«Каво» их видели сотни отдыхающих. Оставалось только надеяться, что собравшиеся здесь не разделяли интересов тех, кто предпочитал «Каво-Парадизо». Словно только того и ждал, откуда-то появился агент с военной выправкой вместе с парой похожего вида мужчин из афинского отдела по расследованию убийств. Агент заявил, что готов служить, и, похоже, обиделся, узнав, что у Маноса, не являющегося даже сотрудником полиции, нет для него никаких инструкций.
– Вы возглавляете это расследование, не так ли?
– Я – специалист по… – пробормотал Манос, извлекая из сумки источник своего могущества, верный «Макбук».
Закончить объяснение не получилось – лэптоп выскользнул не только из сумки, но и из рук. Пытаясь поймать его, Манос дернулся, оступился и потерял равновесие. Предотвратить худшее агент не успел, и Манос грохнулся на стеклянный столик, сбив пепельницу, которая вдребезги разбилась о мраморный пол. Двое или трое свидетелей происшествия поспешили на помощь, но Беллас даже не сдвинулся с места – вдыхать алкогольные пары он определенно не желал. Сгорая от стыда, Манос бросил еще один взгляд на Лену, но та отвернулась. Он чувствовал, что все в этом битком набитом вестибюле видели его падение и прекрасно понимали причину. Тем не менее нашелся человек, который шагнул к нему.
– Мистер Манос. – С невозмутимым лицом и свежий как огурчик, незнакомец коротко кивнул. – Рад с вами встретиться. Я – Стаматис Маврудис, мэр Миконоса. Полагаю, полиции понадобится вся помощь и поддержка, которую вы сможете ей оказать, – сказал он, пытаясь устоять на предательски скользком полу.
Подошедший офицер Беллас протянул Маносу кофе со льдом.
– Давайте поговорим наедине, – сказал он.
Они удалились в пустой бар рядом со стойкой администратора и закрыли за собой дверь. От удачно расположенного бильярдного стола открывался вид на пляж Хулакия, протянувшийся до самого города. Беллас представил Маносу и Маврудису офицера Цардиса «из отдела по расследованию убийств». По другую сторону двери собирались на свое последнее заседание сливки криминологического сообщества. Каждый ученый муж горел желанием представить свое блестящее объяснение случившегося. Но только у Маноса было что предъявить: последний краткий обзор MANU, дополненный именами как подозреваемых, так и потенциальных жертв.
– Полиции придется взять под наблюдение около тридцати человек, – сказал он.
– Если б я имел в своем распоряжении столько народу, то руководил бы ЦРУ, а не полицией Миконоса! – прорычал Беллас.
– Это наш список, включающий потенциальных жертв, – быстро сказал Манос, предполагавший, что столкнется с такого рода сопротивлением.
На Маврудиса представленная информация произвела сильное впечатление.
– Мы так много знаем?
– Подозреваемый может отдавать предпочтение жертвам с любой формой слова will в имени или фамилии. Уилл, Билл, Билли, Уильям. Во всей нашей психографике это единственная повторяющаяся константа. На сегодняшний день таких на острове четырнадцать, а подозреваемых – шестнадцать.
– У нас недостаточно людей, – настаивал Беллас. – Я и так уже получаю жалобы, что никуда никого не отпускаю.
– Вы просили меня помочь, – напомнил Манос и закашлялся.
– Мне действительно нужна помощь, мистер Манос. – Маврудис протянул руку, словно предлагал Маносу стакан освежающего напитка. – По правде говоря, пока у меня у самого нет якоря в заду, мне наплевать, найдете вы его или нет. Мне нужно, чтобы люди знали, что мы занимаемся этой ситуацией, держим ее под контролем и что они могут в полной мере насладиться пребыванием на нашем острове.
– Подозреваемый – мужчина. Не грек, но каким-то образом связан с Грецией, – бесстрастным тоном продолжал Манос. – Уровень образования весьма высокий. Все, что вам нужно делать, это наблюдать за ними.
Цардис, передавая список Белласу, спросил:
– А не могут ли ваши модели дать прогноз следующего убийства?
«Запустить одну модель поверх другой нетрудно, – подумал Манос. – Проблема в том, чтобы заставить их учиться».
– Дело не в предсказании следующего убийства, – сказал он, взвешивая свои слова. – Речь о том, чтобы предвидеть, когда можно будет предсказать следующее убийство.
Никто не произнес ни слова. В сгущающейся тишине мельтеми завывал подобно тропическому шторму. Двое полицейских обменялись взглядами. Беллас вернул листок Цардису, и они вместе вышли в вестибюль. Маврудис ошеломленно уставился на Маноса, потом вдруг втянул носом воздух, скорчил забавную гримасу и тоже вышел в вестибюль, едва не столкнувшись в дверях с Белласом.
Теперь они были в баре вдвоем.
Полицейский положил на бильярдный стол матерчатый шопер.
– В биографической справке сказано, что какой-то опыт у вас есть.
– Я к этому не притронусь, – отрезал Манос.
– Этот список из шестнадцати сократится до одного. Можете не сомневаться – он придет за вами.
– Говорю же, я – специалист по… – зашипел Манос.
– Отлично.
– …данным.
– Вот это вы ему и скажете, когда он найдет вашего друга-жениха. И грохнете его по башке своим ноутбуком.
Беллас усмехнулся и, оставив шопер на зеленом фетре, вышел из бара.
Манос подошел к углу стола, вынул пистолет и осмотрел оружие.
«Мне нужно как-то рассеять этот туман в голове, – подумал он, выходя в вестибюль с матерчатой сумкой. – Найти место, где можно поспать. Просто закрыть глаза на несколько минут». Вскоре он был уже на краю главной веранды отеля, где несколько десятков ранних пташек старательно выполняли указания инструктора по кроссфиту.
– Планка! – рявкнул тренер. – Руки вытянуть! Раз, два, три – НАЧАЛИ!
Группа пришла в движение. Манос громко рассмеялся, представив воображаемый силуэт убийцы и, сам не отдавая себе в этом отчета, достал пистолет из шопера и сунул в карман. Прикосновение холодного металла отдалось неожиданным ощущением свободы. Он уже хотел взять оружие в руку и…
Какой-то странный шум нарушил ход его мыслей. Манос поднял голову – вся группа кроссфитеров вместе с побледневшим инструктором в ужасе уставилась на него. Как упавшие костяшки домино.
Дисконнект! Он замешкался, снова убирая оружие в сумку. «Нет, черт возьми, мне нужно поспать!»
– Эй, босс! Мистер Ману… Манос! – Рядом с ним появился Хрисанфос из местной полиции. Кроссфитеры, похоже, поспешили разойтись. – Послушайте, – негромко сказал он. – Нам надо это оформить. Как положено.
– Э… Ну да, конечно, – послушно пробормотал Манос, следуя за полицейским к шезлонгу.
Сквозь пелену усталости и противного запаха из пересохшего рта он ощущал на себе любопытные взгляды кроссфитеров, наблюдавших за ним с безопасного расстояния. Заметил даже, как Хрисанфос помахал кому-то рукой. Так приятно вытянуться на шезлонге…
Эгейское море сверкало в лучах утреннего солнца, превращаясь в огромную небесно-голубую приборную панель с десятками белых индикаторных лампочек, мигающих перед глазами. «Если я не смогу увидеть закономерности, то кто еще сможет?»
Это была самая последняя мысль, после которой Манос провалился в глубокий-глубокий сон.
Часть V. Лебедка сварка якорь
– Эй,
