кино и ужин только втроем, как раньше!
Я обессилела, перенервничала, мое сердце прыгало в груди, но гости смотрели на меня с такой тревогой, что я сказала:
— Это было бы замечательно.
Домой я вернулась вскоре после полуночи и сразу проверила новый телефон. Сообщений на него никто не присылал, зато был один пропущенный звонок. Я взяла мобильник. Мне казалось, я держу в руке бомбу, которая может взорваться в любой момент. Ложась спать, я перенесла телефон на тумбочку и вдруг поняла, что буквально излучаю возбуждение и страх, а когда наконец уснула, то спала лишь урывками.
Фрэнсис расцеловала меня в обе щеки.
— Как хорошо, что вы пришли! Через час мне убегать, и раньше середины дня я не вернусь. Вы не могли бы просмотреть новый буклет? Сегодня мне отдавать его в типографию, а там сплошные ошибки.
— Хорошо, но что скажет Бет?
— Если хотите, можете показать буклет и ей, но толку от нее не будет. Она изучала в университете организацию мероприятий, а это значит, что читать и писать она почти не умеет.
— Ясно. Сделаю, что смогу.
От Фрэнсис исходило лихорадочное возбуждение, она не могла усидеть на месте, то снимала, то снова надевала очки.
— С вами все в порядке? — спросила я. — По-моему, вы переволновались.
— Скорее всего. Странные времена. Хорошо, что вы рядом, Гвен. Не так-то много у меня подруг, с которыми можно поговорить.
Я услышала, что она причисляет меня к подругам, и мне вновь стало совестно.
— Послушайте, мне обязательно надо кое о чем поговорить, — продолжала она. — Иначе угрызения совести и отвращение к самой себе будут и дальше разъедать меня изнутри и отравлять мне жизнь. Мне нужно исповедаться.
Что мне оставалось? Только кратким кивком дать понять, что я готова слушать продолжение.
— Вы всегда верны тем, с кем поддерживаете отношения? — начала она с вопроса.
— Да, — ответила я чистую правду.
— Должно быть, приятно сознавать это.
Несколько секунд она смотрела на меня в упор, потом отвела глаза. Продолжая говорить, она устремила неподвижный взгляд в точку на расстоянии нескольких дюймов от меня.
— Мы с Дэвидом… ну, вы же видели нас вместе. Ничего хорошего. И так продолжается уже некоторое время. Сначала он был занят, я тоже была занята. Мало-помалу мы отдалились. И я даже не заметила, как осталась в одиночестве. Слишком постепенно все это произошло. Однажды я вдруг поняла, что я несчастна. Как будто моя собственная жизнь разваливалась на глазах, а я ничего не могла изменить. А потом… Я встретила одного человека. Совершенно особенного. Благодаря ему я вновь научилась ценить себя. Словно он понял, кто я, разглядел нечто ценное под маской, которую я уже привыкла носить. Но ничего хорошего из этого не вышло. И не только потому, что я замужем, а по причине, из-за которой я и не думала волноваться. До меня у него была связь с Миленой.
Мне удалось издать краткий возглас.
— Даже не роман, так, интрижка, но вы же знаете Милену. То, что он предпочел меня, ей не понравилось, и это еще мягко сказано. Она возненавидела меня, возненавидела всерьез. Входя в комнату, я прямо-таки чувствовала, как ее ненависть прожигает во мне дыру. — Фрэнсис передернуло. — А потом ее не стало.
— А этот человек… — начала я. — Он тоже был женат?
Я едва узнала собственный голос.
— А вы как думаете, Гвен? Да, он был женат.
— Кто это был?
Выражение ее лица стало жестким.
— Не в этом дело, — почти с отвращением выговорила она. — Все кончено, остальное не имеет значения. — Она издала смешок, который больше напоминал всхлип. — Случилось то, чего я до сих пор не могу понять, Гвен. И это мучает меня. Вот почему я должна хоть с кем-нибудь поделиться, иначе сойду с ума.
Она подалась ко мне, но в этот момент в дверь позвонили.
— Наверное, мое такси. — Фрэнсис грустно улыбнулась. — Продолжение следует, — добавила она, набросила роскошное пальто, взяла сумочку и взбежала по лестнице. Я услышала, как хлопнула входная дверь.
Мне казалось, будто в мое сердце воткнули нож, каждый вдох причинял мучительную боль. В голове множились мысли.
Но я пришла сюда, чтобы работать, поэтому работала: сначала проверила буклет сама, а когда явилась Бет, отдала на перепроверку ей. Пока она листала страницы, я продолжала сортировать накладные и счета, отвечала на звонки, даже прибрала в комнате. И все это время у меня в кармане лежал телефон с единственным пропущенным звонком. Чем усерднее я старалась не думать о нем, тем настойчивее он занимал мои мысли, поэтому даже в разгар дня все они вертелись вокруг этого звонка. И тайны Фрэнсис — той самой, которая разъедала ее изнутри.
