— Не стоит даже говорить. — Я именно это и имел в виду: не следует говорить об этом.
В вестибюле я увидел нового человека из наружного наблюдения, на сей раз женщину. Она сидела в кресле и читала «Таймс». Я подошел к ней, представился. Привлекательная, хорошо одетая женщина лет двадцати с небольшим, может, чуть старше. Отрекомендовалась как Кьера Льянтонио.
— ФБР? — спросил я ее.
— Это важно?
— Боюсь, что важно. — Где они только берут таких девчушек? Вероятно, такое задание считается очень полезным тренингом для новобранцев ФБР. И впрямь, зачем использовать для охраны моей жизни профессионалов?
— Не расслабляйтесь, — сказал я специальному агенту Льянтонио. — Это очень плохой парень.
Она кивнула.
Я вышел из дома и остановился поздороваться со своим охранником — это опять был Эд Риган, — пока не подъехала машина дорожного патруля. Шофер то и дело совершал непонятные вещи, как я понял, чтобы определить, нет ли за нами хвоста. Но так или иначе, в Бельвью мы приехали без происшествий.
— Я позвоню, — сказал я, выйдя из машины.
Физическое состояние Кейт улучшалось, но она сказала, что сходит с ума и хочет как можно скорее отсюда выбраться.
— Поговори со своим тюремщиком, — посоветовал я.
— Том просил тебя… выйти из дома и посмотреть, не пойдет ли Халил за тобой?
Хороший вопрос, и отвечать на него нужно очень аккуратно.
— Ну, мы обсуждали такую возможность с Пареси. Но только как последнее средство — если не сможем найти Халила с помощью стандартных методов и процедур.
Она некоторое время молчала.
— Подожди, пока я выберусь отсюда. Тогда я смогу участвовать в операции.
Она большая девочка и работает со мной вместе, и потому я сказал ей прямо:
— Почему, как ты думаешь, ты до сих пор здесь? Ты здесь, чтобы не мешать нам с Халилом выяснить, кто кого найдет первый.
И опять она помолчала. Потом спросила:
— У тебя есть план?
Ну, план-то был; я доверял группам наблюдения. Но как говорил один мой армейский дружок, даже самые лучшие планы сражений редко выдерживают первое столкновение с противником.
И я ответил:
— Стандартное безопасное наблюдение и контрнаблюдение с дополнительным подкреплением в виде группы снайперов.
— Когда ты будешь это делать? — спросила она.
Я вовсе не хотел, чтобы она потеряла сон, поэтому солгал.
— Я же сказал, когда мы исчерпаем другие возможности.
Она кивнула:
— Тогда ты мне скажешь.
— Обязательно.
Наступило время обеда, и Кейт настояла, чтобы я пообедал вместе с ней. Я посмотрел меню.
— Мне — окуня с безумными овощами.
Она улыбнулась. Хороший знак.
Во время обеда, который оказался весьма неплох, она сказала:
— Я тут подумала, Халил должен прийти за Борисом. Ты рассказывал о нем Тому?
Лгать было нельзя — она может спросить у Уолша.
— Нет, — ответил я.
— Почему? Мы можем использовать его.
И это тоже хороший вопрос. А поскольку правды говорить я не хотел, я прибег к последнему аргументу мужей и возлюбленных.
— Доверься мне, — сказал я.
— Что ты имеешь в виду?
— Доверься мне.
Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, и она сказала:
— Джон, расскажи мне о Борисе.
Я глубоко вздохнул и рассказал о своей поездке в Брайтон-Бич.
— Борис убедил меня дать ему неделю. Кстати, он шлет тебе привет.
Она очень быстро соображала.
— Ты с ума сошел?
— Да, но это к делу не относится.
Она о чем-то глубоко задумалась и в итоге сказала:
— Я этого не слышала.
Я кивнул.
— Позвони Тому, — посоветовала она.
Я встал и наклонился поцеловать ее, она обхватила мою голову ладонями и сама поцеловала меня долгим и крепким поцелуем.
— Я знаю, сегодня вечером ты пойдешь искать Халила. Будь осторожен. Пожалуйста. У нас впереди долгая жизнь.
— Конечно, долгая. — Я сжал ее руку. — Я позвоню.
Остаток дня у себя в квартире я писал отчеты и рапорты. Еще раз поговорил с Пареси, но он не сказал ничего нового.
— Все страшно возбуждены предстоящим вечером. Удачи тебе.
— Давайте не будем слишком уж возбуждаться.
— Да, конечно… но, по крайней мере, мы хоть что-то делаем.
Том Уолш мне не звонил, и я решил, что он хочет дистанцироваться, на случай если не заладится. Если же я поймаю Халила, Уолш прыгнет в машину и разделит со мной победу.
В пять часов я почистил свой «глок» и взял три запасных магазина девятимиллиметровых патронов. Потом почистил свой старый «смит-вессон» 38-го калибра. Высокоэффективное автоматическое оружие типа «глока» иногда заедает, так что пусть уж второй ствол будет надежный револьвер, он с меньшей вероятностью сделает щелк-щелк, когда ты ждешь от него пиф-паф.
Я покопался в кладовке и нашел подходящую одежду для прогулки в парке. Кроме того, я нашел десантный нож, который надо было наточить, что я и сделал посредством точильного камня.
В десять вечера я спустился в вестибюль, где меня ожидал начальник Отдела спецопераций специальный агент ФБР Боб Старк.
Я надел штаны цвета хаки, кроссовки и белый пуловер. На улице моросило, так что я накинул еще коричневую ветровку, а голову увенчал коричневой непромокаемой шляпой. Наряд чудовищный, рассчитанный на то, что его будет хорошо видно в темноте; я надеялся лишь, что не встречу никаких знакомых. Кроме ливийца, конечно.
Мы со Старком в последний раз обговорили задачу; я проверил коммуникатор и убедился, что мой GPS включен и работает. В кобуре на правом боку у меня был «глок», за поясом слева «смит-вессон» плюс еще десантный нож.
Удовлетворенный моей экипировкой, Боб сказал:
— Хорошо. Я буду в машине на связи. Я — СО-один, то есть спецоперации, а ты будешь пешеход…
— Охотник.
— Какая разница… ладно, Охотник. Как ты понимаешь, мы работаем на открытом канале, так что, когда ты говоришь, группы наблюдения тебя слышат. Но чтобы свести занятость канала к минимуму, со мной группы общаются по радио, а я передаю тебе.
— Понятно.
— Удачной охоты, детектив! — пожелал он.
— Когда станет поздно и погода совсем испортится, вы мне скажете, что ребята из ФБР разошлись по домам? — сказал я.
Он улыбнулся.
— Сейчас не время шутить над ФБР.
— И то верно.
Я шагнул из дверей и остановился, изображая нерешительность.
Восточная Семьдесят вторая — улица широкая и многолюдная, и мне будет трудно сказать, следят ли за мной с тротуара или из машины, но группа наблюдения успеет это понять. Я предположил, как уже сказал капитану Пареси, что друзья Халила сняли квартиру или офис на этой же улице и держат мой подъезд под наблюдением круглые сутки семь дней в неделю.
Я повернулся направо и медленно двинулся к Центральному парку. В наушниках зазвучал голос Боба Старка:
— Охотник, я СО-один. Слышишь меня?
— Я Охотник, слышу хорошо, — сказал я микрофончику, спрятанному под рубашкой.
— О’кей, веди себя так, словно ты один. У входа в парк притормози, и мы увидим, не заинтересовался ли тобой кто-нибудь.
— Ясно.
Я перешел Пятую авеню и остановился у стены, которой обнесен парк. У входа все еще стояли продавцы с тележками, и, вспомнив, что мне нужно здесь задержаться, я воспользовался случаем и купил себе сосиску с соусом чили. Честно говоря, даже две.
Я сел на скамейку и стал есть сосиски, стараясь выглядеть как убитый горем вдовец, что нелегко, когда в руках у тебя такие вкусные сосиски. Доев, я пошел в парк.
Я заметил первую группу наблюдения — на скамейке сидела парочка, для всего остального мира — влюбленные. Они на меня не смотрели, и я понял: профессионалы. Я пошел по дорожке на север, к первой остановке у лодочного причала. Моросящий дождик разогнал толпу, народу вокруг осталось немного, и это было хорошо. Я попытался найти другие группы наблюдения, но за исключением влюбленной пары, которая сейчас, взявшись за руки, шла вслед за мной ярдах в пятидесяти, никого не заметил.
Я подошел к эллингу и остановился в каменном дворике между ним и прудом, глядя на воду. Где-то там, на другом берегу пруда, была группа наблюдения, усиленная снайперами, которые попадают в выплюнутую жвачку, не задев зубов. Но здесь я был совсем один.
У берега стояли скамейки. Я сел на скамейку, приняв вид унылый и подавленный, что было нетрудно, ибо заднице было сыро.
Посидев так десять минут, я отправился к следующему водоему, Бельведер-Лейк, примерно треть мили на северо-запад. Та часть парка густо заросла деревьями — отличное место для засады.
Когда я подошел к озеру, Старк сказал:
— Обойди озеро вокруг.
И я медленно отправился вокруг Бельведер-Лейк, иначе известного как Черепаший пруд, а сегодня его можно было бы назвать Утиным озером. Я закончил обход, не встретив ничего и никого интересного, и остановился у здания под названием замок Бельведер, где опустился на скамью.
