Сьюзан тем временем продолжала рассказывать об условиях жизни в деревне и подтвердила многое из того, о чем мне говорил Конуэй.
– Люди в своей массе настроены дружественно, – говорила она, – и не побегут сдавать иностранца полиции. Они не любят правительство, но любят свою страну. Относитесь с уважением к их обычаям и традициям и проявляйте интерес к образу их жизни.
– Я понятия не имею об их обычаях.
– Я тоже. Я знакома с Сайгоном, но здесь все не так, как в глубинке. Не вздумайте хлопать их по голове – голова для них священна. А ноги – самая низкая часть тела. Следите, чтобы ваши ноги не оказались у кого-нибудь над головой. Это неуважительно.
– Как мои ноги могут оказаться у кого-то над головой?
– Мало ли как...
Мы лежали, и Сьюзан рассказывала о традициях, ловушках, полиции, болезнях, еде, гостиницах, где властям не сообщают о постояльцах, и прочем.
– Существует еще опасность необезвреженных мин? – спросил я ее.
– Скорее всего да. То и дело приходится читать, что очередной ребенок подорвался на мине. Если случится забрести в глушь, держитесь протоптанных тропинок. Вы же не хотите нарваться на что-нибудь такое, что с вами не произошло в прошлый раз?
– Отнюдь.
– Вы собираетесь на территорию бывшего Северного Вьетнама? – спросила она.
– Не исключено.
– Если так, то ситуация меняется. Там коммунисты у власти с пятидесятых годов и прекрасно организованы. В буклете моей компании, который я обязана читать, сказано, что там существует разветвленная сеть правительственных информаторов. К американцам люди настроены недружелюбно. Это я почувствовала во время своей первой деловой поездки в Ханой. Мы убили их около миллиона. И эти люди при случае сдадут вас полиции. – Сьюзан покосилась на меня. – Будьте готовы к тому, что на севере полиция работает намного эффективнее, чем здесь.
– Я об этом слышал.
– Выдавайте себя за австралийца. К вам будут относится дружелюбнее. Но с полицией это, разумеется, не сойдет. Полицейский всегда может заглянуть к вам в паспорт.
– Как ведет себя австралиец?
– Везде и всюду ходит с пивной банкой в руке.
– Понял.
– Вы можете услышать, как вам кричат "Льен Хо" – особенно в сельских районах, где нечасто встречается белый. Это значит "иностранец" и ничего более, хотя точный перевод – Советский Союз.
– Тоже слышал краем уха.
– Хорошо. Когда с семьдесят пятого и до восьмидесятых годов здесь присутствовали русские, других иностранцев не было и выражение "Льен Хо" обозначало всех белых. Так что в их устах оно не оскорбительно – русские были их союзниками. А на юге одно время носило негативный характер, поскольку южане ненавидели советских военных и гражданских советников. Но теперь то же значит "человек с Запада". Следите за мной?
– Стараюсь. На юге я американец, на севере – австралиец. Но люди будут звать меня советским.
– Не смущайтесь. Это значит – человек с Запада.
– А почему бы мне не заделаться новозеландцем, британцем или, скажем, канадцем?
– Не знаю. Попробуйте. Хорошо, вернемся к северу – там люди не столь материалистичны, как на юге.
– Это хорошо.
– Нет, плохо. Они истинно красные и не так подкупны, как здесь. Возможно, это философский или политический момент, но еще от того, что там не так много товаров, так что американские деньги отнюдь не божество. Не рассчитывайте, что сунете полицейскому десятку и он закроет глаза. Уразумели?
– А как насчет двадцатки?
Сьюзан внезапно села.
– Через неделю моя контора закрывается на праздники. И на этой дел тоже мало. Не откажетесь от моего общества?
Я тоже сел.
– Я люблю путешествовать, – продолжала она. – А в этом году почти не выезжала из Сайгона. Было бы интересно посмотреть вместе с ветераном связанные с войной места.
– Спасибо, но...
– Вам потребуется переводчик. В провинции по-английски почти не говорят. А я не прочь передохнуть от работы.
– Есть много других мест, куда можно поехать. Зима в Беркшире – милое дело.
– Я всегда во время отпуска уезжаю из Вьетнама, но теперь с удовольствием прокачусь по стране.
– Билл будет рад составить вам компанию.
– Он не любит Вьетнам. Его не вытащить из Сайгона.
– Но вполне может сделать исключение, если отправится в погоню за нами.
Сьюзан рассмеялась:
– Мы поедем как друзья. Так бывает сплошь и рядом. Я вам доверяю – вы работаете на правительство.
– Не думаю, что те, кто меня послал, одобрят, если я обзаведусь спутницей.
– Одобрят, если понимают, что это за место. Кроме языковых проблем, одинокому мужчине нещадно досаждают сутенеры и проститутки. Но этого не случится, если рядом с вами женщина. И полиция станет меньше тревожить. Они уверены: если вы один, ничего хорошего от вас не жди. Не понимаю, почему вас послали одного?
Я тоже не понимал. Скорее всего роль сыграло желание сузить круг посвященных в дело об убийстве, которое вовсе не было делом об убийстве. Я улыбнулся и спросил:
– Откуда мне знать, что вы не двойной агент?
Сьюзан улыбнулась в ответ.
– Я скучающий советник по инвестициям и хочу немного встряхнуться.
– Катайтесь на мотоцикле.
– Катаюсь. Подумайте о моем предложении. Я могу оставить в конторе записку, быстро собраться и приехать в "Рекс" самое позднее в десять утра.
– А как же с Биллом? – спросил я.
– Что вы к нему прицепились?
– Мужское дело. У него есть оружие?
Сьюзан рассмеялась:
– Конечно, нет. Владение оружием – здесь самая главная провинность.
– И то хорошо.
– Я дам ему телеграмму с места нашей первой остановки, куда бы нас ни занесло.
– Дайте подумать.
– Решайте, не пожалеете. Но учтите, наши отношения чисто платонические. Я буду снимать отдельную комнату. Вы вольны водить к себе местных дам. Только за столом будем вместе.
– А кто будет расплачиваться?
– Естественно, вы. Я заказываю, вы платите. А когда вам потребуется заняться каким-нибудь тайным делом, я испарюсь.
Я сидел на траве и думал. Невдалеке стоял президентский дворец, вокруг простирался Сайгон. Ноздри щекотал запах цветущих растений, а кожу на лице согревало солнце. Я посмотрел на Сьюзан, и наши глаза встретились.
Она закурила, но ничего не сказала.
Я привык работать один и всегда предпочитал действовать именно так. Если я напортачу сам, мои друзья в Вашингтоне будут разочарованы, но в зависимости от обстоятельств могут посочувствовать. Но если я завалюсь во время поездки с женщиной, меня подвесят за яйца. Джеймс Бонд никогда не мучился такими проблемами.
И еще – я никак не мог понять, что ей от меня надо. Сьюзан сказала, что хочет прокатиться по стране. Наверное, жаждала приключений. Скорее всего это главный мотив. При чем тут я? Я обворожителен. Но не настолько.
Однако ее мотивы не имели отношения к заданию. Когда я в деле, то не думаю о женщинах. Почти. А если и думаю, то в личное время.
И еще оставалась Синтия. Она профессионал и сама часто работает с мужчинами. Она поймет. А может быть, и нет.
– Вы думаете?
– Разглядываю стрекозу.
– Сообщите к шести утра о своем решении. И, как говорят в бизнесе, предложение на стол. – Она надела носки и туфли, застегнула рубашку и водрузила на нос темные очки.
Я тоже надел рубашку, а Сьюзан в это время прицепляла на пояс кошелек.
– Готовы?
Мы спустились с холма к стоянке. Сьюзан отстегнула мотоцикл, достала телефон и набрала номер.
– Звоню в "Рекс", – повернулась она ко мне. Что-то сказала по-вьетнамски в трубку, и я различил свою фамилию. Мне показалось, что ответ ее не удовлетворил, и она заговорила немного резче. Сука! Последовала череда односложных слов и отдельных согласных. Затем Сьюзан нажала кнопку отбоя. – Для вас пока ничего. Но я оставила им номер моего мобильника и просила сообщить, как только поступит ваш паспорт или что-нибудь другое.
Она отдала мне телефон, завела мотоцикл, и я опять взгромоздился на заднее седло.
– Извините, – проговорила Сьюзан, – я не спросила, может быть, вы хотите сесть за руль?
– Как-нибудь в другой раз.
– Вы помните фамилию того типа в аэропорту? – спросила она, пока мы кружили по улицам Сайгона.
– Зачем вам? Вы что, знаете по фамилиям всех плохих типов?
– Не исключено. Слухом земля полнится.
– Его фамилия Манг. Полковник.
– Манг – это имя. А как его фамилия?
– Он называл себя полковником Мангом. Почему же это имя, а не фамилия?
– А я думала, что вы здесь жили какое-то время. Вьетнамцы употребляют с названием должности имя, которое вообще ставится после фамилии. Таким образом, вы – мистер Пол, а я – мисс Сьюзан.
