Егор, прислушиваясь из-под люка, не понимал, куда он бежит, но хорошо слышал удаляющийся топот и характерное пахканье автомата. Потом в отдалении раздался рев, который могла издать только одна знакомая Егору глотка и которая выражала все возможные оттенки чувств, подпадающие под категорию «ярость», после чего все стихло.
Упираясь ногами в закругляющуюся стену колодца, Егор сидел на шаткой скобе, скорчившись в три погибели из-за упирающейся ему в спину верхней скобы, и невидящими глазами смотрел в окружающую его тьму. Хоть бы фонарик какой был при себе. Так ничего, даже зажигалки. Единственный орган, который оставался в его распоряжении для определения происходящего вокруг, были уши. Да еще нос, но он ничего, кроме острой, специфической вони, не чувствовал, и Егор не отказался бы, чтобы напрочь его отключить. Но сделать этого было нельзя, нос – не утюг, и потому пришлось смириться с вонью, равно как и с осклизлыми стенами, которые нащупывали вокруг себя суетливо мечущиеся руки.
Где-то внизу, на неясной глубине, журчала вода, но Горин поклялся себе, что ни за что не полезет вниз. Хватит с него того, что он сидит на этом ржавом насесте. Нырять в глубины канализации – нет уж, увольте.
Хотя что-то подсказывало ему, что, явись такая необходимость, он полезет хоть в нечистые воды, хоть во что-нибудь похуже.
Какое-то время было тихо. Только журчала вода и быстро стучало сердце, стук которого заглушал для Егора все другие звуки.
«Может, ушли? – думал он. – Дикий увел их в сторону, дав им последний бой. Меня никто не видел. Было довольно темно, к тому же мы все время перемещались. Вряд ли снайпер, подстреливший Дикого, мог все время следить за нами обоими. Они могли подумать – и, скорее всего, подумали, – что Дикий отвлек внимание, а я тем временем ускользнул. Такая возможность была, особенно сразу, как только мы выбежали из церкви. Значит, они побегут искать меня во дворы, а про сад забудут. Я посижу еще полчаса и вылезу наружу… Нет, минут пятнадцать, больше в этой вони я не выдержу. За пятнадцать минут они уйдут достаточно далеко, и я беспрепятственно уйду…»
Вдруг он услыхал чей-то голос. Сердце его упало. Возвращаются… И возвращаются, несолоно хлебавши. То есть, убив Дикого, главного задания они не выполнили – не взяли Егора. И значит, будут искать его, пока не найдут. Напрасно он подумал, что ему удалось провести их. Даже если часть людей Курбатова разбежалась по дворам, кто-то все равно вернется, чтобы прочесать сад до последнего кустика.
Но все-таки оставалась надежда, что это не люди Курбатова, а кто-то посторонний, возможно, привлеченный шумом погони, любопытных в Москве хватает даже среди ночи, или просто случайная компания, проходящая мимо, мало ли кому захотелось срезать дорогу через сад?
– Там посмотри! – вдруг услыхал Егор совершенно отчетливо голос лысого помощника Курбатова.
Он покрылся холодным потом.
Нет, это не случайная компания. Это все та же компания, и ему с ней не по пути.
– Ну что? – крикнули уже чуть не над самой его головой.
– Никого, – послышался возглас вдалеке.
Видно, сад прочесывали по всему фронту.
«Откроют люк? – лихорадочно думал Егор. – Или не обратят внимания? Он лежит на своем месте, кому придет в голову заглядывать под него?»
А руки его уже искали опору, и нога осторожно, чуть дрожа, опускалась вниз, нащупывая скобу.
– Может, его здесь нет, Пронов? – спросил Курбатов над головой Егора.
– Должен быть, – отозвался лысый. – Я это печенкой чую, товарищ полковник.
– Куда ж он девался? Мы все прочесали.
Пронов помолчал, видимо, соображая, куда мог спрятаться беглец на таком ограниченном пространстве, каким был церковный сад.
– Может, на дерево залез? – наконец подал идею он.
– Что он, обезьяна, что ли? – возразил Курбатов. – Да и деревья тут высокие. Смотри, какие тополя! Под небо. И ни одного сучка. Скорее он уж под землю полез, чем на дерево.
Егор понял, что отсидеться не удастся. Он повернулся и начал спускаться вниз, стараясь не шуметь. Курбатов и Пронов стояли всего в нескольких шагах, отделенные от него живой изгородью. Издай он хоть один неосторожный звук, и его тут же вытащат за шиворот наверх.
– А что, товарищ полковник, – подумав, согласился Пронов, – может, нашел какую-нибудь дырку и залез в нее?
– Ну так поищи эту дырку, – распорядился Курбатов.
Егор, приноровившись к расстоянию между скобами, быстро спускался вниз. Если они начали искать «дырки», то очень скоро найдут люк. И, как уже понял Егор, не поленятся поднять его. А там он, тепленький. Вряд ли он сумеет отбиться от людей Курбатова, даже если они не будут применять оружие. Драться он умел, детдом всему учит, но одно дело – драться с равными себе, другое – противостоять обученным бойцам. К тому же их в распоряжении Курбатова добрый десяток. «Как грязи», по верному замечанию Дикого.
Скоро скобы закончились. Вода журчала совсем близко, и от нее несло так, что у Егора появились спазмы в желудке.
Опасаясь, что его сейчас вывернет, он задержал дыхание и постарался думать о другом. И потом, что он, в конце концов, канализации не видел? Ну, текут отходы человеческой жизни в водичке, ну что тут такого? Дело обычное, еще древними римлянами освоенное. К тому же ситуация несколько облегчалась тем, что Горин ничего не видел, то есть недостаток вдруг обернулся преимуществом, избавляя его от зрелища, которое точно исторгло бы из него угощение отца Кирилла. А так – шумит себе вода и шумит. Даже приятно.
Ободряя себя подобными мыслями, весьма сомнительными, но хоть какими – на худой конец, сойдет и это, – Егор постоял на последней перед водой скобе, затем погрузил ботинок в холодную, ударяющую его быстрыми толчками в подошвы воду, повисел еще немного – и опустился на дно, более всего опасаясь, что погрузится с головой.
Нет, было неглубоко. Вода, по ощущениям, дошла всего до середины голени. А совать руку и устанавливать глубину точнее Егор не решился. Хватит с него и того, что он ногами стоит в куче дерьма.
Щупая руками мокрый, скользкий потолок, он сразу же сместился в сторону от колодца, чтобы, если сверху ударит луч света, его не заметили. И весь обратился в слух. А ну как лез напрасно? То-то будет обидно.
Но уже через минуту Горин понял, что мера предосторожности, предпринятая им, была не напрасна, и вонь канализации – не самая большая плата за то, чтобы сохранить свободу и возможность действовать.
– А вот люк, товарищ полковник! – послышался голос одного из бойцов. – Может, он туда залез?
– Дикий был на этом месте, – согласился кто-то. – Долго тут лежал.
– Один? – спросил Курбатов.
– Не знаю, товарищ полковник. В темноте не видел. Но где-то тут, под этими кустами, точно.
– Посвети!
Над головой Егора послышались шаги нескольких человек и какая-то возня. Он понял, что вот-вот к нему пожалуют гости. А раз так, надо уходить еще дальше, поскольку вряд ли они ограничатся профилактическим осмотром колодца.
Егор огляделся – но что он мог увидеть? Его по-прежнему окружала непроглядная тьма, и передвигаться он мог только на ощупь.
«Прямо хоть кричи, чтобы фонарик сбросили», – в отчаянии подумал он.
– Кровь, товарищ полковник! – послышалось сверху.
– Точно, – сказал Пронов. – Много крови. Это с Дикого натекло.
– Вижу, – отозвался Курбатов. – А это что на люке? Тоже кровь?
– Кровь, товарищ полковник.
– А ну, подымите люк!
В чугунную крышку что-то ударило.
Егор, не дожидаясь, чем закончится военный совет, побрел по коридору, двинувшись вниз по течению. Он рассчитал, что так будет легче идти, да и шума от шагов меньше. Шел он наугад, но быстро водил обеими руками по стенам, надеясь найти отвод коридора или еще один колодец. Он помнил, что канализация – система сообщающаяся, и поблизости должны быть другие ходы. Только бы не пропустить.
Позади заскрежетало и брякнуло.
Сняли люк и отбросили в сторону, понял он. И прибавил скорости, отчаянно шаря по стенам и потолку.
Черт, ничего!
Он обернулся. На воде стоял ярко-желтый сноп света, но дальше колодца не шел. Вода мерцала и переливалась под лучом фонаря, и кусочки, проплывающие в освещенном круге, вдруг начинали блестеть, как драгоценные камни.
– Никого, товарищ полковник! – послышался голос Пронова, гулко разносясь по тоннелю.
– Вижу, что никого, – ответил Курбатов.
Он помолчал.
«Ну, – подумал Егор, – посмотрели и хватит. Идите себе подобру-поздорову».
– Может, кровь Дикого случайно на люк попала? – предположил кто-то из бойцов.
– Может, случайно, а может, нет, – сказал Курбатов. – А ну, полезай вниз!
Егор понял, что времени у него остается совсем немного. Через минуту-полторы боец Курбатова будет внизу. Фонарь у него мощный, он осветит коридор на сотню метров вперед. А Егор ушел всего-то метров на тридцать. Значит, шансов никаких.
