Остеру стало трудно дышать. Водка тут не поможет, подумал он, достал из ящика пузырек с пилюлями и проглотил двадцать миллиграммов пропранолола, чтобы успокоить сердцебиение.
– Доктор, вы меня слушаете?
– Конечно.
– В общем, согласно новым законам вам грозит сто семьдесят пять лет тюремного заключения и шестьдесят пять миллионов долларов штрафа. В эту сумму не входит компенсация за моральный ущерб, которую вправе потребовать правительство. Она может втрое превышать размер реального ущерба в каждом отдельном случае.
Кайл почувствовал острую боль, отдающую в левую руку. От одной мысли о сердечном приступе пульс резко участился.
– Доктор Остер?
Кайл закрыл глаза и попытался успокоиться. Все эти ощущения – не что иное, как реакция на стресс. Пол Биглер ошеломил его, желая повергнуть в панику. Но он так легко не сдастся. Это как турнир по покеру в Лас-Вегасе. Главное – уметь блефовать. Иметь стальные нервы. У тебя могут быть дерьмовые карты, но никто не должен об этом знать. Особенно тип, который сидит напротив и хочет, чтобы ты уравнял ставку. Тебе известно, что у него отличная комбинация – видно по глазам, но ты принимаешь ставку ублюдка и выигрываешь. Когда на руках «флеш-рояль», победить – раз плюнуть. Выиграть при плохом раскладе – вот истинное мастерство.
– Вы слышали, что я сказал, доктор? – повторил Биглер. – Шестьдесят пять миллионов долларов.
Собрав волю в кулак, Кайл нашел в себе силы рассмеяться.
– У вас богатая фантазия, агент Биглер. Из того, что вы сейчас перечислили, ничего никогда не произойдет. И знаете почему? Вы называете эти цифры только для того, чтобы я испугался и согласился заплатить штраф без судебного разбирательства. Хотите шантажом выманить у меня крупную сумму для Дяди Сэма. Не получится. Я не совершал преступлений. Никаких. И честно заплатил правительству все, что нужно. Это называется налоги, и каждый год я раскошеливаюсь почти на миллион долларов. Так что поцелуй меня в задницу, поганый бумагомарака.
На несколько прекрасных мгновений чувство эйфории охватило Кайла: он сделал то, о чем в глубине души мечтает каждый трудяга-американец, – послал правительство подальше.
Агент Биглер рассмеялся.
– Вы необыкновенный человек, – сказал он, и в его голосе сквозило восхищение. – Я слышал о вас. Говорят, вы любите играть по-крупному. Да, дельце обещает быть веселым. Завтра к полудню, док, вам покажется, что вы имеете дело не с «медикейдовским» следователем, а с проктологом.
– Кто вы, агент Биглер? Неужели и вправду следователь? Потому как я чую законника. Знаете, я бы еще мог уважать копа, но вот законник – совсем другое дело.
– Я юрист по образованию.
– Хотели стать врачом, но не сдали органическую химию?
Биглер оборвал смех.
– Также я должен уведомить вас, что завтра в девять часов утра прекращаются все выплаты «Медикейд» вашей с Шилдсом клинике. Вы исключены из программы вплоть до вынесения окончательного вердикта по уголовному делу. Приятного дня, доктор.
Остер бросил трубку, не дожидаясь, пока это сделает Биглер, и громко крикнул в дверь:
– Вида! Вида!
Ничего.
Он нажал на кнопку селекторной связи.
– Нелл, пригласите сюда Виду!
– Хорошо, доктор.
Кайл отставил бутылку с водкой и три раза глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Мгновением позже в кабинет, озабоченно нахмурившись, вошла Вида.
– Нелл сказала мне, кто звонил, – сообщила она. – Зря ты подошел к телефону, Кайл.
– Ага, только где тебя в это время носило со своими советами?
– Соревновались, кто дальше поссыт, да?
Остер беспомощно пожал плечами.
– Знаешь, что, по его словам, мне грозит?
– Полагаю, тюремное заключение.
Остер наклонился вперед и посмотрел в ярко подведенные глаза любовницы.
– Не просто тюремное заключение. Сто семьдесят пять лет за решеткой.
Вида не дрогнула.
– Не может быть. Чушь собачья.
– Плюс еще одна мелочь – штраф на шестьдесят пять миллионов долларов.
Ее лицо чуть побледнело.
– Шестьдесят пять миллионов долларов? Неужели правда?
– О да. И это не считая еще возмещения за моральный ущерб. Придется тебе изучить закон Кеннеди-Кассебаум, если хочешь знать, как будет выглядеть твоя дальнейшая жизнь.
Вида обогнула стол, подошла к Остеру и посмотрела на него сверху вниз.
– Не позволяй этому мудаку себя запугать. Он просто наезжает на тебя, как и все копы.
– У него неплохо получается.
– Не важно. Вот уже десять дней я подчищаю записи. У нас все сделано по уму – недаром я восемнадцать лет работаю в медицинских конторах. Любой выставленный нами счет может быть подтвержден медицинскими показаниями.
– А как же особые пациенты? Мы и глазом не успеем моргнуть, как они нас сдадут! Там же все липа чистой воды!
– Ошибаешься. Они разговаривали с тобой, Кайл. Жаловались. Ты просто поступал как любой добросовестный врач, даже если считал, что их жалобы носят психосоматический характер.
– Ну ты даешь, Ви!
Она наклонилась и убрала прядь волос, упавшую ему на глаза.
– Милый, учись держать себя в руках.
– Мы же давали им деньги, чтобы они делали вид, что больны!
Вида покачала головой:
– Не было такого. Наличные не отследишь, к тому же они давно потрачены.
– Но если пациенты дадут показания…
– Не дадут. Какая им выгода? От нас они получали наличные и бесплатное медицинское обслуживание. А что им дало правительство? Если кто-то начнет болтать лишнего – заплатим, и все.
– А вдруг у кого-то совесть проснется?
– Вряд ли. Я же не святош каких-нибудь нашла, а добрых христиан, способных пойти на компромисс. В общем, все в порядке, если только кто-нибудь не затаил на тебя зло. Скажем, женщина, которая решит свидетельствовать против тебя из мести.
Остер вспомнил парочку привлекательных пациенток; имя одной из них Биглер упомянул в разговоре. Они предложили ему определенные сексуальные услуги в обмен на определенные рецепты, и Остер не смог устоять. Когда же требования вышли за пределы разумного, ему пришлось отделаться от женщин, чего бы там они ни предлагали. От одной из них – или даже от обеих! – вполне можно ждать неприятностей, особенно если копы привлекут дамочек за употребление наркотиков.
– Похоже, у нас тут проблемы, – произнесла Вида резко. – Кто она?
– Никто. Я просто задумался.
– Врешь. Давай, Кайл, колись.
В умении загнать человека в угол Вида не знала равных. Вот кто бы пригодился Полу Биглеру! Остер тяжело вздохнул:
– Квинеша Вашингтон.
Вида побледнела.
– Эта наркоманка? Ты спал с этой шлюхой?
– Только оральный секс, я ее и пальцем не тронул.
От отвращения Виду передернуло.
– Надеюсь, отсос был неплох. Эта тварь нам дорого обойдется.
«Вообще-то все отсосы хороши».
– Прости.
– Сейчас пойдешь в лабораторию и проверишься на ВИЧ.
– Перестань, Ви…
– Сию же секунду, твою мать! У тебя мозгов меньше, чем у кота!
Остер поднял руки, уступая.
– Сдам кровь, когда все закончится.
– Все закончится еще до того, как будут готовы результаты теста. А теперь мне нужно кое-что сделать, чтобы спасти твою шкуру.
Она повернулась и выскочила из кабинета.
Кайл откинулся на спинку стула и подождал, пока стихнет сердцебиение. Перед его мысленным взором промелькнули возбуждающие образы Квинеши Вашингтон на коленях, но тут же померкли – Остер вспомнил об угрозах Пола Биглера. Странно, но на самом деле Остер почти не беспокоился из-за больных или документов. Больше всего Кайла тревожил его партнер.
Они совершили серьезную ошибку, взяв в долю Уоррена Шилдса. Остер предполагал, что Шилдс, как и все молодые доктора, будет жадным до денег. Само собой, Уоррен был не прочь подзаработать, да только вот каждый шаг сверял с этическим кодексом врачей старой закалки – тех, кто практиковал еще до Остера. Полный идиотизм! С другой стороны, состоятельные пациенты любили Шилдса – какая-никакая, а все же польза для дела.
И вдруг, словно дар небес, Шилдс поднял вопрос о деньгах. Примерно год назад он вошел в кабинет Остера и сказал, что хочет зарабатывать больше. Кайл ответил, что денег вокруг – хоть пруд пруди, лишь бы Уоррен потрудился их взять. Уоррен только кивнул, и пошло-поехало. Остер не знал, с чего вдруг Шилдс стал таким покладистым: из-за любовницы, наркотиков или дорогого хобби – да, собственно, какая разница? Он в срочном порядке приставил к Уоррену Виду. Прежде чем доктор успевал заполнить счет об оплате после посещения очередного пациента, Вида задавала ему несколько вопросов и сама отмечала нужные графы. Уоррен обычно был так занят, что у него просто не хватало времени, чтобы во всем разобраться.
