– День выдался очень длинным.
– У меня еще десерт и кофе. Не вздумайте сбежать.
– Я валюсь с ног.
Не обращая внимания на мои слова, Сьюзан щелкнула зажигалкой.
– Я никогда не курила до того, как попала сюда. Но здесь все дымят как паровозы, и я сломалась. Однако к травке и опиуму не притрагиваюсь. Так что до конца не овьетнамилась.
Я взглянул на нее в мерцающем свете свечи. Непростая женщина, но очень прямолинейная. Я не привык сравнивать женщину А с женщиной Б, но Сьюзан мне немного напомнила Синтию. Однако Синтию, как и меня, воспитала армия, а Сьюзан была продуктом совершенно иного мира. Ленокс, Амхерст, Гарвард. Я узнал выговор верхнего среднего класса[32] и манеры, над которыми другие жители Массачусетса те, что не с юга, смеются и в то же время завидуют.
Она поманила официанта и спросила меня:
– Кофе или чай?
– Кофе.
Официант принял заказ и ушел.
– Здешний кофе хорош, – одобрила Сьюзан мой выбор. – С высокогорий. Хотите что-нибудь на десерт?
– Спасибо. Наелся под завязку.
– А я заказала фрукты. Здешние фрукты – лучшие в мире.
Ей как будто нравилось мое общество или она нравилась самой себе – это у женщин не всегда одно и то же. Но в любом случае она казалось забавной – вот только выпила слишком много пива и начала дуреть.
Похолодало. Звездный вечер выдался красивым, и я любовался последним отсветом серебра убывающей луны.
– Так, значит, канун Нового года наступает вечером в следующую субботу? – спросил я Сьюзан.
– Да. Хорошо бы вам на это время задержаться в каком-нибудь большом городе. Будет интересно.
– Как у нас накануне первого января?
– Больше похоже на китайский Новый год в Чайнатауне в Нью-Йорке. Фейерверки, танцующие драконы, кукольные представления и все такое. Но в то же время очень торжественно. Люди идут в пагоды, молят об удачном следующем годе и воздают почести предкам. Вечеринки заканчиваются до полуночи, потому что потом все возвращаются домой к семьям. Кроме католиков, которые идут на ночную службу. Вы католик?
– Иногда.
Сьюзан улыбнулась:
– Тогда сходите на ночную службу, если будете поблизости от храма. Вас обязательно пригласят к столу. Но имейте в виду: первый гость, который переступает порог вьетнамского дома после полуночи, должен быть хорошим человеком, иначе семье в следующем году грозят неудачи. Вы хороший человек?
– Нет.
– Тогда хотя бы притворитесь, – рассмеялась она.
– Я так понял, что празднования длятся почти неделю?
– Официально четыре дня, но в действительности около недели. Плохая неделя для тех, кто намеревается что-то делать, потому что все в стране закрыто. Но зато весь транспорт останавливается и стихает предпраздничная суета – города превращаются в призраки. Бары и рестораны по вечерам, как правило, работают, и люди каждый день веселятся. Но в каждом городе и в каждом районе свои традиции празднования. Где вы рассчитываете остановиться на Новый год?
Не исключено, что в тюрьме, подумал я, но сказал совершенно иное:
– Я еще не уточнил свое расписание.
– Ну естественно, – хмыкнула Сьюзан и, немного подумав, сказала: – Если вы дважды были во Вьетнаме, то наверняка хотя бы раз застали Тет?
– Застал. И в шестьдесят восьмом, и в семьдесят втором. Она кивнула:
– Я наслышана о Тете шестьдесят восьмого. Хотя исторически совсем не подкована, но об этом знаю. Где вы были в то время?
– В окрестностях Куангчи.
– Там было тогда очень жарко. И в Хюэ тоже. Вам бы хорошо остановиться на Тет в Хюэ. Будет большой праздник.
– Я пока не знаю, где буду.
– Но по крайней мере вы знаете, где будете завтра.
– Собираюсь осматривать достопримечательности.
– Отлично. Вам необходим гид, а я как раз свободна.
– Билл может быть недоволен.
– Переживет! – Сьюзан рассмеялась и снова закурила. – Если вы собираетесь в глубинку, вам необходимы какие-то наколки. А я способна дать хороший совет.
– Вы уже достаточно помогли, – отозвался я и спросил: – Здесь употребляют это выражение: "глубинные районы"?
– Да. Я его слышала. А что?
– Я полагал, оно чисто военное.
– Американцы и европейцы говорят "глубинные районы", если имеют в виду "за пределами Сайгона или других крупных городов". И вообще какую-нибудь дыру, где им совсем не светит оказаться. Уразумели?
– Уразумел.
– Так вот, если хотите, завтра я могу показать вам настоящий Сайгон.
– Это сверх всяких ожиданий и выходит за рамки ваших обязанностей.
Сьюзан пристально посмотрела на меня сквозь сигаретный дым.
– Послушайте, Пол, я вам не навязываюсь.
– В мыслях не было.
– И то хорошо. Вы женаты? Это-то я могу у вас спросить?
– Я не женат. Но... как это теперь называется?
– У вас постоянная партнерша.
– Вот именно.
– Отлично. И у меня постоянный партнер. Полный идиот, но это другой разговор. Принстон[33]. Этим все сказано. Можно не продолжать?
– Я думаю, этим все сказано.
– Надеюсь, вы не принстонец?
– Боже упаси! Армейская заочная программа cum laude[34].
– Ах вот как...
Принесли фрукты и кофе. Оркестр так и играл мелодии шестидесятых и теперь затянул "Только раз в моей жизни" Стиви Уандера.
Сьюзан поковыряла фрукты и промокнула губы салфеткой. Я решил, что она собралась уходить. Но она неожиданно предложила:
– Хотите потанцевать?
Это меня удивило, но я ответил:
– Конечно.
Мы встали и направились к маленькой танцевальной площадке, где уже было много пар. И пока танцевали, я гадал, куда все это заведет. Но возможно, я ее неправильно воспринимал. Видимо, Сьюзан просто наскучил Билл и она решила развеяться, поужинав с Супершпионом.
Теперь оркестр играл "Не могу отвести от тебя глаз". Сьюзан хорошо танцевала, и я чувствовал ее теплое тело и твердые груди. Она положила подбородок мне на плечо, но наши щеки не соприкасались.
– Хорошо, – пробормотала она.
– Да, – ответил я.
Мы танцевали на крыше отеля "Рекс" под ярко освещенной вращающейся короной. Дул теплый тропический ветерок. Оркестр наигрывал медленные мелодии. И хотя я обнимал Сьюзан, вспоминал Синтию. Редкие наши свидания. И предвкушал встречу на Гавайях.
Сьюзан помолчала и спросила:
– Так вы хотите завтра встретиться?
– Да, но...
– Дело вот в чем: я совершенно далека от политики – деловая женщина и только. Но я не в восторге от идиотов, которые правят этой страной. Нахрапистые, не дают ни работать, ни развлекаться. А народ хороший. Я люблю этот народ. И вот что я хочу сказать: я никогда в жизни ничего не делала для своей страны. И если это нужно...
– Не нужно.
– Ну хорошо. Будем считать, что я хочу помочь вам. У меня такое чувство, что вам требуется больше информации об этой стране, чем вам дали. Мне хочется, чтобы вы преуспели, чем бы там ни занимались. И не попали в беду, когда уедете из Сайгона. Имейте в виду: Сайгон – это одно, а остальная страна – другое. Там все не так просто. Понимаю, вы крутой парень и способны справиться с любой ситуацией – дважды побывали во Вьетнаме и выкарабкались. Но мне будет спокойнее, если я потрачу на вас день и дам возможность воспользоваться моими обширными знаниями об этой стране. Ну как?
– Прекрасная речь! Так вы это делаете для меня или потому, что вам нравится жить на грани и совершать поступки, которые не нравятся здешнему правительству?
– Все вместе. Плюс хочу быть полезной своей стране, что бы вы там ни говорили.
Я обдумывал ее слова, пока мы танцевали. И хотя не видел причин, почему бы не провести день с этой женщиной, что-то меня тревожило.
– Меня могут вызвать в какое-нибудь правительственное учреждение и начнут задавать вопросы. Вы же не хотите при этом присутствовать?
– Им меня не запугать. Кишка тонка – отобьюсь от самого хитроумного. И кроме того, если мы будем вдвоем, вы не станете казаться таким подозрительным.
– Я не кажусь подозрительным.
– Кажетесь. Вам нужна спутница на завтрашний день. Соглашайтесь.
– Ну хорошо. Только не забывайте, почему вы это делаете, и еще помните: я обыкновенный турист, который по каким-то причинам оказался в поле зрения местных властей. И не более.
– Понятно.
Оркестр сделал паузу. Сьюзан взяла меня за руку и повела к столику. Достала из кейса ручку и стала писать на коктейльной салфетке.
– Это мой домашний номер, если потребуется. Встретимся в вестибюле в восемь.
– Не рановато?
– Как раз, чтобы успеть на службу в половине девятого.
