Люди вокруг отличались какой-то недоверчивостью. Может быть, в Москве по-другому было не выжить? Но какая-то мамаша с ребенком типа моей Даши все-таки решилась набрать своей рукой Машкин номер. Телефон выпускать из рук не захотела, поднесла мне его к уху. Я чувствовала себя почти оскорбленной такой подозрительностью. На мой взгляд, выглядела я довольно нормально: дорогие блестящие часики на запястье, отличная недешевая одежда, на плече сумка Hugo Boss, со мной ребенок — вряд ли я сейчас буду воровать дешевый телефон и мчаться на улицу. Но, вспомнив, что я вся покрыта царапинами, и локоть полностью закрашен зеленкой, я поставила себя на место женщины и простила ей ее предосторожности.
Ни до сеанса, ни сразу после него, когда мне удалось найти, наконец, телефон-автомат, и главное (что оказалось гораздо труднее) — выяснить у населения, где же мне купить карточку для его оплаты, Машка не могла сказать мне ничего утешительного. Макс не отвечал на имэйл, и звонка на Машкин номер от него тоже не поступало. Дозвонились, по словам моей сестры, сегодня абсолютно все. Даже какой-то богом забытый любовник пятилетней давности. Но не Макс.
Пройдя за день неизвестно сколько километров, пообедав в «Макдоналдсе» и получив от этого немедленную изжогу, полностью утомив маленькую мою спутницу и доведя себя почти до слез, я стояла в будке телефона-автомата и не могла заставить себя из нее выйти. А не отпускавшие меня маслины Дашиных глаз, смотревших с доверием и надеждой, делали происходящее еще более невыносимым.
Закинув голову назад и проморгавшись, заставив почти уже потекшие слезы остановиться, я налегла всем весом на тугую дверь телефонной будки и вышла на шумный и уже загоравшийся оранжевыми фонарями Ленинский проспект.
— Папа говорит, что очень занят и чтобы мы еще немного погуляли. А потом он за нами приедет.
— Папа всегда занят! Папа — олигарх! И очень красивый, — с гордостью сказала Даша. — Я домой хочу! Пошли домой, а?
Я только вздохнула. Дома у нас с Дашей как раз сегодня и нет. Возвращаться в мамину квартиру, где под окном, по Машкиным словам, так и дежурил черный джип, а в квартире сидела мама, которой придется давать объяснения и про зеленку, и про приведенную девочку — я категорически не могла. Да и Машка придерживалась того же мнения. «Домой ни ногой! Наведешь бандитов на маму, никогда себе не простишь!» — твердо повторяла она.
Никакого другого дома у нас с Дашей не было.
Вернее, и это, пожалуй, самое обидное в сложившейся ситуации, домов у нас с ней — по любым меркам хоть отбавляй. Даша жила на два шикарных подмосковных особняка, папин и мамин, имела к тому же папину московскую квартиру, да и я тоже не обижена жилплощадью. Недавно приобретенная мной просторная и светлая амстердамская квартира была предметом зависти большинства моих знакомых.
Промучавшись большую часть своей эмигрантской жизни по съемным временным жилищам и купив наконец свое, я не пожалела ни сил, ни времени, ни денег отделать его по самым последним стандартам. Наука еще не придумала такой бытовой техники, которой не нашлось бы в моем доме. А дизайн, который я, разумеется, делала сама!.. Приятное сочетание натуральных материалов (необработанного дуба, камня, мозаики) и модерновых дизайнерских хромированных светильников и современной мебели с прямыми и четкими линиями… А качество звука моей новейшей музыкальной системы из семи колонок «Bose», за которую пришлось выложить целое состояние!.. Как бы я сейчас хотела оказаться именно там! Налить себе в изящный бокал холодного белого бургундского и, отключив все телефоны, просто посидеть на диване, уставившись в одну точку на стене напротив. Без мыслей, без проблем, без чужого хнычущего ребенка рядом!
— Я хочу домой! — повторил детский голос рядом.
Я вернулась к реальности. Что у нас получалось? Макс почему-то не проверил сегодня свою электронную почту. Почему? Я попыталась поставить себя на его место.
Вчера вечером он получает звонок, из которого понятно, что у него какие-то серьезные проблемы с бизнесом. Уезжает, как он сказал, срочно поговорить с Сашей, часа на два. Велел мне его дождаться, а значит, был уверен, что быстро вернется. Допустим так и произошло — он вскоре вернулся. Меня в доме нет, ребенка на втором этаже тоже нет. Он наверняка в ужасе. В шоке. Ничего не понимает. Кинется нас искать. Или поспит сначала? Нет, наверное кинется искать нас немедленно. Эх, черт, мне бы решиться вчера ночью вернуться поближе к дому, может, я бы его и заметила, когда он приехал. Но я до такой степени была напугана бандитами и потеряла всяческий рассудок, да и ходить на расцарапанных ногах больше не могла, что упустила, похоже, замечательный шанс найти Макса.
О’кей, не надо травить себе душу излишней рефлексией! Он, скорее всего, кинется нас ночью искать. Что он сделает? Что бы я сделала на его месте? Первым делом позвонила бы мне. Там никто не отвечает, телефона-то у меня уже не было с собой к этому времени. Или отвечают бандиты? Что они могут ему сказать? Что пришли украсть его ребенка по заданию какого-то Саши? И не украли? Пришли, а чертова нянька босая убежала с девчонкой в лес да там и пропала?
Ну, то, что я не нянька, думаю, они установили довольно быстро. Сумка-то моя вместе с паспортом осталась в доме, и понять, что не бывает голландских нянек, у них, наверное, хватило мозгов. Что поняли бандиты? Что в доме почему-то вместо деревенской женщины оказалась прыткая голландка, которая прямо из-под их носа утащила в лес их задание? На какого Сашу они работают? Не на Максовского ли противного партнера? Если предположить, что это так, то становится понятно, почему бандиты приходят в дом, точно зная, что Макса ночью в нем не окажется. Только Саша, с которым Макс созвонился перед тем, как выехать к нему на встречу, мог знать наверняка, что Макса в эти пару часов не будет в особняке. А вот про то, что вместо няньки там окажусь я, Саша, разумеется, знать не мог. Но, получив от бандитов мой паспорт, точно понял, что это за голландка такая убежала с Дашей в ночь.
Та-ак… В голове моей постепенно прояснялось. Я все больше склонялась к тому, что Саша, нанявший бандитов, это и есть виденный мной вчера Максовский партнер. Окрыленная успехами своей дедукции, я принялась размышлять дальше.
Зачем Саша пытался украсть Максовского ребенка? Ну, они партнеры, Саша с юности покрыт потом зависти к более удачливому и обаятельному Максу, на него работает… Мотивы зависти просматривались вполне отчетливо. Саша решил кинуть Макса на весь бизнес? Как-то получить всю собственность в свои руки? Зачем тогда красть ребенка, раз, как Макс узнал по телефону от неизвестного мне доброжелателя, весь бизнес уже и так был продан?
Зачем красть ребенка — абсолютно непонятно. Зачем вообще крадут детей? Ну первое, что приходит в голову из американских блокбастеров — для получения выкупа. Денег у Макса наверняка много, и мотив показался мне довольно убедительным. Второе — чтобы заставить родителей сделать то, что они в противном случае делать бы не стали.
Если предположить, что Саша — совсем плохой такой персонаж, и из зависти украл весь бизнес, то одновременно с этим, в тот же день скиднепить еще и ребенка с целью получить выкуп — было уже как-то неправдоподобно и слишком бесчеловечно. И так отнял все, так этого еще ему и мало? Скорее, склонялась я, — второе: ребенок нужен, чтобы заставить Макса что-то сделать. Или наоборот, чего-то не делать. Например, не мешать Саше обстряпывать его дела. При таком объяснении все более или менее ложилось на свои места.
Дойдя тем временем до улицы Вавилова, я усадила начинавшую опять капризничать Дашу пить клубничный коктейль на открытой террасе «Макдоналдса». Уже почти стемнело, на моих часах высвечивались флюоресцирующие стрелочки, показывая двадцать минут десятого.
За соседним столиком мальчик лет пяти, сидящий с мамой, постоянно говорящей по телефону, начал заигрывать с моей Дашей. Даша наклонила голову, завесила лицо волосами и выглядывала из образовавшейся между прядями щелочки. То выглянет, то спрячется опять. Мальчику это очень нравилось, он спрятался за столом и проделывал те же игры с выглядыванием из-за столешницы. Его мать не обращала на него никакого внимания. Хорошо бы она проболтала со своим собеседником подольше, — подумала я. Пока моя Даша увлечена своим волнующим романом с парнишкой, у меня есть спокойные минуты поразмыслить и придумать какой-то дальнейший план.
Отхлебнув минеральной воды, я закурила и вернулась к своим рассуждениям.
Значит, допустим, Саша каким-то невероятным способом увел у Макса все больницы, при этом Макс, видно, может ему как-то в этом помешать, и чтобы заставить его этого не делать, Саша нанимает бандитов выкрасть ребенка. Так? Украсть ребенка не удается. Саша знает, что девочка у меня, и знает, где я живу. Надо же было мне так не вовремя вложить листок с адресом в свой паспорт! Успокоиться! Что дальше? У моего дома дежурят бандиты, значит, вернуться туда мне нельзя. Саше по-прежнему нужен ребенок, и найти его он может, только найдя меня. Бандиты в любой момент могут подняться к маме в квартиру, Машки там с завтрашнего дня не будет, и чем меньше мама будет знать на самом деле о происходящем — тем больше вероятности, что ей ничего не сделают. Или ее тоже выкрадут, чтобы заставить меня самой выйти на бандитов и отдать ребенка? А меня вообще после такой истории оставят в живых? Я ведь сразу же пойду в полицию, это очевидно. Я знаю все имена, и вообще я уже слишком много знаю.
