Даллас подняла руку:
– Извини. Ты имеешь в виду палатки или все же мотель?
– У моего дяди там есть домик, – ответила Кэт. – В это время года он там никогда не живет, а где лежат ключи, я знаю.
– Кэт, – спросил Роберт, – ты уверена, что нам нужна такая изоляция от мира?
– Единственный человек, которому я могу доверить свою жизнь, посоветовал найти убежище и спрятаться там, пока он пытается разобраться, что же происходит. Лучшее известное мне убежище – это Стехекин, штат Вашингтон.
Из сумочки Кэт послышался тихий настойчивый писк. Она достала пейджер и протянула Роберту.
– «Где ты? Что произошло в Сиэтле? Патологоанатомы из НСБТ подтверждают ожог сетчатки у пилота с „Сиэр“», – прочел он.
– Что это означает? – раздался сзади голос Дэна.
– Это означает, что тому же типу атаки, которому подверглись вы, подверглись и пилоты «Сиэр». Это подтверждает предположение, что мы имеем дело с серийным терроризмом.
– Кэт, он приказывает тебе позвонить как можно скорее.
Она покачала головой:
– Этого я сделать не могу.
День четвертый. Стехекин, штат Вашингтон, озеро Шелан, 8.25.
Вираж гидросамолета над горной долиной в северной части озера Шелан был слишком привычным зрелищем, чтобы привлечь внимание местных жителей. Получасовой полет над голубой гладью озера – это очень красиво, но красоту пейзажей отравляло сознание того, что даже здесь они не были в безопасности.
Кэт долго раздумывала, куда деть угнанный микроавтобус, чтобы еще неделю его никто не смог обнаружить, и решила, что громадная платная стоянка – это то, что надо.
– Вон! Видите крышу в конце дороги? – сказала Кэт, показывая конечный пункт их путешествия.
– А где Стехекин? – спросила Даллас.
– Это название местности, а не города, – пояснила Кэт. – У причала, куда мы сядем, есть лесничество и мотель.
Пилот сбросил газ и направил гидросамолет к крошечной пристани. Когда в два часа ночи зазвонил телефон и на семь утра был назначен вылет, он поначалу разозлился, но каждый рейс – это деньги, а на дворе ноябрь. Странная компания, размышлял пилот. У них огромные сумки с продуктами, но почти нет багажа. Вдобавок у одного на глазах повязка. И в голову ему пришла мысль, не преступники ли это.
Кэт с облегчением вздохнула, обнаружив в сарайчике рядом с пристанью видавший виды автомобиль, а ключ зажигания – под ковриком на полу. Это верный знак того, что домик не занят. Кэт отвела пилота в сторонку и вручила ему триста пятьдесят долларов и свое фэбээровское удостоверение.
– Что это? – спросил он.
– Откройте, – велела она.
Он открыл и прочел.
– Я что… Я хочу сказать, я что-то нарушил?
– Нет, мне нужна ваша помощь. Люди, которые со мной, – под защитой ФБР. Никто, кроме вас, не знает, что мы здесь. Если вы хоть кому-нибудь расскажете об этом рейсе, то, скорее всего, будете повинны в смерти всех этих людей. Хоть кому-нибудь – это значит кому угодно, включая тех, кто будет представляться агентами ФБР.
– Я не понимаю, – сказал он.
– Вы слышали что-нибудь о программе защиты свидетелей?
– Да, – лицо его прояснилось. – Вы переселяете их сюда?
– Нет. Просто на некоторое время им нужно исчезнуть. Я не утверждаю, что ваша лицензия впрямую зависит от вашего умения держать язык за зубами, но иметь друзей в ФБР еще никому не мешало. Понятно?
Он улыбнулся:
– Да, мэм. Сегодня я совершал одиночный тренировочный полет.
Она улыбнулась в ответ:
– Именно так. А если я позвоню вам завтра-послезавтра, чтобы вы забрали нас отсюда, сделаете?
– Конечно. И не беспокойтесь – никто ничего не узнает.
Ключ от дома был там же, где и всегда. Кэт открыла дверь и с радостью увидела, что дом готов принять гостей.
– Сторож отлично работает – круглый год содержит это место в полной боевой готовности, – сказала она Даллас, включая свет и настраивая отопление.
В домике было две спальни, в каждой – четыре простые деревянные койки. Кухонька была хоть и небольшая, но хорошо оснащенная – они быстро наделали сандвичей, после чего все, кроме Кэт и Роберта, замертво свалились на койки.
Кэт опустила шторы и разожгла в гостиной камин. Она подтащила поближе к камину старую медвежью шкуру и уселась на ней, обняв колени. Роберт принес с кухни две дымящиеся чашки горячего шоколада и устроился рядом с ней.
– Кэт, я вычислил, где Уолтер спрятал информацию.
Кэт встрепенулась:
– Где?
– Он упоминал БК. Это – Библиотека Конгресса.
– Но это же все равно что искать иголку в стоге сена. Библиотека Конгресса – огромная.
– Не в самой библиотеке, Кэт. В компьютере.
– Ты хочешь сказать, что Уолтер Карнеги хранил свои файлы в компьютере Библиотеки Конгресса?
– Да. Хотя смогу быть уверенным в этом, только когда проникну в базу данных и найду этот файл по имени, которое он нам дал.
– Господи боже мой! А можно это сделать по телефону?
– Сомневаюсь, – ответил Роберт. – Мне надо оказаться в Вашингтоне, пока никто не вычислил это имя так же, как это сделали мы. Но это – завтра. Сейчас – спать.
Она смотрела, как отблески пламени играют у него на лице, и думала, что эта постоянная улыбка в уголках глаз очень ему идет. Потом заставила себя отвести глаза и обратиться мыслями к событиям, вследствие которых они здесь оказались.
– Роберт, они ведь могут сбить еще какой-нибудь самолет. Ты понимаешь?
– Да. Уолтер тоже это понял, и за это его убили.
– Самое страшное, – продолжала Кэт, – что следующий собьют той самой штукой, что была у нас в руках.
– Кэт, не надо так переживать из-за случившегося в Гонолулу. Я уверен, что эта штука у них не единственная.
– Я и не переживаю. Я пытаюсь что-нибудь придумать, пока не поздно, пока не погибло еще сотни две человек. Я не хочу изображать из себя одинокого мстителя, но я не смогу позвонить Джейку. Я не могу позвонить никому. И похоже, я должна одна лететь в Вашингтон.
– Что? Нет, Кэт!
Она покачала головой:
– Ты нужен здесь, чтобы обеспечить безопасность остальных.
Кэт набрала номер на спутниковом телефоне, и тот же самый пилот согласился утром прилететь за ней.
– В восемь я буду у причала, – сказал он.
Она отключила телефон и обратилась к Роберту:
– Вылет в восемь.
– Знаешь, я хочу только одного…
– Чтобы все это поскорее кончилось?
– С одной стороны, да. С другой стороны, нет.
– Понимаю, – улыбнулась она.
Они подались было друг к другу – на долю секунды, – но застыли, глядя друг другу в глаза. Кэт с трудом отвела взгляд.
– Кажется, лучше нам добраться каждому до своей постели и поспать часов восемнадцать, – сказала она.
– Ну, если так надо, – неохотно согласился он, медленно поднимаясь на ноги.
Он встал и протянул руку. Она взялась за нее и тоже встала, избегая смотреть на него.
– Что ж, увидимся утром, – сказал он.
– Да, – ответила Кэт. – Перед отъездом надо будет всех собрать и объяснить, как жить в этом доме.
Она шагнула к спальне, которую Даллас окрестила «комнатой девочек».
– Кэт, спокойной ночи.
– Тебе тоже.
В семь часов утра Кэт собрала всех у камина. Лица у собравшихся были мрачные. Кэт на мгновение показалось, что она обманывает себя, полагая, что может гарантировать им безопасность.
– Кэт, они могут нас здесь найти? – спросил Дэн. – Скажи нам правду.
– Маловероятно. Даже для того, чтобы просто найти связь между мной и этим местом, – и то нужно копать и копать.
– Но все же им может случайно повезти. Пилот может проговориться. Или микроавтобус найдут, – продолжал Дэн.
– Да, им может повезти. Именно поэтому я хочу, чтобы вы тихо сидели в этом доме, где вас не видно и не слышно. Даллас, отвези меня, пожалуйста, к причалу. Я хочу оставить сторожу записку, чтобы он сюда не приходил. Я показала вам, где ружья, так что вы не совсем беззащитны.
– А если придет кто-нибудь якобы из ФБР? – спросил Стив.
– Если они будут размахивать удостоверениями ФБР, запишите фамилии, попросите их вернуться через час, доберитесь до телефона у причала и позвоните мне.
– Я звонил матери, – вдруг без перехода бухнул Стив.
В комнате повисло напряженное молчание.
– Когда? – тихо спросила Кэт.
– Простите, но я не мог вынести, что она меня оплакивает.
– Когда ты ей звонил и что сказал? – повторила Кэт.
– Из магазина в Сиэтле. Я сказал, что со мной все в порядке, что я с одной женщиной из ФБР, но не могу вернуться домой, потому что на нас было покушение.
– Ты что-нибудь говорил про озеро, про дом или про Стехекин? – спросила Кэт. – Скажи честно.
– Нет. Ни слова. Она хотела, чтобы я рассказал, но я сказал – не могу.
