Тихон прикрыл глаза и практически задремал, когда в комнату вошел Сашка и выставил на стол трехлитровую банку разливного пива.
— Во! — гордо сказал он. — Больше часа в очереди стоял. Все без очереди лезут и лезут, никакого порядка — одна ругань. Но купил.
— Отлично! — встрепенулся Борис. — Поставь ее под кран, пусть охладится. Я сейчас воблу у братьев стрельну. Тут близнецы живут, у них должна быть рыбка, они запасливые.
— Нет, я ждать не хочу, — возразил Сашка. — Когда в очереди стоишь, желание, знаешь, как усиливается?
— Это интересный вопрос, — приподнялся на кровати Тихон. — Какова функциональная зависимость желания от времени? Сначала желание растет, в какой-то момент наступает насыщение, точнее, изнеможение организма от желания. Скорость роста замедляется, производная функции стремится к нулю и тут должна быть точка перегиба: от роста функции — к падению. Как думаешь?
— Ты знаешь, у меня желание только росло, — сказал Сашка. — И чем ближе к окошку, тем заметнее. Так что речь нужно вести о двух переменных: времени и расстояния до точки исполнения желания.
— Это логично, — согласился Тихон. — Но, если скорость движения очереди постоянна, то расстояние до окошка зависит только от времени, и в этом случае, функцию опять можно свести к одной переменной. Вот смотри, — он вскочил и быстро набросал на тетрадном листке предполагаемый график желания от времени.
— А можно еще вот так, — вмешался Сашка, выхватил у Тихона ручку и стал писать на другом листочке. — И я согласен, что если ожидание затягивается, то после роста следует спад функции с отрицательным коэффициентом.
— Точно, и этот коэффициент зависит от индивидуальных особенностей человека, как плотность у металлов.
— Согласен. Надо придумать коэффициенту название.
— Коэффициент терпения.
— Или раздражения.
— Мужики, вы чего? — прервал ребят Борис, уже несколько минут удивленно слушавший научную беседу. — Мы же собрались пить пиво? А вы — закономерность, коэффициент — и графики с формулами рисуете?
— Одно другому не мешает. Для чего люди вместе за столом собираются? Не только для того чтобы пиво пить, а чтобы делиться умными мыслями, — сказал Тихон и расчистил место для стаканов и воблы. — Понимаешь, любой процесс или явление можно описать математически. Математика — это язык всех наук.
— Отсюда следует, — добавил Сашка, — что если где-то не применяют математику, то это не является наукой. Возьмем, к примеру, медицину, которую некоторые ошибочно считают наукой. А это всего лишь многовековой опыт лечения людей. Попробовали так — не помогает, попробовали по другому — помер. Ну, извините, в следующий раз еще что-нибудь придумаем.
— А фармацевтика? — возразил Тихон. — Там есть формулы.
— Ну, фармацевтика — это скорее раздел химии, а не медицины. Или, например, история. Это наука, или нет?
— История — это совокупность фактов, которые каждое общество интерпретирует, как ему выгодно. Кроме дат, там других цифр нет.
Ребята разлили пиво по стаканам, сделали по глотку и только принялись чистить воблу, как в комнату ворвался Боня.
— Вот вам еще одно неисследованное явление, — с улыбкой кивнул Борис. — Как только мы начинаем пить или есть что-то вкусненькое — он тут как тут.
— Привет, — поздоровался Боня, не обращая внимания на слова Бориса. — Ништяк, пивко! У вас стакан еще есть?
— Это называется — нюх! — веско сказал Тихон, наблюдая за Боней. — У него, наверное, чрезвычайно развито обоняние.
Боня тем временем взял банку из-под тушенки, быстро помыл ее, плеснул пиво и уселся вместе с ребятами.
— Я только пришел в общагу, — сообщил он, отламывая рыбный хвостик. — В кино ходил. Все так рады, что маньяка поймали. Девчонки опять гуляют. Только о маньяке и говорят. Каждая рассуждает, как бы она от него отбивалась. Рыбка хорошая, — похвалил он, мусоля хвостик во рту. — А еще, все возмущаются, ну ладно бы изнасиловал, а зачем душить то? А я им говорю, вы еще армян не знаете, тем более — стройбатовцев. Там среди них полно таких. А они — да ты что, да откуда знаешь? А я говорю — вот увидите! Будут еще трупы!
— Что ты такое знаешь? — недоверчиво поинтересовался Сашка.
— Ну, ты, как девчонка! — засмеялся Боня. — Я просто так с ними трепался. Пугал. Случаи всякие стал рассказывать, насочинял… С девчонками всегда так надо. Учитесь, пока я жив! Когда они боятся, то больше тебя ценят. Ты для них — защитник. Под ручку берут и бочком прижимаются. Я с двух сторон был облеплен.
— Народ хоть успокоился? Чего болтают про маньяка? — спросил Борис.
— Чего только не болтают. И девчонки, и их мамаши с папашами. Говорят, что сами армяне-дембеля его и растерзали. Глаза выкололи, все мужское хозяйство отрезали и собакам скормили. А другие говорят, что его менты порешили. У них тоже дочери есть. А некоторые жалеют, что его убили. Говорят, лучше бы сначала был суд. На убийцу бы все посмотрели да послушали его, а потом все равно бы ему расстрел впаяли. Закурить есть? — обратился Боня к Борису.
У Бориса водились американские сигареты, которые ему в Москве доставала мать-переводчица, работавшая на «Мосфильме». Многие стремились их попробовать, и даже пустые пачки просили не выбрасывать, а разбирали и украшали ими стены. Во некоторых комнатах общежития в качестве непременных элементов дизайна висели прикрепленные к стене пачки «Мальборо», «Кемел», «Винстон», «Ротманс» и других сигарет, которые в магазинах не продавались.
«Ява», — протянул Борис пачку.
— Явская? — переспросил Боня, выуживая сигарету.
— А то! Московская, — подтвердил Борис.
— Хорошо живете, — сказал Боня, мощно выдыхая сигаретный дым прямо на стол.
— Отойди к окну, — попросил Тихон.
Ни он, ни Сашка не курили. В школе они пробовали, но потом сделали вывод, что курение — совершенно неестественно для человека. В природе ничего подобного не наблюдается. Ни одно животное дым сознательно не глотает. А раз так — это абсолютно тупиковое занятие в процессе эволюции человечества. Курение появилось всего несколько веков назад, и в скором времени, несомненно, исчезнет. Разумная часть человечества от него обязательно откажется. А таких людей, согласно выведенным друзьями правилам эволюции, с каждым десятилетием должно становиться все больше и больше.
В комнату вошли явно озабоченные Карен и Гамлет. На этот раз они появились не как обычно — через окно, а как нормальные люди — через дверь.
— В части были, у земляков, — начал рассказывать Карен. — Туда не пускают. Все командиры на месте, начальство какое-то прикатило, гайки по дисциплине закручивают, всем втык делают, следователи шмон устроили. И все из-за одного Ашота. Чего там с ним случилось? Расскажи, кто его укокошил? — обратился он к Заколову. — Ведь ты там был.
— Он сам, — нехотя ответил Тихон. Ему неприятно было вспоминать события вчерашнего дня. Он выговорился обо всем с Сашкой, и как будто закрыл прочитанную книгу с отталкивающими картинками, больше не желая к ней возвращаться. — В его смерти никто не виноват. Он сам по-глупому погиб.
— А что со вторым трупом? — не унимался Карен. — Мы там были, когда милиционер в тебя стрелял, но сразу же ушли, от греха подальше. Там всех могли замести. Говорят, вторую девушку откопали в том же самом месте?
— Да. Ее Ашот туда перетащил, — подтвердил Тихон.
— Обалдеть! — воскликнул Боня, выпучив глаза. — Настоящий маньяк!
— Что немного неумный — это правда, — в раздумье произнес Карен, — а вот, что сексуальный маньяк…
— Тихий он был, всех боялся, — добавил Гамлет.
— В тихом омуте — черти водятся! — назидательно сказал Борис.
— Девушек он стороной обходил, понимал, что неинтересен для них, — продолжал рассуждать Карен. — И слабый он был.
— А что, много сил надо, чтобы девчонку задушить? — насмешливо сказал Борис. — Чик и все.
— Больной он был, — согласился Карен. — Неизвестно, что у него в голове творилось.
— Но умудрился как-то девок укокошить, — Боня не забывал пить пиво. — Эти ненормальные, чё хочешь могут! Псих — одно слово! Его бы сейчас сюда! Придушил бы гада собственными руками. Такие девчонки были! Такие девчонки!
— Ну, чего, разлей на всех, — Борис показал Боне на банку с остатками пива, — у тебя глаз — алмаз!
— Нет-нет, нам не надо. Мы не будем, мы пойдем, — засобирались армяне и направились к выходу.
— Пытаются своего выгораживать, объяснение ищут, — сказал Боня, когда армяне вышли. — Что мне нравится у кавказцев, они за земляка всегда горой стоят. Не важно, плохой он или хороший. Даже когда уже доказано, что именно он — убийца.
— Доказано, не доказано… — задумался Тихон, и, возвращаясь к предыдущей теме, спросил Сашку: — А криминалистика — это наука?
