– Я бы не отказалась от настоящего секса на пляже, – вслух заметила я. – М-м, так и вижу: одеяло, шум прибоя, горячие прикосновения…
– И песок везде, где только можно, – отстой! Холод, комары и гнилые водоросли.
– Обломал весь кайф.
– Если какой-нибудь тип предложит тебе секс на пляже, то имей в виду: он ни черта не смыслит в романтике.
– Не думаю, что кто-то предложит, посмотри на меня, – фыркнула я.
– Дурочка, – ласково сказал Хьюго. – Я бы не дал тебе проходу, если бы ты казалась мне хоть чуть-чуть аппетитней моей бабушки.
– Спасибо, утешил! – горько усмехнулась я. Хьюго вышел из-за барной стойки, уселся рядом на оббитый бархатом стул и грубовато приобнял меня.
– У тебя просто отвратительная, испорченная, протухшая самооценка, Скай. Надо ампутировать ее и приделать тебе новую. Надеюсь, ты хоть раз заглядывала в зеркало?
– Я жирная… – всхлипнула я. – В соответствии с современными канонами красоты я жирная!
– Да-да, в соответствии с современными канонами красоты ты должна напоминать видом жительницу осажденного города – а ты выглядишь как Бейонсе! Роскошная здоровая девчонка с крепкой задницей и классными сиськами.
– Спасибо, Хьюго, – кивнула я. – Бейонсе, ага…
– Ну и какая еще дурь лезет в твою глупую двадцатилетнюю голову?
– У меня нет парня. Вот уже черт знает сколько времени.
– А куда девался тот с дурацкой челочкой?
– Ой, да ну его, – мотнула головой я и ополовинила стакан.
– Ясно. Жирная, одинокая, сексуально изголодавшаяся сиротка, что дальше?
– У меня редкие ресницы – такое чувство, что их вообще нет! Еще близорукость, толстые щеки, лицо в веснушках. Волосы – это вообще бог знает что, рост карлика, плоскостопие, растяжки на бедрах, уродливая родинка на лбу, которую я просто ненавижу. Я дурнушка, неудачница и слабачка, Хьюго. И у меня кишка тонка что-либо взять да изменить. Хотя ведь знаю, что это реально – стать лучше и привлекательней.
– Допивай, – скомандовал Хьюго. – И глянь-ка сюда.
Он с минуту рылся в своем телефоне, а потом повернул ко мне дисплей и ткнул пальцем в какую-то фотографию.
– Угадай кто.
Я прищурилась, разглядывая пухлого сутулого паренька с обсыпанным прыщами лицом, нелепой стрижкой и плохими зубами. Настоящий гадкий утенок.
– Э-э… Твой племянник?
– Что, улавливаешь сходство?
– Разве что глаза, остальное не очень. Хотя… Хьюго! Да это же…
– Последний класс школы. Лет этак пятнадцать назад. Я с тех пор чертовски похорошел, да?
– Не то слово! Да ты просто преобразился! С ума сойти!..
Я перевела взгляд с дисплея на темноволосого красавца, который вальяжно развалился на соседнем барном стуле: рельефное тело, чистая загорелая кожа, бездонные глаза. Именно таких парней можно увидеть в глянцевых журналах, рекламирующих белье «Кельвин Кляйн» и одеколоны «Армани».
– Но КАК?
– Очень просто. Ты меняешься, Скай, зреешь, как вино. Скоро уйдет эта юношеская припухлость, обозначатся красивый овал лица и модельные скулы. Еще пару лет, и здешний график окончательно доконает тебя: с работой, где ты весь день на ногах, у тебя нет ни шанса сохранить свои молочные щечки. Потом однажды ты влетишь в оптику и с порога заорешь: «Дайте мне пару контактных линз! К черту очки! Пусть весь мир увидит мои роскошные глаза!» Потом зайдешь к дерматологу и оставишь у него свою родинку. А плоскостопие… Я понятия не имею, что делают с плоскостопием, но, кажется, стопы – это вообще-то последнее, на что люди обращают внимание.
Хьюго взъерошил мне волосы и, видя, что я вот-вот разрыдаюсь уже от благодарности, поспешно вернулся за барную стойку. Через минуту передо мной возник высокий стакан, украшенный лимонной стружкой.
– Слушай, мне еще домой надо как-то добираться, – запротестовала я. – А что это вообще?
Сине-фиолетово-черное содержимое стакана не напоминало ни один из известных мне коктейлей. А в коктейлях я разбиралась не хуже, чем в шампунях и прокладках.
– «Рыдающее небо»[3]. Мое собственное изобретение.
– Хьюго, – расчувствовалась я. – Как мило…
– Черный ром, черничный ликер и голубой Кюрасао. Перемешать все… Давай мешай, Скай. Сделай бурю в стакане! Торнадо! Молодец. Теперь пей.
– А что символизирует лимонная стружка?
– Какая еще лимонная стружка? Это молнии! Гроза и молнии!
– Еще никто не посвящал мне коктейлей, Хьюго, – сказала я, шмыгнув носом.
– Ну, вообще-то изначально это был «Мятежный океан», но раз уж такое дело!
– Ха-ха.
– Ты на удивление медленно пьянеешь, моя милая. Но имей в виду, у нас вся ночь впереди.
– Я люблю тебя, Хьюго, – выдала я.
– А вот теперь с тебя, пожалуй, хватит.
После «Секса на пляже» и «Рыдающего неба» я получила еще «Соленую собаку» и «Поцелуй смерти». И только к трем часам ночи хохочущая, рыдающая, шатающаяся и икающая Скай Полански – двадцатилетняя жительница Дублина с ирландскими, немецкими и польскими корнями – наконец была доставлена в ее квартиру, разута и уложена в постель. Я помню, как предлагала Хьюго руку и сердце, а потом – бездонный провал в памяти. Жаль, что утром следующего дня Хьюго был слишком великодушен, чтобы выложить мне подробности.
«Тебе срочно нужен бойфренд, Полански», – вот все, чего мне от него удалось добиться.
Бойфренд. Посмотрим правде в глаза: на что может рассчитывать жирная, подслеповатая, веснушчатая официантка с нелепой стрижкой? Те два парня, которых я осмелилась пустить в свое сердце и в свою постель, не стоили потраченного времени, сказанных слов и выплаканных слез. На горизонте маячил третий – выпускник Королевского хирургического колледжа с классной стрижкой, милой улыбкой и смешной фамилией Тертл[4], но я не решалась думать о нем всерьез. Однажды он зашел в «Голову турка» и заказал кофе с молоком, а потом умудрился пролить его на свои конспекты. Пока я помогала ему ликвидировать последствия, стекающие со стола прямо ему на штаны, Терри Тертл сообщил мне, что через час у него экзамен, на котором к нему наверняка отнесутся снисходительно, так как теперь на его штанах мокрое пятно: очень похоже, будто он обмочился от страха. Я хохотала, как ненормальная, – даже не думала, что умею так смеяться…
А вечером Терри снова заглянул в «Голову турка», торжественно сообщил, что сдал экзамен, и предложил сходить куда-нибудь вместе. Мне. Я едва поверила своим ушам. Скай Полански идет на свидание с выпускником Королевского хирургического колледжа! Помню, как тряслись у меня руки, когда я красила ногти в кокетливый розовый цвет. Потом я примеряла новые туфли, платье с блестками и… его фамилию. Не шучу, целый вечер накануне свидания в моей голове вертелось: «Скай Тертл». Знаю, что глупо, но ничего не могла с собой поделать.
* * *
– Кейт! Кейти! Дай мне рецепт своей самой лучшей диеты!
С утра пораньше я уже наяривала своей лучшей подружке. Кейт работала в стейк-баре через дорогу от моего кафе, и мы с ней часто пропускали по чашке кофе с «Бейлисом» в обеденный перерыв. В отличие от меня, Кейт выглядела хоть куда: точеная фигура, шикарные волосы, брендовые шмотки с каких-то немыслимых распродаж, на которые мне никогда не удавалось попасть. Я могла бы поставить все свои деньги на то, что она не долго будет разносить картошку фри и пиво: за нее обязательно ухватится какой-нибудь состоятельный гуляка, сделает королевой своего особняка где-нибудь в Блэкроке[5], и ее и след простынет.
– Самая лучшая диета? Записывай: берешь скотч. Ножницы. Отрезаешь большой кусок липкой ленты. И заклеиваешь рот. Вот и все. Не снимать два месяца.
– Садистка. Я серьезно!
– Я тоже. Если тебя беспокоит эстетическая сторона дела, то реальный скотч можно заменить воображаемым, но он должен выполнять ту же функцию, что и настоящий, а именно держать твой рот закрытым.
– И больше никак?
– Никак. Слушай жестокую правду…
– Не хочу жестокую правду, хочу волшебный секрет! – простонала я.
– Еще ни одному умнику не удавалось перехитрить закон сохранения энергии. Секрет в том, чтобы создать отрицательный баланс калорий: забрасывать в организм меньше, чем он тратит. А что ты при этом ешь – дело десятое, хоть фастфуд, хоть «Нутеллу», хоть опилки, хоть крем для обуви…
– Подожди! Ты сказала «Нутелла»?! Обожаю «Нутеллу»!
– Двести грамм «Нутеллы» в день – твоя дневная доза калорий. При таком питании возникнет ежедневный дефицит примерно в тысячу килокалорий. Так, подожди, где мой калькулятор… То есть ты будешь терять по сто грамм жира каждый день. На потерю килограмма понадобится десять дней. На пять кило – где-то два месяца.
– Класс! И никакого салата и творога! Одна «Нутелла»! Спасибо, крестная фея!
