— Ну и где же она, твоя лодка? — спросил он.
— Посмотри вниз.
Римо опустил глаза и увидел маленькую гребную лодку. Весла в уключинах, две банки... И еще одно место — на корме.
— Кто будет грести?
— Тот, кто последним ступит на борт, — ответил учитель и легко, как перышко, перелетел на нос.
— Ладно, — проворчал Римо и сел на весла. — Куда плывем? — кисло осведомился он.
— На юг. И смотри, не столкнись с каким-нибудь крупным судном.
Римо взялся за весла.
— Столкнуться? Интересно! Да стоит нам наткнуться на любой предмет чуть больше бутылки из-под кока-колы, как мы тут же утонем.
— Не болтай, побереги лучше силы для гребли, — проворчал Чиун и расправил складки своего шелкового кимоно.
Вот и осталась позади бухта Мамала. Солнце уже клонилось к западу. И тут вдруг Римо осознал, что с тех пор, как они выехали из США, он потерял счет времени.
— И долго это будет продолжаться? — спросил он учителя.
— Пока не достигнем места назначения.
— Нет, я имел в виду, сколько еще продлится весь этот марафон?
— Это не марафон, а становление тебя как мастера.
— Ну и сколько оно еще продлится, это становление?
— Пока не достигнем цели.
Римо греб уже несколько часов подряд. Мастер Синанджу то и дело поглядывал на ночное небо и наконец взмахнул рукой.
— Суши весла! Мы на месте.
Римо огляделся по сторонам. Кругом простирался океан с черной, словно чернила, водой. Небо было сплошь усыпано крупными сверкающими звездами, серебристой полосой выделялся Млечный Путь.
— Откуда ты знаешь?
— Скажи лучше, что это за звезда? — вместо ответа спросил Чиун, указывая на самую яркую голубовато-белую звезду у него над головой.
— Вега.
Кореец недовольно скривился.
— Ха! А вон та? — Он указал на другую.
— Альтаир.
— И снова ошибся.
Римо, вывернув шею, уставился на небо, пытаясь сориентироваться. На ночном июльском небосводе особенно ярко горели две звезды.
— Вот Альтаир, а там — Вега, — повторил он.
Чиун печально вздохнул.
— Моему народу они известны под названием Кьон-у, или Пастух, и Чик-ньо, или Ткачиха. Они были любовниками, эти двое. А затем за лень и небрежение к труду их сослали на Серебряную реку, на противоположные берега. Так распорядился царь, отец Кьон-у. Говорят, седьмой день седьмой луны всегда начинается с маленького дождя, отмечающего очередной год разлуки Кьон-у и Чик-ньо.
Римо опустил голову.
— Прекрасно. И что мы, вернее, я, должны теперь делать?
— Ждать.
— Посреди этого дурацкого океана?
— Не нравится — греби, но только так, чтоб лодка плавала кругами.
— С другой стороны, — спохватился ученик, — можно и подождать. Отдохнуть по крайней мере.
Чиун расправил на коленях складки шелка.
— Хочешь спать — спи.
— Я не настолько устал. Да и вообще слишком много сплю последнее время. Опять же эти дурацкие сны!..
— От снов вреда нет, — осторожно заметил учитель.
— Я же сказал, мне не хочется спать. Просто посижу, отдохну немного.
Мастер Синанджу не ответил, а немигающим взором уставился на Римо. Сидел и смотрел ему прямо в глаза. Ученику ничего не оставалось, как, в свою очередь, смотреть на учителя. Впрочем, вскоре он не выдержал и отвел взгляд. А когда взглянул снова, оказалось, что мастер Синанджу по-прежнему смотрит на него, словно старая мудрая сова.
— Чего уставился? — не сдержался Римо.
— А куда еще прикажешь смотреть? Кругом сплошной мрак и волны, — проговорил Чиун. — В конце концов куда хочу, туда и смотрю.
— Но мне почему-то не по себе!
— Так отвернись, — хмыкнул кореец, не сводя с ученика пронзительного немигающего взгляда.
Так продолжалось еще некоторое время, и наконец Римо смежил веки.
Он даже не почувствовал, что засыпает. Просто провалился в забытье.
* * *
Разбудил его громкий плеск. Римо вздрогнул и выпрямился на жестком сиденье.
— Где я? — спросил он.
— Под Серебряной рекой.
— А кто там плещется? Акула?
Чиун отрицательно помотал седой головой.
— Нет, дети Са Мангсанга.
Римо уставился на воду. Он рассмотрел в глубине какие-то светящиеся тени, похожие на торпеды с гибкими хвостами. Они кружили возле лодки, время от времени выныривая на поверхность и разбрызгивая серебристые капли воды. Круглые глаза их смотрели на небо.
— Интересно, что это за существа?
— Кальмары.
Теперь Римо тоже узнал их. Гибкие хвосты тварей на деле оказались спутанными извивающимися щупальцами.
— Чего это они так суетятся? — спросил он Чиуна.
— Кормятся.
— Терпеть не могу кальмаров!
— Но они не причиняют человеку абсолютно никакого вреда. Тем более такие мелкие.
— Ничего себе мелкие! Да каждый минимум пять футов в длину!
— И все же на больших глубинах в океане водятся такие громадины, что запросто могут утянуть под воду кита и сожрать его там.
Римо промолчал. Кругом, куда ни посмотри, метались длинные светящиеся тени. Иногда на поверхности появлялось щупальце и, как бич, хлестало по воде.
— Помнишь я говорил тебе о Са Мангсанге? — нарушил тишину Чиун.
— Он что, тоже мастер?
— Нет, конечно. Он был — и является до сих пор — страшным драконом из бездны. В переводе с корейского Са Мангсанг означает «Существо из сна». В Японии он известен под названием Тако-Айка, или «Кальмар-Осьминог». У викингов назывался Крейкеном. У арабов — Хадхулу. У мувианцев — Ру-Таки-Нуху, или «Враг жизни».
— Погоди минутку! Ты что, хочешь сказать, что здесь находился исчезнувший континент My?
— Именно.
Лицо Римо вмиг потемнело. Несколько лет тому назад они с учителем обнаружили остров, оставшийся от древнего континента, который затонул во время резкого подъема воды в Тихом океане. От него осталась лишь вершина самой высокой горы — она-то я торчала посреди водной глади. Континент этот зазывался My, и его обитатели пять тысяч лет назад были чуть ли не самыми первыми клиентами Синанджу. К божествам My относился бог Ру-Таки-Нуху, в дословном переводе — Гигантский Осьминог, который свалился с небес в воду и в ожидании конца света погрузился в сон. За это время он должен был выпить воду всех морей и океанов. Римо с Чиуном довелось некоторое время пожить на острове среди потомков некогда славного племени му. Затем и его поглотили воды Тихого океана.
— Помню, — отозвался ученик. — Люди му считали, что Ру-Таки-Нуху поддерживает небеса всеми своими щупальцами.
Чиун поднес руку к воде. Из нее тут же вылетело щупальце и, мелькнув в воздухе, скрылось в пучине.
— Ру-Таки-Нуху, известный в Синанджу под именем Са Мангсанг, спит тут, на большой глубине, под нами.
— Ну и Бог с ним, пусть себе спит. Кстати, я не слишком верю в его существование.
— А все эти кальмары — его потомство и слуги. Они охраняют сон и покой своего господина и мечтают о наступлении часа, когда он проснется и поглотит весь свет.
— Почему бы нам не убраться отсюда? — встревоженно спросил Римо.
— Потому что прежде мы должны разбудить Са Мангсанга.
— И заставить его выпить океан? Нет уж, спасибо!
— Ты должен разбудить Са Мангсанга, пусть он на тебя посмотрит. Надо показать ему некий знак. Вот такой, — и Чиун выгнул средние пальцы рук дугой.
— Вряд ли у меня получится. Пальцы не настолько гибкие.
— Обязательно получится. И тогда Са Мангсан поймет, что ты из Синанджу. И тогда, и только тогда тебе удастся погрузить его в вечный сон.
— С помощью чего, интересно? Я не захватил с собой снотворного.
— Я, пожалуй, напомню тебе, что древние греки называли Са Мангсанга гидрой.
Римо скорчил задумчивую и глубокомысленную гримасу.
— Гидра, гидра... Да, я определенно что-то о ней слышал.
Чиун хлопнул в ладоши.
— Ну, довольно! Пришло время разбудить Са Мангсанга.
— Не стану я прыгать в воду, где кишмя кишат эти отвратительные кальмары! — брезгливо морщась, воскликнул Римо.
Глаза учителя сузились.
— Что ж, не буду настаивать, раз ты трусишь. — В голосе мастера сквозило презрение.
Римо заглянул в строгие глаза учителя.
— Ну и хорошо, — кивнул ученик. — Поскольку прыгать я не собираюсь.
Вставив весла в уключины, он начал грести.
Чиун тут же ухватился за планшир и стал раскачиваться. Лодка закачалась в такт его движениям.
Ученик пытался противостоять, но мастер удвоил усилия. Лодка стала черпать воду бортами, затем — носом. И с угрожающей быстротой наполнилась водой.
— Прекрати, — крикнул Римо, — а не то мы оба пойдем на дно!
Так оно и случилось. Лодка резко накренилась. Римо выпустил из рук весла, метнулся к противоположному борту в отчаянной попытке восстановить равновесие.
Дело кончилось тем, что суденышко переверну лось вверх дном.
Погружаясь в холодную воду, Римо машинально наполнил легкие воздухом.
Чтобы сориентироваться, он открыл глаза. Вода над головой кишела кальмарами, и среди них болтались ноги мастера Синанджу. Широкое кимоно держало его на плаву, раскинувшись, точно мантия медузы. Он находился рядом с перевернутой лодкой. Римо рванулся на помощь.
