Он сделал еще глоток.
Лиза отставила кофе и придвинула к себе «карбонара дольче вита».
– Почему не пиво? – она кивнула на его чашку.
– А, у них только импортное, кружка от десяти баксов.
– Ну и что, какая разница, один раз себя побаловать?
– Дорого. За такие деньги ящик можно купить, – поймав ее взгляд, Макс быстро добавил. – Я просто, к примеру. Я экономлю.
Лиза кивнула, потом задумалась и ехидно улыбнулась.
– То есть, сегодня ты без пива?
– Почему. Куплю по дороге, бутылки три, пожалуй. Еще скажи, что это много.
– Тебе видней, – ответила Лиза и вернулась к мидиям, запутавшимся в спагетти.
Макс покосился в сторону.
– Во-первых, одна бутылка не считается, она уйдет по дороге домой.
Он подождал секунду, щелкнул пальцами и тоже принялся за еду.
– Жаль, конечно, что не получается со съемками, – Лиза вздохнула.
– Всё получится.
– Неохота зря мечтать.
– Совсем не зря. Как у тебя дела с работой?
– Написала две статьи в этот новый медицинский журнал.
– И сколько платят?
– Там по знакам. Уцелеет хоть десять тысяч – уже триста долларов.
– Кстати, – сказал он, жуя кусок отбивной под четырьмя сырами. – Как продвигается твой эксперимент?
Лиза неудачно глотнула из чашки, поперхнулась и закашлялась так отчаянно, что Макс подскочил, вытянул руки, потом снова уселся на край стула, не зная, как ей помочь.
– К… к-какой эксперимент? – слабо выдавила Лиза. Она нашарила салфетку, промокнула глаза и продула нос.
– Да тот, с него всё началось – помочь людям изменить себя. Данные для научной работы.
– Помню, – Лиза кивнула, продолжая возиться с комком из салфетки. – Если честно, я уже махнула рукой на всё это.
– Жаль, – Максим огляделся по сторонам, вынул сигарету и закурил, прикрывая огонек ладонью.
– Зачем ты, здесь же нельзя, – прошептала Лиза. – Тут, наверно, датчики повсюду!
– Сомневаюсь, – Макс пригнулся и выдохнул дым под столешницу. – Жаль, конечно, что ты забросила психологию.
– Дай мне, – Лиза отобрала у него сигарету и тоже воровато затянулась. – Я не забросила, а просто немного из нее выросла, мне кажется. Тебе-то что? Разве ты не этого хотел?
– В каком смысле – «хотел»?
– Когда звал меня в Москву.
– Дело в том, – Максим потер голову. – Что мне не помешало бы изменить в себе кое-какие стороны.
– Например? – спросила Лиза, разглядывая стол. Она что-то хотела взять, но забыла, что именно.
Услышать такое от Макса, ничего себе.
– Мне, как и тебе, хотелось бы нравиться людям.
Еще лучше. Димка ни за что не поверит.
– Ты и так нравишься, – осторожно сказала она. – Ты… умеешь договариваться, находить общий язык. И всё такое.
– Нет, нет, – Максим постучал фильтром сигареты о стол и затянулся. – Это манипуляции. А одиночество никуда не девается. Вот почему мне иногда неприятно.
Он передал сигарету Лизе.
«Ничего себе», – подумала она. Ничего себе, вот это новости, а ты с ним так.
Да ладно, Лиза одернула себя голосом Элизы. Он и есть манипулятор.
«Зато честный».
Это что-то меняет?
– Слушай, ты будешь курить, или нет?
– Прости, – Лиза сделала две торопливые затяжки и вернула сигарету.
Макс переставил чашку и неловко стряхнул пепел в блюдце.
– Ну, что посоветуешь? – спросил он.
– А?
– Представь, что ты еще психолог. Как мне изменить себя, чтобы нравиться людям?
– Ну-у, – сказала Лиза, разглаживая ногтем салфетку. – Это непросто. Ну, во-первых, мне кажется, ты слишком закрыт от окружающих, тебе стоило бы чаще открываться.
– А во-вторых, давай что-нибудь радикальное, как с нашими подопытными. Часть натуры, определяющей личность…
Лиза сделала вдох и выдох.
– Это мое личное мнение, но, может, тебе и правда стоило бы пить чуть поменьше. Мне кажется, это серьезный момент.
– Принимается на сто процентов, – Максим резко потушил сигарету о мокрое блюдце. – Я мог бы вообще бросить пить. Знаешь, что для этого нужно?
У него был такой энергичный тон, что Лиза на секунду запаниковала.
«Димка тоже почти не пьет, с кем же…»
– Конец света! – сказал Макс.
– Прости, что?
– Нужен конец света.
Теперь Лиза совсем запуталась, но Максим решительно продолжил.
– В девятнадцать я сел на героин. Да нет, подожди, не крепко, ничего такого, – добавил он, когда брови Лизы поползли вверх. – Знаешь, как это… все пробуют, никто не умирает, ты думаешь – чем я хуже, один раз можно. А если еще раз – то минимум через год.
– А потом?
– Потом как обычно. Срок сокращается. Сначала пауза в год, потом месяцев десять, потом шесть, потом четыре… к этому времени мне было уже плевать. Тем более, я ждал, что в двухтысячном наступит конец света.
– Как? – Лиза прикрылась ладонью и фыркнула, но Макс только вяло улыбнулся.
– Вот так. А ты нет? Я думал, все ждали. Об этом ведь где-то было сказано, нет? В Библии или у Нострадамуса.
– Не знаю… и что?
– Ничего, в том-то и дело, – Максим достал еще одну сигарету и прикурил уже открыто. – Первое число наступило, потом второе, и еще один вечер, и ничего.
– Ты расстроился, наверное.
Максим передал ей сигарету.
– Нет, я подумал, наверняка подразумевается, – он махнул рукой, когда Лиза протянула сигарету назад, и закурил еще одну. – Что это произойдет в первый день двадцать первого века. А двухтысячный – это еще двадцатый век, правильно?
Лиза кивнула, и он прервался на длинную затяжку.
– В общем, через год Земля бы взорвалась, и можно было не переживать.
Он умолк и тонкой струйкой выпустил дым.
– И снова ничего, – подсказала Лиза.
– Угу. Опять ничего не случилось. Тут меня осенило – ведь это новый календарный стиль, а предсказывалось наверняка по старому.
Лиза кашлянула и засмеялась. Макс улыбнулся ей в ответ.
– Тринадцать дней. Всего тринадцать дней оставалось вытерпеть, Логично ведь?
– Представляю, что ты говорил через тринадцать дней.
«Все-таки с ним бывает весело», – подумала она, мимоходом удивив себя этим «все-таки».
– Тринадцатого мне хотелось кого-нибудь убить. Но кого? Эти сволочи подготовили свой заговор пару тысяч лет назад.
– А ты остался расхлебывать в одиночку.
Максим кивнул.
– Да, я вел себя как суеверный идиот. Но в каком-то смысле это меня спасло. Прошел год, а жизнь всё продолжалась, люди ходили на работу и даже не подозревали, что живут после конца света. Куда деваться, нужно было догонять их, – он потер лоб. – И я решил, что с хмурым пора завязывать.
– Трудно было? – спросила Лиза.
– Профессиональный интерес?
– С чего ты взял? Хотя, может быть.
– Ну, это не глюки, никакого «Трейнспоттинга» и такой хрени. Скорее как отравление. И жить очень погано. Всё серое, серое и серое.
Несколько мгновений Лиза в тишине пускала дым, ожидая продолжения.
– И что же? – не выдержала она.
– А? – Макс поднял голову. – Да, то есть, если бы, скажем, в этот Новый год получилась бы аналогичная ситуация, можно было бы запросто завязать с алкоголем.
– Но ведь, – Лиза постучала сигаретой о каемку блюдца. – Еще раз такого не будет.
– Нет, – согласился Максим.
– И к чему ты?..
– Просто. Рассказал тебе историю из своей жизни.
Вдруг Лиза поняла и расхохоталась, не сумев удержаться.
– Нет, – сказала она, захлебываясь от смеха. – Нет, нет, так не получится.
– Что не получится?
– Когда я объясняла насчет открытости, – Лиза снова рассмеялась, видя его суровое лицо. – Я же не говорила, что нужно изливать душу по первому удобному поводу. Дело не в этом, а в умении слушать, проявлять интерес к людям.
– Ну ладно, – Макс откинулся назад и скрестил на груди руки. – Рассказывай.
– Нет-нет-нет, – кашляя от хохота, Лиза уронила сигарету. – Пожалуйста, не обижайся.
Максим наблюдал за ней, упрямо сплетя руки.
Лиза хихикнула в последний раз и успокоилась. Она тронула запястье Макса и выпутала его руку из плотного узла на груди.
– Тебе незачем стараться мне понравиться, – сказала она, глядя ему в лицо. – Если бы ты мне не нравился, я не жила бы с тобой в одной квартире.
Максим дернулся, пытаясь вернуть руку на место, потом безрадостно кивнул и вытряхнул из пачки новую сигарету.
...
Он хотел видеть ее так срочно, что едва думал о подробностях, и Синица явилась ему на пустом отрезке дороги, ведущей из ниоткуда в никуда. Она шла по разделительной полосе, и ни один грузовик теперь не угрожал ей.
– Ну, чего так завелся? – Синица улыбнулась. Она поднялась на цыпочки, ухватившись для равновесия за его локоть, и старалась идти строго по желтой полосе.
– Даже не знаю, – признался он. – Ехал домой на автобусе.
– По поводу?
– В общем, – он помялся. – В рождественском номере было наше коллективное фото, на весь разворот, и меня поставили в середине.
