Остер подумывал о том, чтобы достать из стола бутылку самой дорогой в мире водки «Дьяка», когда зазвенел телефон. Кайл взялся за ручку нижнего ящика, мечтая о прозрачной жидкости, которую умельцы-поляки фильтровали через алмазы, прежде чем разлить по хрустальным бутылкам. Глоток – и стресс отступит, хотя бы на час…
– Доктор, вам звонят, – сообщила Нелл по селекторной связи. – Агент Биглер из офиса «Медикейд» в Джексоне. Соединить?
Кайл отпустил ручку ящика. Он чувствовал себя как моряк, который долго всматривался в морскую даль и наконец увидел поднимающийся из воды вражеский перископ. По крайней мере это не стало полной неожиданностью. Кайл еще раз мысленно поздравил себя за то, что много лет поддерживал деньгами нужную политическую партию. Только так можно быть в курсе событий в этом штате, впрочем, как и в любом другом. А будешь в курсе, значит, сумеешь защитить себя.
– Нелл, а Вида там?
– Нет, сэр. Думаю, она вышла покурить. Найти ее?
Кайл на мгновение задумался. Меньше всего ему хотелось, чтобы Вида стояла над душой и подсказывала, что говорить. Наверняка все не так уж плохо, иначе Биглер не звонил бы из Джексона, а входил бы в дверь клиники с ордером на обыск.
– Он сказал, что звонит из Джексона?
– Нет, но на определителе высветился номер штата Миссисипи.
Остер представил себе припаркованный неподалеку фургон, из которого ведется наружное наблюдение, и колонну черных автомобилей с агентами, готовыми разнести офис в клочья.
– Может, он звонил с мобильного телефона?
– Нет, похоже, со стационарного. Попросить, чтобы он оставил для вас сообщение?
Не хотелось, чтобы Биглер решил, что Остера можно испугать телефонным звонком. Вот уже несколько дней Кайл ждал внезапного обыска. Вполне в стиле правительства. Нагрянут с ордером, кучей повесток и бригадой агентов. Конфискуют все документы, компьютеры – в общем, все, без чего невозможно вести практику. Будут держаться дружелюбно и заведут «неофициальные» беседы, которые тщательно запишут, а позже используют против тебя. Прекратят все выплаты по программе «Медикейд» еще до того, как ты успеешь хотя бы слово сказать в свою защиту. Короче говоря, разденут до нитки. Пройдут месяцы, прежде чем дело попадет в суд. Личный адвокат подробно проинструктировал Остера, как вести себя при неожиданном обыске, но не дал совета, что делать в случае неофициального звонка. Придется импровизировать.
– Все в порядке, Нелл, – торопливо произнес он. – Я отвечу.
Он нажал на кнопку, переводя звонок на свою линию.
– Доктор Остер слушает. Чем могу быть полезен, агент Биглер?
– Здравствуйте, доктор. Собственно, сегодня – ничем. Я звоню неофициально, скорее, для вашей пользы.
«Можно подумать…»
– Звоню исключительно из вежливости, чтобы предупредить: вот уже несколько недель вашу деятельность расследует Управление по борьбе с мошенничеством, связанным с программой «Медикейд». Вы знаете об этом?
– Откуда бы мне знать?
Многозначительное молчание.
– Вы, доктор, один из тех, кто всегда на вопрос отвечает вопросом?
«Что ж, будет весело», – подумал Кайл.
– Зависит от вопроса.
– До сих пор мы в основном допрашивали свидетелей. Хочу сообщить вам, что сейчас расследование переходит в более активную фазу и какое-то время вы не сможете работать в привычном режиме.
«Господь всемогущий! Как бы ответил невиновный человек?»
– Не уверен, что все правильно понял. Кого вы допрашивали? Почему?
– Ваших пациентов, сэр.
Когда коп говорит «сэр», это всегда дурной знак.
– Пациентов? Но зачем?
Пауза в разговоре, казалось, источала самодовольство.
– Доктор, неужели я и впрямь должен вам это объяснять?
У Остера внутри все сжалось от страха и злости.
– Боюсь, что да.
Он услышал шорох бумаги. Страницы блокнота?
– Вам знакомы имена Эстер Витлоу, Джорджа Грина, Рафаэля Гутиерреса, Квинеши Вашингтон или Сэнфорда Уильямса?
Струя желудочной кислоты хлынула в пищевод, и Остер сглотнул. Он открыл верхний ящик стола, вытащил наполовину пустой флакон маалокса и отхлебнул прямо из горлышка.
– Да, все мои пациенты, – признал Кайл.
– Рад, что мы сошлись хоть на этом. Больше я пока ничего сказать не могу. Просто хочу уведомить, что мы переходим к следующему этапу расследования. В прошлом нас иногда критиковали за проведение обысков без предупреждения. Я даже слышал фразу «тактика штурмовых отрядов». В данном случае мне хотелось бы дать вам возможность подготовить персонал к вмешательству в работу клиники. Надеюсь, расследование не станет слишком обременительным для вас.
«Черт подери, куда он клонит?»
– Судя по моему опыту, вам нужно будет предпринять кое-какие шаги, если хотите заниматься медицинской практикой, пока идет расследование. Возможно, вы захотите снять копии всех электронных документов. Я бы еще посоветовал купить несколько новых компьютеров, так как ваши мы наверняка изымем.
У Остера голова пошла кругом. Он выдвинул нижний ящик и открутил крышку водочной бутылки. Стодолларовая порция прозрачной жидкости полилась в горло, а Биглер все говорил.
– Вам следует снять ксерокопии со всех документов, необходимых для продолжения работы клиники, так как мы скорее всего их тоже конфискуем. И вернем не раньше чем через несколько месяцев.
– А когда вы приступите к следующему этапу?
– Завтра в восемь часов утра.
«Завтра!»
– Агент Бигль, я…
– Биглер, – поправил агент с хорошо различимым недовольством.
– Да, конечно. Послушайте, я не успею сделать то, что вы посоветовали, к завтрашнему дню, даже если персонал будет работать всю ночь.
– Вы получили предупреждение на восемнадцать часов раньше, чем большинство людей, доктор Остер.
«Не горячись, что бы ни случилось, веди себя вежливо и профессионально», – прозвучал в ушах Кайла голос адвоката.
– Дело в том, сэр, что завтра совершенно неподходящий день. Мой партнер, доктор Уоррен Шилдс, болен, поэтому завтра у меня будет много пациентов. Я был бы весьма признателен, если бы вы отложили обыск до выходных.
Биглер откашлялся.
– Доктор Остер, думаю, настало время предупредить вас, что уничтожение медицинских документов, которые надлежит предоставить суду, расценивается как создание помех правосудию. В вашем случае – как тяжкое уголовное преступление.
Страх в бешено стучащем сердце Остера постепенно вытеснялся злобой.
– Вы хотите сказать, что все документы должны будут фигурировать в суде?
– Совершенно верно, сэр. Еще я должен сообщить, что электронные записи имеют такую же юридическую силу, как и печатные. Если кто-либо попытается уничтожить ваш электронный архив, мы узнаем и все восстановим. Но взыскание будет крайне суровым.
– Понятно. – Остер отхлебнул еще водки и вытер подбородок рукавом белого халата. – Знаете, что я думаю, агент Биглер? Вы позвонили мне не из любезности. Вам захотелось, чтобы у меня подскочило давление. Решили позлорадствовать. Прямо-таки тащитесь от этого, да? Врачи вам как кость поперек горла, вот вы каждый день и стараетесь разорить кого-нибудь из них или отправить в тюрьму. Что ж, у меня для вас новости. Не на того напали. Прежде всего я ни в чем не виноват. Во-вторых, у меня до хрена отличных адвокатов и достаточно денег, чтобы им платить. А в-третьих… – Остер напомнил себе, что разговор наверняка записывается. Так что не стоит угрожать физическим насилием или вмешательством третьих лиц с сомнительной репутацией. – Пока достаточно, – закончил он неловко. – Думаю, вы поняли.
– Вполне, – ответил Биглер. – Вы нарисовали весьма живую картину, доктор Остер. А теперь позвольте мне. Вам предъявят обвинение по нескольким статьям, некоторые из них были специально созданы для таких, как вы, врачей-стервятников. Вы нарушили закон о ложных правопритязаниях, закон о предоставлении ложных сведений, несколько статей закона о социальном страховании и, самое главное, – закон об отчетности и безопасности медицинского страхования Кеннеди-Кассебаум. Вы также пересылали по почте сфальсифицированные счета за лечение пациентам из Луизианы, значит, нарушили федеральный закон о мошенничестве с использованием почтовой и телеграфной связи. Каждый подобный случай будет рассмотрен как отдельное правонарушение. Более того, существуют гражданско-правовые санкции за все вышеперечисленные преступления. Вы нарушили…
Остеру стало трудно дышать. Водка тут не поможет, подумал он, достал из ящика пузырек с пилюлями и проглотил двадцать миллиграммов пропранолола, чтобы успокоить сердцебиение.
– Доктор, вы меня слушаете?
– Конечно.
– В общем, согласно новым законам вам грозит сто семьдесят пять лет тюремного заключения и шестьдесят пять миллионов долларов штрафа. В эту сумму не входит компенсация за моральный ущерб, которую вправе потребовать правительство. Она может втрое превышать размер реального ущерба в каждом отдельном случае.
