Алексей Антонов - Ёж

Я еще раз внимательно осмотрел все вещи, надеясь найти хоть какую-нибудь зацепку, но, к сожалению, здесь больше не было ничего интересного. Я обошел оставшуюся часть зала, больше никаких намеков на присутствие людей в этом месте. Все те же облупившиеся стены, запыленные кресла и пустая сцена. Что могли найти здесь эти люди? С чем они столкнулись и почему не вернулись к цивилизованному миру? Одни вопросы. Каждая моя новая находка в Еже нисколько не проясняла ситуацию, напротив, порождала десяток новых вопросов. Я понимал, что уже вряд ли докопаюсь до истины. День подходил к концу, а завтра я намеревался покинуть Еж со всеми его загадками, и я знал, что уже вряд ли когда-нибудь вернусь сюда. Это значило, что тайна города умрет вместе с ним, когда через пару лет река Еж все-таки выпрямит свое русло и смоет его с лица Земли со всеми скелетами в шкафах.

Я вышел в коридор и осмотрел его, мой взгляд пытался зацепиться хоть за какую-нибудь мелочь, я не хотел покидать это место без надежды на раскрытие тайны города. Впервые за время пребывания здесь я обнаружил хоть что-то значимое, но оно вновь ускользало от меня.

Я бросил взгляд в окно, на улице стало не по-летнему темно, часы говорили о том, что сейчас всего три часа дня, а это значило, что на улице собирается гроза. Я подошел поближе к окну и посмотрел на небо, оно совсем уже не походило на то небо, что было утром. Каждый его миллиметр был покрыт низкими, налитыми свинцом тучами, обещающими сильную грозу.

– Только этого не хватало! – Я в сердцах сплюнул, дождь был совсем не ко времени, не хватало еще, чтобы он затянулся на несколько дней.

Я быстро направился к центральному холлу, надо было успеть добраться до моего убежища до дождя, мокнуть совершенно не хотелось, а дождевик лежал в моем походном рюкзаке, аккуратно сложенный и заваленный остальными вещами. Я и думать про него забыл с той погодой, что дарила мне природа первые дни моего пребывания в Еже.

– Твою мать! – Я резко остановился и вскинул карабин, одновременно щелкнув предохранителем. Холл, как и примыкающие к нему коридоры, были пусты, но в толстом слое пыли вместе с моими следами имели место быть еще чьи-то отпечатки. Следы были крохотными, размера тридцать пятого, тридцать шестого – не больше, они вели от входа сначала к большому залу, в котором я только что побывал, затем к санузлам, которые находились по правую сторону холла. Отпечатки были от походных ботинок с крупным протектором, вокруг следов были брызги воды, словно на улице уже давно шел дождь. Держа вход в туалеты под прицелом, я отступил к окну и снова выглянул на улицу. Небо было все таким же свинцовым, но ни капли не сорвалось со свинцовых туч.

Я медленно, стараясь не производить лишнего шума, направился к туалетам, именно туда, куда уходили следы. Дверь в мужской туалет была приоткрыта, я мельком заглянул туда, хотя знал, что он пуст, следы уходили за дверь, обозначенной женским силуэтом. Я встал напротив двери, метрах в двух от нее, что бы исключить возможные неожиданности.

– Выходи! – Мой голос разорвал царящую в здании тишину. – Я знаю, что ты там, я не причиню тебе вреда. – Мне начинали надоедать ускользающие тени, люди, прячущиеся за дверями, и призраки, что кружили вокруг моей персоны в этом городе.

Ответом была тишина, я быстро подошел к двери и легко толкнул ее ногой, женский туалет мало отличался от мужского, здесь не было никаких кабинок, которые могли бы спрятать человека, набор был до безобразия прост: один унитаз у дальней стены и раковина у выхода. На левой стене большое окно, закрашенное белой краской, оно было приоткрыто, и я решил, что человек, побывавший во дворце культуры, вышел именно через него. Но было здесь еще кое-что, вернее, кое-кто… маленький скелет с раздробленным черепом лежал между унитазом и раковиной.

Я вошел в туалет, распахнул окно и выглянул наружу, окно вело на задний двор, который через пару метров упирался в непролазную тайгу. Если кто-то и был тут, то он давно уже скрылся или мог стоять за любым из деревьев, окруженных густым кустарником, и наблюдать за мной. Пустой на первый взгляд город был не совсем безлюдным, жизнь буквально кипела и бурлила, но эта жизнь была какой-то странной, темной, и обычному человеку лучше не соваться в нее.

Я отвернулся от окна и посмотрел на скелет, обладатель коего при жизни был весьма миниатюрным человеком – метр пятьдесят, пятьдесят пять максимум. Узнаваемой одежды на нем не осталось, потому я не мог сказать, мужчина это был или женщина, специальных анатомических познаний я так же не имел, может быть, когда-то и проходил в школе отличие мужчины и женщины в образе скелета, но подзабыл это точно. Однако, судя по габаритам, это была все-таки женщина, и я решил условно думать о трупе как о женщине. Поставив карабин на предохранитель, я присел рядом с погибшей, в том, что она погибла, я был уверен, у скелета не хватало как минимум половины черепа, осколки коего были разбросаны по туалету. Отсутствовала затылочная часть, по характеру ранения, не совместимого с жизнью, я понимал, что этот человек, скорее всего, застрелился. Я встал на ноги и стал осматривать помещение в поисках отверстия от пули, сгущающаяся тьма снаружи мешала, но поиски были несложными, аккурат над скелетом обнаружилась дыра размером с мой кулак. Судя по всему, она не привыкла обходиться полумерами, вынесла себе мозг при помощи чего-то крупнокалиберного, не иначе как карабином. Это был второй труп, обнаруженный мной в Еже, пока способ расставания с жизнью я считал совпадением: и смотритель на станции, и эта девушка покончили жизнь самоубийством. Однако если и дальше так пойдет, то мысль о массовом психозе меня уже не оставит.

Я окинул взглядом туалет, темных уголков здесь не было, но я не узрел орудия самоубийства, точнее говоря, карабин здесь отсутствовал напрочь. Кто-то не поленился его прихватить с собой, возможно, тот, кто шмыгнул в окно несколькими минутами ранее, хотя я сомневался, что у него было на это время. Но я обнаружил потрепанную тетрадь, лежащую на умывальнике, странное место для хранения записей. Я пролистнул ее и остановился на первой попавшейся странице, каждая из которых была усеяна мелким почерком. Через минуту беглого чтения я понял, что тетрадь была ничем иным, как дневником девушки, и могла оказаться весьма интересной. Я закрыл дневник и засунул его в рюкзак, эту литературу стоило почитать на досуге. Окинув последним взглядом туалет, я вышел в коридор и уверенно направился к выходу из дворца местной культуры. Сегодняшняя вылазка дала мне намного больше, чем какая-либо до этого. Главное – у меня был дневник, который способен был пролить свет на события, произошедшие в Еже в далеком девяносто четвертом. Но он же мог все и запутать.

То, что произошло здесь добрых шестнадцать лет назад, было загадкой, но события, происходящие сегодняшним днем, были для меня неменьшей тайной. Человек, следящий за мной и напугавший вчера в сумерках, вероятно, он же доставил сегодня кота в почтовой коробке. Во дворце культуры вместе со мной был еще кто-то, и я был уверен в том, что это женщина, судя по маленькому размеру ноги. Итого в Еже, кроме меня, есть еще двое: мужик со странным поведением и девушка с не менее странными замашками. Очевидно, оба были изрядно больны на голову, и такое соседство мне было не по нутру. Я привык исследовать заброшенные объекты, где не ступала нога человека многие годы, в этом был свой экстрим, подающий в кровь дозы адреналина. Но Еж был иным, здесь жили призраки прошлого, и я потревожил их. Я чувствовал, как Еж шаг за шагом начинал раскрывать передо мной свое темное нутро. Я все еще хотел докопаться до истины, но чувствовал, что ответы на многие вопросы мне могут не понравиться. Здесь происходило что-то очень странное, что-то, что не умещалось в голове цивилизованного человека, привыкшего к тому, что бутерброд падает маслом вниз, а не вверх.

Я вышел на улицу, казалось, свинцовое небо опустилось еще ниже и было готово рухнуть на землю нескончаемыми потоками воды. Где-то вдалеке начинал урчать гром, раскаты становились все сильнее и сильнее, извещая все живое о своем приходе. Погода решила изменить свой теплый нрав на противоположный, воздух стал ощутимо прохладнее, порывистый ветер прогуливался по верхушкам деревьев, срывая с них листву. Я застегнул рубашку на все пуговицы и направился быстрым шагом к своему убежищу. Минут через пятнадцать я был уже на месте и сооружал баррикаду у входной двери. Пока я занимался тяжелым шкафом, откуда-то из глубин комнаты вынырнул котенок, сел в проходе и внимательно наблюдал за мной своими огромными глазищами.

– Ну что, зверь, – я улыбнулся, глядя на него, – завтра нас ждет нелегкая дорога.

Котенок мяукнул и склонил голову набок, будто понимал мои слова и готов был внимать каждому моему слову.

– Я тут, знаешь ли, напоролся на очередное чудо, – котенок опять мяукнул, мол, продолжай, мне очень даже интересно, что за чудо ты встретил в этом заброшенном городе, – в общем, есть здесь кто-то, кроме нас, да не один, пока в количестве двух штук, но подозреваю, может быть и больше. – Мне было приятно говорить с котом, какой-никакой слушатель. Меня мало тяготило одиночество, но по живой речи я все-таки соскучился. – Скорее всего, девушка, показаться мне на глаза побоялась, но крутилась рядом. – Котенок приподнялся на все четыре лапки и вытянулся, глядя на меня, его маленький остроконечный хвост встал трубой, ровный, как линейка. – Смотрю, тебе интересно. – Я вошел в комнату и поставил чайник на конфорку, чертовски хотелось горячего чая. На улице сверкнула первая молния, и секунд через пять раздался оглушительный гром. Котенок шмыгнул в комнату и прижался к моей ноге.