– Рад, что ты вернулась домой, дорогая. Раздевайся и садись на колоду.
И вот Лори была уже в темном лесу, она сидела на поваленном дереве, широко расставив ноги, а девочка, присев перед нею на корточки, втыкала веточки ей в кровоточащее влагалище, причиняя страшную боль.
– Еще чуть-чуть, – повторяла она. – Осталось еще чуть-чуть.
Этот сон не имел никакого рационального объяснения, однако было в нем нечто такое, что затрагивало у Лори в душе потаенные струны, внушало ей страх и в то же время взывало к ней, и хотя она не могла сказать точно, произошло это или должно было произойти, она чувствовала, что это могло произойти, что беспокоило ее больше всего.
Выслушав сестру, Джош озабоченно нахмурился.
– Сны являются не просто проявлением подсознания, – сказал он. – Иногда они служат средством общения с нами, каналом, связывающим наш мир, наше пространство, с другими, соседними.
Это был расхожий штамп, дешевое клише нынешней эпохи, над которым Лори столько лет смеялась, однако это было именно то, что она сейчас чувствовала, выраженное словами.
Вот только, высказанное вслух, это звучало так страшно, поскольку тут подразумевались самые ужасные последствия.
– Повторяющиеся сны пугают уже сами по себе, но тот факт, что во всех твоих снах появляется один и тот же персонаж, человек, которого ты видела в действительности при, я бы сказал, очень странных обстоятельствах… – Джош умолк. – Жутко все это, Лор.
– Это ты мне говоришь? – криво усмехнулась она.
– И ты понятия не имеешь, кто эта девочка? Ты ее никогда прежде не видела? В прошлом она тебе никогда не снилась?
– В том-то все дело. Она мне кажется знакомой. – Лори помолчала. – В каком-то смысле. – Она подняла взгляд на сидящего напротив брата. – Я хочу сказать, мне кажется, что я ее откуда-то знаю, но хоть убей, не скажу, где и когда ее видела. Не могу сказать – то ли мы с ней встречались, то ли я видела ее в кино, то ли она просто плод моего воображения… У нас на улице не было такой девочки, ведь так? В нашем детстве?
– Только не тогда, когда ты уже жила с нами. Но, может быть, до того.
– До того? – нахмурилась Лори.
– Ну да. Если бы можно было спросить у твоей родной матери…
Сердце замерло у Лори в груди. Внезапно ей стало трудно дышать.
– У моей родной матери?
– Ну да.
У Лори пересохло во рту. Голова закружилась.
– Я полагал… – Джош тряхнул головой. – Разве ты не помнишь?
– Я ничего не знаю.
– Ты не знаешь, что тебя удочерили?
Лори тупо уставилась на него.
– Я считала тебя настоящим братом.
– Я и есть для тебя настоящий брат.
– Я хотела сказать…
– Пусть мы не состоим в биологическом родстве, но я твой брат, а мама и папа были твоими родителями. Мы – семья.
– Давно ты это знаешь?
– С самого начала. – Похоже, Джош чувствовал себя неловко. – Я полагал, ты тоже знаешь. Иначе я бы ни за что не завел разговор…
– Ты уже был на свете, когда меня удочерили?
– Ну да. Я был еще совсем маленьким. А тебе было… не могу сказать точно, лет восемь или девять, наверное, когда мама и папа привели тебя домой. То есть мне тогда было года четыре-пять, но я все равно кое-что смутно помню.
Лори встала. Впервые в жизни она поняла, что имеют в виду писатели, говоря, что у их героев «голова пошла кру́гом».
– Это все слишком… Мне нужно время. Чтобы подумать. Впитать в себя.
– Лор, я, несмотря ни на что, тебя очень люблю, – встревоженно промолвил Джош. – Я не смог бы любить тебя сильнее, даже если б ты была моим сиамским близнецом!
Лори положила руку брату на плечо.
– Знаю. Я тоже тебя люблю.
– Вот и отлично. Тогда давай обсудим все. Очевидно, нам нужно решить этот вопрос. Я полагал, ты все знаешь. Я просто представить себе не мог, что ты…
– Я не хочу об этом говорить. – Лори попробовала улыбнуться, но без особого успеха. – Только не сейчас. Наверное… наверное, я сейчас пойду прогуляюсь. Мне нужно время подумать.
Джош кивнул.
– Извини, – сказал он, когда сестра направилась к двери.
Обернувшись, Лори мягко улыбнулась:
– Тебе не в чем себя винить.
Она вышла из магазина на улицу. У нее в глазах стояли слезы. Лори сердито вытерла их. Ей не на что жаловаться. В семье ее любили, поддерживали. Именно благодаря заботе семьи она стала тем, кем стала.
И все же Лори казалось, что ее жизнь внезапно перевернулась вверх ногами, словно у нее из-под ног выдернули ковер. Она только что обнаружила, что брат ей не родной, а родители не были ее родителями. Ее настоящие родители – какие-то чужие люди, которых она даже не знает, а с теми, кого она знала и любила, у нее не было никаких родственных связей.
Однако эта проблема имела низший приоритет. Она не юная наркоманка, терпящая домогательства отчима. Она не женщина без образования и перспектив, вынужденная сносить побои мужа. Подобно анорексии и булимии[15], эта проблема была не такой уж серьезной.
И все же она в корне перевернула ее жизнь.
Кто ее настоящие родители?
Это был очень серьезный вопрос. Лори постаралась вспомнить хоть что-нибудь из того, что было с нею до того, как ее удочерили, какой-нибудь обрывок воспоминаний из предыдущий жизни, – но, как ни старалась она воскресить прошлое, ее сознание упрямо оставалось в настоящем.
Только сейчас Лори поймала себя на том, что никогда особенно не задумывалась о своем раннем детстве, а когда это все-таки происходило, ее мысли ограничивались определенными темами, определенными событиями, определенными образами. До сих пор она никогда не пробовала это анализировать, однако теперь было очевидно: причина этого в том, что все ее ранние годы – по сути дела, одно большое белое пятно.
Лори нахмурилась. Она не замечала, что никогда не вспоминает свое детство, не задумывается над прошлым, и это было не менее странно, чем собственно провал памяти.
Это было очень странно, и Лори так и подмывало приписать все каким-то умышленным внешним факторам, увидеть за всем некое сверхъестественное воздействие, но она понимала, что это будет глупо. Вероятно, в такое эмоциональное состояние ее ввели кошмарные сны, подтолкнувшие увидеть во всем этом что-то необычное. На самом деле, пожалуй, налицо была совершенно естественная реакция ребенка, подавившего воспоминания о родителях, которые умерли, когда он был еще совсем маленьким.
Умерли?
Да. Ее настоящие родители умерли. Это Лори знала точно. Она не могла вспомнить, как и почему, не могла восстановить какие-либо подробности, однако определенность была, такая твердая, что, хотя у Лори не было никаких воспоминаний и конкретных доказательств, она не сомневалась.
Остановившись на углу, Лори подумала было о том, чтобы перейти улицу, затем решила повернуть вправо. В каком-то тумане она остановилась перед торговым автоматом, купила стаканчик кофе и продолжила путь.
Как умерли ее родители? У нее почему-то было такое ощущение, что они оба умерли внезапно, так что это не могло произойти от старости или болезни. Значит, родители погибли в катастрофе. При пожаре? В авиакатастрофе? Их убили? Это было что-то простое или же произошло что-то запутанное, сложное? Быть может, отец застал мать вместе с другой женщиной и присоединился к их веселью, но ревнивый дружок той женщины прикончил всех троих? А может быть, родители были начинающими актерами, их обманом заманили сняться в фильме с настоящим убийством, их смерть была запечатлена на кинопленку, и теперь ее можно посмотреть на видео?
Вероятно, она никогда этого не узнает.
Замедлив шаг, Лори, потягивая кофе, обратила внимание на газетные стенды. Ее всегда притягивали невероятные истории, описанные в бульварной прессе, – чем громче заголовок, тем лучше. Она пыталась убедить себя в том, что все это напускной китч, постмодернистская ирония, что она читает эти статьи, так как они смешны в своей нелепости, однако на самом деле ее искренне интересовали все эти надуманные истории. Она испытывала какую-то родственную близость с действующими лицами подобных публикаций, и сейчас у нее мелькнула мысль, не связано ли это каким-либо образом с ее первой семьей.
Взгляд Лори привлек заголовок за витриной из помутневшего плексигласа.
«Семья священника бежит из дома с привидениями».
В детстве она сама жила в доме с привидениями.
Эта мысль пришла не как откровение, не как внезапный выброс памяти, а мягко, совершенно буднично, словно Лори всегда это знала и сейчас газетный заголовок просто направил ее мысли в нужное русло. Перечитав заголовок, она посмотрела на несомненно поддельный снимок священника, его жены и дочери, в ужасе взирающих на запущенный особняк, над которым маячит огромный рогатый демон.
