Сакс нагнулась и, превозмогая жгучую боль в суставах, принялась исследовать пол, фут за футом.
— Ничего нет. Вообще ничего.
Райм уловил в ее голосе нотки безнадежности.
— Амелия, ты же только начала, — укоризненно заметил он. — Помни о том, что места преступлений всегда трехмерны. Видимо, ты хотела сказать, что ничего нет на полу. Теперь переходи к осмотру стен. Начинай с места, самого удаленного от точки воздействия пара.
Сакс медленно обошла вокруг жуткой марионетки, сидящей в центре комнаты. Ей вспомнилась детская игра вокруг «майского дерева», когда она вместе с другими ребятишками лет шести-семи веселилась на улицах Бруклина. Комната казалась пустой, но в ней находилось множество мест, которые ей необходимо было осмотреть.
Безнадежно… Невозможно…
Однако она оказалась не права. На небольшом выступе футах в шести от пола Амелия обнаружила сразу несколько так называемых «ключевых» предметов.
— Вот! Тут что-то есть.
— Много всего?
— Да. Большой кусок темного дерева.
— Палочки для еды.
— Что? — не поняла Амелия.
— То есть карандаши. Используй их, чтобы приподнять эту деревяшку. Кстати, она мокрая?
— Здесь все мокрое.
— Еще бы! Это все-таки пар. Положи деревяшку в бумажный пакет. Полиэтилен не пропускает влагу, так что бактерии размножатся и уничтожат все следы, если они там есть. Что ты еще нашла? — нетерпеливо спросил Райм.
— Даже не знаю. Что-то вроде волос, только очень коротких, словно подстриженных. Они сложены небольшой кучкой.
— Просто волосы или с куском кожи?
— Просто волосы.
— Там в чемодане есть клейкая двухдюймовая лента. Используй ее.
Сакс удалось собрать таким образом почти все волоски, которые она тоже уложила в бумажный пакет. Затем она тщательно осмотрела и сам выступ.
— Тут имеются какие-то пятна, то ли ржавчина, то ли кровь. — Только теперь ее посетила логичная мысль осветить их специальным фонарем. — Они флуоресцируют, — доложила она через секунду.
— Ты можешь сделать хотя бы поверхностный анализ крови?
— Нет.
— Тогда будем считать, что это все-таки кровь. Она может принадлежать жертве?
— Непохоже. Это место слишком далеко от тела, к тому же, нет никаких следов крови на полу.
— А куда ведут пятна?
— К одному из кирпичей в стене. Он шатается. Но отпечатков нет и на нем. Сейчас я сдвину его… О Господи! — задохнулась Сакс и отступила назад, чуть не упав.
— Что там?
Амелия снова подалась вперед, уставившись на обнаруженный предмет, словно не веря своим глазам.
— Амелия, поговори со мной.
— Это кость. Окровавленная кость.
— Человеческая?
— Я не знаю. Откуда мне… Не знаю.
— Она свежая?
— Похоже на то. Два дюйма длиной и два в диаметре. На ней кровь и немного плоти. Судя по всему, ее отпилили. О Господи! Какой же засранец мог все это…
— Не волнуйся.
— А вдруг он отпилил ее от другой жертвы?
— В таком случае нам надо как можно быстрее отыскать его. Кость можешь положить в пластиковый мешок. Может быть, он еще что-нибудь для нас оставил? — озабоченно спросил Райм.
— Нет.
— Значит, это все? Волоски, кость и кусок дерева. Нелегкую же он нам задает задачку, да?
— Мне доставить все это в ваш… офис?
Райм снова рассмеялся.
— Похоже, он думает, что мы на этом остановимся и прекратим осмотр. Не тут-то было. Стоит выяснить еще кое-что о нашем подозреваемом номер 823.
— Но тут больше ничего нет.
— Ошибаешься, Амелия, тут полно всего. Здесь можно отыскать его адрес, номер телефона, полное описание внешности, а также его желаний и стремлений. Они совсем рядом с тобой.
Женщину злил его менторский тон, но на этот раз Сакс смолчала.
— у тебя фонарь с собой?
— Нет, только галогенный.
— Не годится, — заворчал Райм. — Его луч очень узкий. Нужен широкий, как у 12-вольтовика.
— Я не захватила его, — огрызнулась Сакс. — Теперь, что, возвращаться за фонарем?
— На это нет времени. Проверь трубы.
Она продолжала поиски в течение десяти минут, забираясь почти под самый потолок и освещая такие места, которые находились в темноте не менее полувека.
— Нет, я больше ничего не вижу.
— Тогда возвращайся назад к двери. Быстрей!
Она секунду колебалась, но потом выполнила его приказ.
— Я на месте.
— Хорошо. Закрой глаза. Какие запахи ты ощущаешь?
— Запахи? Вы сказали «запахи»? — Наверное, он совсем рехнулся.
— Никогда не забывай понюхать воздух на месте преступления. Он может рассказать тебе очень о многом.
Широко раскрыв глаза от изумления, Амелия, тем не менее, все же принюхалась, набрав полную грудь воздуха.
— Ну, я не понимаю, чем здесь пахнет, — призналась она.
— Такой ответ неприемлем.
Она выдохнула в отчаянии, надеясь, что ее шипение будет слышно в спальне Райма. Затем она зажмурилась и, сражаясь с тошнотой, снова потянула в себя воздух.
— Плесень, сырость. Запах горячей воды от пара.
— Ты не знаешь, что и откуда здесь взялось. Просто продолжай описывать свои ощущения.
— Горячая вода. Женские духи.
— Ты уверена, что это ее духи?
— Не совсем.
— Ты сейчас сама надушена?
— Нет.
— А как у нас насчет лосьона после бритья? Медик им пользовался? А тот полицейский, который побывал с тобой в этой комнате?
— Не думаю. Нет.
— Опиши этот запах.
— Сухой и терпкий. Как джин.
— Теперь напрягись и попробуй разобраться. Это все же больше похоже на женские духи или на мужской лосьон?
Она попыталась вспомнить, каким лосьоном пользовался ее Ник. Кажется, это был «Эррид Экстра Драй».
— Не знаю, — повторила она. — По-моему, ближе к мужскому лосьону.
— Подойди к телу.
Она посмотрела на трубу, потом на пол.
— Я…
— Иди, — коротко отозвался Райм. Амелия шагнула вперед.
Отслоившаяся кожа напоминала лохмотья коры на березе, только здесь они были красно-черного цвета.
— Понюхай ее шею.
— Она вся… То есть, я хотела сказать, что тут и кожи-то практически не осталось.
— Прости, Амелия, но тебе все равно придется это сделать. Нам надо выяснить, ее ли это духи или нет.
Сакс повиновалась и втянула воздух. Потом резко закашлялась, и ее чуть не вырвало.
«Сейчас меня вывернет наизнанку, — пронеслось в голове женщины. — Как тогда, с Ником, когда мы — двое крутых полицейских! — налакались этих дешевых коктейлей! Там еще пластмассовые рыбки в них плавали… Вспомнить противно!»
— Ты чувствуешь запах духов?
Вот, опять комок подступает к горлу… И опять эти дурацкие позывы…
Нет. Нет! Сакс закрыла глаза и сосредоточилась на боли в суставах. Хуже всего дела обстоят с коленом… И вот — о чудо! — тошнота исчезла, растворилась.
— Нет, это не ее духи, — твердо заявила Амелия.
— Хорошо. Может быть, наш мальчик настолько самовлюблен, что имеет привычку обильно поливать себя лосьоном. Это, кстати, зачастую указывает и на его социальное положение. Или же он просто пытается перебить лосьоном какой-то другой запах, который оставляет после себя. Например, чеснока или сигар, рыбы или виски. Посмотрим. А теперь, Амелия, слушай меня внимательно.
— Что такое?
— Я хочу, чтобы ты на время перевоплотилась в него. «Еще чего! Начались экстрасенсорные чудачества! Вот только этой чертовщины мне не хватало», — Амелия в сердцах даже притопнула ногой.
— У нас нет времени на это.
— Когда работаешь на месте преступления, его всегда не хватает, — спокойно продолжал Райм. — Но это нас не остановит. Попробуй поставить себя на его место. Начни думать так, как мог бы думать он.
— И как же мне это сделать?
— Используй свое воображение. Именно для этого Господь и наградил нас им. Итак, ты — это он. Ты заклеил ей рот, надел наручники, притащил в эту комнату и приковал к трубе. Ты ее перепугал, и тебе это нравится.
— Откуда вам известно, что ему это нравится?
— Это тебе нравится, а не ему. Откуда известно? Просто никто не стал бы причинять самому себе столько хлопот, если бы его не удовлетворял конечный результат. Продолжим. Ты здесь все знаешь, поскольку бывала в этой комнате и раньше.
— А это еще почему?
— Потому что все нужно было проверить заранее. Найти уединенное место, такое, чтобы туда выходила паровая труба. Взять отсюда «ключевые» предметы, а потом оставить их у железной дороги.
Сакс была буквально загипнотизирована его тихим, спокойным голосом. Сейчас она полностью забыла о неподвижном теле говорившего.
— Да, все верно.
— Ты снимаешь заглушку паропровода. О чем ты думаешь?
— Не знаю. О том, что ее надо снять и покончить с этим делом.
