– Как единственного парня? – Синица выполнила пируэт, не удержалась и наступила мимо полосы.
– Наверное.
– Бабы, – она снова встала на цыпочки.
– В общем, получилось, что я на сгибе двух страниц и меня не видно, – он тихо засмеялся, чтобы не поднимать шум в пустой гостиной. – Представь, руки и ноги есть, а головы нет.
– Наехал хоть на них?
– Зачем? Тем более, они сами прибегали извиняться. Теперь все девочки в редакции ищут, чем меня порадовать.
– Кормят тебя с руки? – фыркнула Синица, ухватившись за его локоть.
– Да нет, кормили меня и раньше, – признался он. – Они мне помогают. Учат писать, находят темы… Даже напечатали со мной интервью.
– Так это же круто! – она поощрительно дернула его за руку.
– За интервью мне как-то муторно. Там еще и фотография на полстраницы – у меня от нее ноги ватные. И это еще не всё…
– Скажи, ты хотел бы стать редактором? – Ксюша остановилась у его перегородки, уперев кулачки в бока.
– Не знаю, – промычал Дима. Он безуспешно пытался закрыть колонку, и его до сих пор слегка мутило после интервью с фотографией. – Что ты сказала?
– Я сказала, – отчеканила Ксюша, тряхнув челкой. – «Хотел бы ты стать редактором?». Спорт, интим, досуг, аномалии.
– Подожди, подожди, – он потряс рукой у затылка. – Это же твои разделы?
– Мои. Я ухожу.
– Куда?..
– В открытый космос! Неужели не понятно? Я – увольняюсь.
– Но… зачем? Что-то случилось?
– Митяй, ты хороший парень, оки? Еще мне нравится, когда ты пишешь о себе, но, честно, как журналист ты мог бы больше смотреть по сторонам, – сказала Ксюша и ушла, не добавив ни капли объяснений.
– Странная девочка, – отметила Синица. Она забыла о полосе и шла рядом, держась за его локоть. – И теперь ты редактор?
– Нет. Еще нет. Но к этому идет.
– И тебе страшно.
– Скорей неприятно.
– Почему?
– Вначале было интересно, а теперь… такое серьезное дело.
Синица поморщилась и скосила в его сторону колючие зеленые глаза.
– В мире не бывает серьезных дел, – заявила она. – Разве что ты убьешь кого-нибудь.
– Эй.
Дима открыл глаза. У дивана в полумраке расплывался Макс.
– Не спишь еще? Пива не желаешь?
– Спасибо, не надо, – Дима откинул покрывало и сел, растирая веки.
Усевшись рядом, Максим отхлебнул пива сам. Это была «тройка», пустая горькая водичка. Но им приходилось экономить – точнее, не им, а ей, но Макс не решался тратить деньги на себя, пока Лиза не могла достойно зарабатывать. От студии не было известий – верхушка ушла на зимние каникулы – и Лизе приходилось искать заказы в медицинских журналах, десятками писать заметки по четыре доллара штука, надеясь, что заплатят сразу же. Наблюдая это, Макс не выдержал и решил пойти на жертвы. Он бросил «девятку» и начал брать «семерку». Когда стало ясно, что на «семерке» не сэкономишь, он пошел еще дальше, решившись на «тройку». Она была прозрачна, неприятна на вкус и стоила немногим дешевле, но дальше идти оказалось некуда. Дальше был только «ноль».
Максим сделал глоток острой горечи и разместил бутылку возле колена.
– П-п-п, – задумчиво попыхтел он. – Так что?
Дима не нашелся, что ответить.
– Ты всё-таки просто механик, или биомеханик?
– То и то, – Дима нетвердо улыбнулся.
Макс ухмыльнулся в ответ:
– Ни фига себе! И где такому учат?
– В институте и в армии.
Максим уставился на горлышко бутылки, метнул короткий взгляд на Диму и снова глянул перед собой.
– Ты был в армии?
– Да, уже с дипломом, меня там записали как «механик-водитель». Пришлось учиться.
Макс отпил ненавистную «тройку» и облизнул губы.
– Ну и как там, в армии? – спросил он неровным голосом.
– Да… где-то, не знаю, как в детском саду… Сырники, запеканка, песочница и лестницы.
– Куда уходит детство, – объявил Максим, глядя в горлышко, словно в микроскоп.
– А?
– Ничего. Я, честно говоря, не удивляюсь, что тебя взяли в печатное издание. Иногда как расскажешь…
Что-то кольнуло его в ладонь. Пошарив между диванных подушек, Макс вытащил тонкую листовку, истертую по краям. Вся она была замалевана черным – уцелела только девочка, чуть пухленькая, на вид так себе, зато совершенно голая.
– Так вот чем ты…
Спустя миг он хлопнулся на колени, хрустнув носом о паркет. Острая судорога рванула его за руку, блеснув огнем перед глазами. В шею больно уперся локоть.
Дима вынул фото Синицы из разжавшихся пальцев Максима, спрятал листовку в карман и снял болевой захват.
– Ты что, вообще бля придурок, что ли? – промямлил Макс, отпихнув протянутую руку.
– Извини, но это мое.
– А нельзя было просто бля попросить отдать? Придурок…
– Я не хотел просить.
Не зная, что ответить, Максим поднялся и вышел, матерясь под нос.
Его интерес к людям – а в частности, к этому психу бля – угас, так и не успев родиться.
...
– Не думала, может уже пора домой?
– Как пора? Мы только начали. Вуайеризм?
– Было дважды, последний раз в этом году, – сказал Дима, водя носом около экрана. Они с Лизой сидели в редакции у свободного компьютера и подбирали тему для ее статьи.
– Не в том смысле, – объяснил Дима. – А в смысле, пора уехать из Москвы.
– Так разве это «домой»? – удивилась Лиза. Она постучала ногтем по корешку журнала. – Эдипов комплекс?
– Было трижды. У меня там остался дом, – он покосился в темное окно, где отражалась редакция. – Моя квартира на Горизонте.
– Зачем тебе уезжать? Ты, вон, редактор журнала.
– А ты?
– Я, – Лиза подняла взгляд и уставилась в низкий потолок. – Пока, видишь, пишу статьи. А потом – не знаю. С телевидения до сих пор не ответили.
– А вдруг и не ответят? Давай дальше.
– М-м… Фетишизм?
– Трижды…
– Нет, смотри, даже так, особенные случаи фетишизма. Дорогая машина как сексуальный партнер.
– А бывает такое?
– Какая разница. И вообще, с какой стати мне уезжать?
– Просто интересно, почему ты хочешь остаться.
Лиза склонила голову на ладонь и снова уставилась вверх. Над головой жужжала ртутная лампа, и от ее скучного зуда Лизу клонило в сон.
– Заметил, как тут строят дома? – спросила Лиза. – Вот эти, огромные башни с зеркалами вместо окон. Закладывают фундамент, а потом метр за метром, по любой погоде… и деньги у них кончаются, и рабочие уходят. А они строят и строят, по метру в день. И по ночам даже. Я нигде больше не видела, чтоб люди так работали. От земли и до самого конца. До этой безумной высоты. Разве тебя это не вдохновляет?
– А? – переспросил Дима, оторвав нос от монитора. – Да, наверно, фетишизм пойдет, если про секс и дорогие машины.
...
А потом, без малейшего повода или намека, это случилось.
Уже поздно было для новогодних подарков и слишком рано для весеннего пробуждения. Зима тянулась как тяжелая болезнь – окна дрожали от мокрого февральского ветра. По обе стороны Ленинградского тлели высокие сугробы с коркой ноздреватой грязи. Неподходящее время для хороших новостей – и всё-таки, после обеда позвонил Максим, и по его гордым намекам и нежеланию отвечать внятно Лиза поняла: на студии происходит что-то важное.
Целый час она варила кофе, курила и гуляла: в спальню, поваляться на кровати, на кухню, заново наполнить чашку и прополоскать рот; даже вышла было на крышу, но быстро сдалась, не в силах выстоять под колким снегом.
Наконец мобильник очнулся, и это снова был Макс.
– Ну? – выдохнула Лиза, едва сняв трубку. – Ну, что?
– Пока ничего конкретного…
– Я тебя убью!
– Да подожди, я составляю бюджет…
– Ты? Тебе разрешили?
– А кто еще… короче, мне нужно знать, за какую сумму ты возьмешься вести…
– Да хоть бесплатно!
– Тьфу, да само собой, ты ответь – полторы тысячи хватит?
– Конечно.
– Ну и ладно, – Максим явно собрался повесить трубку.
– Эй! Подожди! – крикнула Лиза.
– Что?
– Ну что! Ну расскажи же, что! – она едва могла устоять на месте.
– Пока еще рано…
– Нет, я точно тебя убью! – перебила Лиза. Ее зачем-то понесло на кухню. – Скажи, они взяли нашу идею?
– Ра-но, – мученически отозвался Макс. – Рано о чем-то говорить. Я перезвоню.
И снова бросил ее одну, в еще большем нетерпении.
Через два с половиной часа, когда Лиза в отчаянии ушла принимать ванну, опять раздался звонок. Пришлось наспех завернуться в полотенце и бежать в холодную гостиную. Чуть не вытянувшись на скользком паркете, ежась от сквозняка, Лиза схватила трубку, но звонил не Максим. Это была ее мама.
– Алло, мам?
– Привет. Ну, как твои дела в Москве? Хорошо?
– Хорошо…
– Дочка, я звоню сказать, ты там будь осторожнее. В новостях передавали, участились случаи…
– Мам, всё в порядке, – Лиза не успела как следует вытереться, и теперь остывшая вода капала с ее волос на плечи и струйками пробиралась между лопаток.
