— Что за праздник? — угрюмо сказала она.
— Черт возьми, «Ночи Даунтауна» получили Оскара в номинации «картина года»! Неужели тут нечему радоваться?
— Да, особенно Кэрол Джеральди! В моей роли. Этот приз могла получить я.
— Ты меня в этом упрекаешь? Из картины тебя выкинул не я, а Чак.
— А я слышала, — сказала она сквозь зубы, — что все было по-другому.
— Черт побери, я не знаю, о чем ты говоришь. — Они проехали мимо отеля «Бель-эр» и уже почти подъезжали к дому Голдманов.
— В Бистро-гарден я случайно наткнулась на Чака, — сказала она. — Ты даже не говорил мне, что он здесь.
— Чак? Отлично. Этот идиот пустил на ветер три четверти миллиона, которые принесла ему картина, и превратился в наркомана. Интересно, откуда у него взялись деньги на Бистро-гарден?
— Если хочешь знать, он очень хорошо выглядит; он только что вышел из больницы и, кажется, живет припеваючи.
— Молодец, я рад это слышать.
— Ты не сказал мне, что купил у него сценарий.
— Я этого никому не говорил, я еще над ним работаю.
— Кажется, он считает, что ты его как-то обманул.
Майкл резко ударил по тормозам, и машина с визгом остановилась.
— Обманул его? Давай я расскажу тебе, как было на самом деле. Чак пришел ко мне и сказал, что страшно нуждается в деньгах; он промотал все, что ему дали «Ночи Даунтауна» и оказался перед лицом кредиторов и торговцев наркотиками. Я дал ему двести тысяч долларов за его сценарий, даже не прочитав его, потому что я уважаю его талант и хотел ему помочь. Как ты думаешь, найдется на земле другой человек, который столько для него сделал?
— Еще он рассказал мне, как ты привел в картину Кэрол Джеральди и как меня выкинули.
— Хорошо, я тебе скажу всю правду. Однажды во время репетиций Чак подошел ко мне за ланчем и сказал, что, по его мнению, ты можешь завалить эту роль, что ты для нее не подходишь. Я ответил, что, по моему мнению, ты не идеально подходишь для роли, но ты достаточно хорошая актриса, чтобы вытянуть ее. Он настаивал на том, чтобы найти для этой роли кого-нибудь другого; он был режиссером, и я не мог всерьез с ним спорить, так что мне пришлось разыскать Кэрол Джеральди; она была тогда в бедственном положении, и я убедил Чака взять ее. Я едва тебя знал; в то время ты ничего для меня не значила, а режиссеру нужна была другая актриса. Если Чак рассказал тебе по-другому, то он лжет.
Ванесса не отвечала.
Он повернулся, обнял ее за плечи и заглянул ей в глаза.
— Послушай меня, — сказал он. — Я привез тебя в Голливуд, я дал тебе роль в «Тихих днях», которая может перевернуть всю твою жизнь, ты будешь играть с одним из лучших актеров мира. Я поселил тебя в прекрасной квартире, я взял в свои руки твою карьеру, и я плачу тебе пять тысяч в неделю. Я сделал все это, потому что верю в тебя как актрису и люблю тебя, а в награду получаю то, что ты злишься на меня за то, что режиссер выбросил тебя из роли, которая тебе не подходила, и дал ее актрисе, которая сделала ее достойной Оскара. — Он перегнулся через нее и открыл дверцу машины — Ванесса, настало время решать — хочешь ты быть со мной или с Чаком Пэришем. Или выходи и ступай своей дорогой, или закрой дверь и извинись передо мной.
Ванесса на секунду склонила свою прекрасную головку, затем протянула руку и закрыла дверцу машины. Она повернулась к нему, обвила руками его шею и поцеловала.
— Я прошу прощения, Майкл, — сказал она.
— Как просишь прощения? — Это была их старая игра.
Ее руки спустились вниз и начали мягко его массировать.
— Я просто неблагодарная дрянь, ты так много для меня сделал, и я хочу, чтобы ты знал, как сильно я тебя люблю. — Она расстегнула ему брюки и высвободила его. Ее голова оказалась у него на коленях, губы ее сомкнулись вокруг него. Майкл откинулся назад и запустил пальцы в ее волосы.
— Милая девочка, — сказал он.
Ванесса сосредоточилась на своей работе.
Много времени прошло с тех пор, как она делала это в последний раз, и Майкл уже почти забыл, как она была в этом хороша, как замечательно умела доставить удовольствие мужчине, как много она умела своими губами и языком. Он испытывал невероятное наслаждение.
— Я прощена? — спросила она.
— Прощена, — ответил Майкл. Он завел машину и поехал по Стоун-каньон к дому Голдманов и к ожидавшему его успеху.
Майкл припарковал «порш» на стоянке по дороге к Голдманам и отдал ключи сторожу. Машины стояли в ряд вдоль дороги, ожидая очереди.
У входа в дом их приветствовал дворецкий:
— Все собрались у пруда, сэр.
Они пошли туда, где звучала музыка, и присоединились к толпе, в основном состоящей из завсегдатаев ночного клуба в Мортоне, где Майкл стал появляться последнее время. Аманда Голдман подошла к ним, обняла Ванессу, и нежно поцеловала Майкла в самый уголок губ. На мгновение ее язычок коснулся его рта. Ему показалось, что она была слегка взволнована.
— Вы оба прекрасно выглядите, — сказала она, — я поздравляю тебя с наградой, Майкл.
Она повернулась к Ванессе.
— В следующем году в это время мы будем устраивать вечер в вашу честь. Я не могу дождаться показа «Тихих дней».
Майкл поблагодарил ее и поинтересовался:
— А где Лео?
— Кажется, на другой стороне бассейна, — ответила Аманда.
Ванесса увидела одну из своих подруг и направилась к ней.
Аманда взяла Майкла под руку и повела к дому.
— Пока тебя толком еще никто не видел, давай спустимся вниз. Я ведь никогда не показывала тебе наш винный погреб.
— Винный погреб?
Она потащила его по коридору, затем вниз по узким ступенькам; когда они спустились, она щелкнула выключателем, и Майкл увидел комнату размером в четырнадцать квадратных футов. Все стены были буквально уставлены бутылками от пола до потолка и на каждой полке была сделана четкая отметка о том, что на ней стоит.
— Аманда, это просто потрясающе, но все-таки какого черта мы здесь делаем?
— Я только хотела побыть немножко с тобой наедине, — произнесла она, подходя к нему и обнимая.
— Это очень мило, — сказал он, улыбаясь, — но почему именно со мной?
— Мне захотелось этого в первый же раз, когда я увидела тебя, у Барбары Мэннеринг в Нью-Йорке.
— Это самое приятное из всего, что мне пришлось сегодня услышать.
— Ты был все время рядом, и я могла думать только о том, как заполучить тебя в постель.
— Послушай, Аманда, — произнес он, — не кажется ли тебе, что это немного опасно при сложившейся ситуации. В конце концов я работаю на твоего мужа.
— Давай поговорим начистоту, — произнесла она. — Я вовсе не собираюсь уходить от Лео к тебе, так что тебе не о чем беспокоиться. Все, о чем я мечтаю, это спать с тобой время от времени. И если нам это удастся, то мы сможем наслаждаться друг другом.
— Мне нравится, как ты об этом говоришь.
— Не звони мне, я сама позвоню, — сказала она. — Я имею в виду, что я обязательно позвоню.
— Только не домой, а в офис, вот по этому номеру.
Он вынул ручку и записал номер прямо на ее ладони.
— Маргот не будет брать трубку: это мой прямой телефон.
— Ах, эта милашка Маргот, — съязвила она. — Ты с ней еще не спал?
— Конечно же нет, — ответил Майкл строго. — Маргот немного замкнута.
— Это никогда ее раньше не останавливало, — ответила Аманда.
— У нас с ней только деловые отношения, — повторил он.
Она повернулась к полке и сняла бутылку.
— Пусть это будет маленьким напоминанием о нашей сделке, — и она протянула ему бутылку.
— «Chateau Mouton Rothshild», — прочитал Майкл на этикетке. — Лео говорил, что это одно из самых любимых вин Боба Харта.
— Бедный Боб, — произнесла Аманда, зевая. — Больше он не может пить. Ты знаешь, Лео купил это вино у него.
Она взяла его руку.
— А теперь давай пойдем ко всем, пока нас не стали искать.
Она подводила его то к одной группе, то к другой, везде представляя. Он принимал поздравления, улыбаясь и раскланиваясь. Наконец она познакомила его с корреспондентом из «Лос-Анджелес таймс».
— Майкл, это Джек Фаррел. Будь с ним поласковей, а то он напишет что-нибудь ужасное о твоих картинах.
С этими словами она оставила их вдвоем.
— Ваш фильм «Тихие дни» прекрасен, — произнес Фаррел.
— Спасибо, мы неплохо над ним поработали.
— А что случилось с режиссером, как, кстати, его зовут?
— Чак Пэриш, — сказал Майкл. — Вы не записываете наш разговор?
— Конечно нет; это случайная встреча.
— Боюсь, что для Чака сейчас настали тяжелые времена: деньги, которые он заработал на фильме, кончились, — он увлекался женщинами и наркотиками. Недавно он приходил в «Центурион»; ему нужны были деньги, он хотел продать свой новый сценарий.
