Здание для ритуальных церемоний располагалось рядом с городским парком. На стоянке почти не было свободных мест. Я заметил много полицейских автомобилей. Взявшись с Келли за руки, мы зашагали через парковку. Когда мы вошли, мужчина, одетый в дорогой черный костюм, проводил нас в зал, где собралось семейство Слокум.
— Помни, ты не должна отходить от меня, — прошептал я Келли.
— Знаю.
Мы переступили порог. В зале присутствовали около тридцати человек. Они прохаживались, говорили приглушенными голосами и смущенно сжимали в руках кофейные чашки с блюдцами. К нам устремилась Эмили. На ней было черное платье с белым воротничком. Она обняла Келли, и девочки прижались друг к дружке, словно не виделись много лет.
И обе заплакали.
Разговоры постепенно перешли в тихое бормотание, и все уставились на двух маленьких девочек, которые стояли в обнимку, и столько невысказанного горя было в их позе.
Я едва сдерживал чувства. Но спокойно наблюдать, как они вдвоем сражаются со своими страданиями у всех на виду, я не мог, поэтому опустился рядом с ними на колени, слегка дотронулся до них и окликнул тихонько:
— Эй!
Какая-то женщина тоже присела рядом. Очень похожая на Энн Слокум. Женщина натянуто мне улыбнулась.
— Я Дженис, сестра Энн.
— Глен, — представился я, убрал руку со спины Келли и протянул ей.
— Давайте я отведу их в более спокойное место.
Я не хотел выпускать Келли из поля зрения, но в тот момент мне представилось очень важным, чтобы девочки побыли вместе.
— Конечно, — согласился я.
Дженис взяла Келли и Эмили за руки и увела. В какой-то степени я испытал облегчение. Стоявший в противоположном конце помещения гроб с телом Энн Слокум в отличие от гроба моей жены был открытым. И мне не хотелось, чтобы Келли видела мертвую маму Эмили, поскольку я не горел желанием объяснять ей, почему лицо Энн можно показывать окружающим, а лицо ее матери — нет.
— Это разбило мне сердце, — послышался женский голос позади меня. Я обернулся. Передо мной стояла Белинда Мортон, за ней — ее муж. — Никогда еще я не становилась свидетелем столь печального события.
Джордж Мортон — в черном костюме, белой рубашке с французскими манжетами и красном галстуке — протянул мне руку. Я неохотно пожал ее, ведь скорее всего именно он заставил жену разоткровенничаться перед адвокатами Уилкинсонов.
— Это все… даже не знаю, с чего начать, — сказала Белинда. — Сперва Шейла, теперь Энн. Так не должно быть.
— Нужно верить, что каждое событие в нашей жизни имеет свое особое предназначение, — глубокомысленно изрек Джордж.
Я подумал о своем предназначении, которое, на мой взгляд, заключалось в том, чтобы расквасить ему нос. Он держался так, словно был самым мудрым, и смотрел на всех несколько свысока. Это давалось ему непросто, учитывая его сравнительно невысокий рост — он был на дюйм ниже меня. Я бросил пристальный взгляд на старательно зачесанную лысину, а когда посмотрел в его глаза за толстыми стеклами очков в тяжелой черной оправе, то удивился, заметив в них грусть. Его глаза не были красными, как у жены, но казались печальными и усталыми.
— Это ужасно, — сказал он. — Такое потрясение. Просто кошмар!
— А где Даррен? — поинтересовался я.
— Я видела его где-то здесь, — ответила Белинда. — Хочешь, я найду и приведу его к тебе?
— Нет, все нормально, — возразил я, не испытывая желания говорить с ним, просто нужно было определить его местонахождение. — Вы потом домой?
— Да, наверное, — отозвалась Белинда.
— Я позвоню тебе.
Она открыла рот, но промолчала. Джордж смотрел в сторону, где остальные прощались с покойной, и Белинда, воспользовавшись моментом, нагнулась ко мне и спросила:
— Ты нашел?
— Извини, что?
— Конверт? Ты нашел его? Поэтому и хотел позвонить?
По правде говоря, я совершенно выкинул это из головы.
— Нет, я собирался звонить по другому поводу.
Теперь Белинда выглядела еще более расстроенной, чем когда смотрела на двух утешавших друг друга девочек.
— Что? — спросил Джордж, поворачиваясь к нам.
— Ничего, — ответила Белинда. — Я просто… Глен, рада была видеть тебя. — В ее голосе не прозвучало даже малейшего намека на искренность.
Она повела Джорджа к толпе скорбящих. Мне показалось, Белинда хорошо знает, о чем я хотел с ней поговорить. Я собирался высказаться по поводу ее решения помочь Бонни Уилкинсон уничтожить меня в финансовом отношении.
Я остался один, поскольку вокруг не было ни одного знакомого, с кем бы я мог поговорить. Потом я заметил нескольких высоких широкоплечих мужчин с коротко остриженными волосами, державшихся вместе. Коллеги-полицейские — не нужно быть гением, чтобы понять это, — однако Даррена среди них не оказалось. Я направился к столику с кофе и толкнул плечом маленькую темнокожую женщину, которая подошла одновременно со мной.
— Извините, — произнес я.
— Ничего, — сказала она. — Кажется, мы не знакомы.
— Глен Гарбер. — Я поставил чашку с кофе на блюдечко, чтобы мы могли обменяться рукопожатиями.
— Рона Ведмор, — представилась она.
— Вы подруга Энн?
Она покачала головой:
— Никогда ее не встречала. Я служу в полиции Милфорда. — Она кивнула в сторону мужчин, на которых я обратил внимание. — Лично с Дарреном мне работать не доводилось, но мы иногда сталкивались по службе. Я детектив.
— Рад познакомиться, — сказал я, а затем добавил: — Всегда считал глупым говорить «рад» или «приятно познакомиться» на подобных мероприятиях.
Рона Ведмор понимающе кивнула:
— Конечно. — Она с любопытством разглядывала меня. — Вы не можете еще раз назвать ваше имя?
— Гарбер. Глен Гарбер.
— Это ваша дочь была у Слокумов тем вечером?
Я удивился ее осведомленности. Не занимается ли она расследованием этого дела?
— Да. Келли должна была остаться там на ночь, но потом вернулась домой.
Рона Ведмор прищурилась. Я запинаясь добавил:
— Ей стало нехорошо.
— Но теперь у нее все в порядке?
— Да. Хотя она сильно переживает. Эмили — ее подруга.
— Значит, та девочка, это была Келли? Которая только что…
— Да.
— Девочка в глубоком потрясении, — заметила детектив.
— Она сама потеряла мать… мою жену Шейлу… несколько недель назад.
— Соболезную вашей утрате. А ваша жена… — Ведмор, похоже, обрабатывала новые сведения, пытаясь извлечь важные для нее факты.
— Это был несчастный случай.
— Да-да, я знаю.
— Это случилось не в Милфорде.
— Мне об этом известно, — кивнула она.
— Сначала Шейла, затем — Энн, — сказал я. — Думаю, девочкам приходится труднее всего. А теперь, извините, мне нужно найти мою дочь.
Ведмор улыбнулась, я оставил ее и начал пробираться к двери через толпу, держа в руках чашку с кофе. Я подумал, что скорее всего найду девочек в коридоре, но их там не оказалось. Ритуальных залов было несколько, но, насколько я мог судить, Слокумы заняли лишь один.
Я пошел по коридору, заглянув сначала в одну комнату, потом в другую, как вдруг услышал чьи-то быстрые шаги позади меня и увидел Эмили. Она была одна.
— Эмили! — тихо воскликнул я.
Она тут же обернулась.
— Здравствуйте, мистер Гарбер.
— Где Келли? Она с тобой?
Девочка покачала головой и показала на ближайшую дверь:
— Она там. — И убежала.
На двери висела табличка «Кухня», а вместо ручки была медная пластина. Я толкнул дверь, и она распахнулась. Кухня оказалась больше обычной, без сомнения, здесь готовили не только кофе, но и различную еду.
— Келли! — крикнул я.
И тут я увидел за столом Келли. Она сидела на стуле боком, свесив ноги. Около нее стоял Даррен Слокум. Наверняка он привел ее сюда и заставил сесть рядом.
— Глен, — сказал он.
— Папа, — отозвалась Келли, и ее глаза расширились от ужаса.
— Что вы здесь, черт побери, делаете? — спросил я, сокращая дистанцию между Слокумом и мной.
— Просто разговариваем, — ответил он. — Я задал Келли парочку вопросов о…
Я с размаху дал ему кулаком в подбородок. Келли истошно закричала. Слокум рухнул, свернув полку с кастрюлями. Две с грохотом упали на пол. Литавры в оркестре и те не издают столько звону.
Крики и звон посуды почти сразу же привлекли внимание. Один из распорядителей похорон, какая-то незнакомая мне женщина и пара мужчин, которых я принял за полицейских, ворвались в кухню. Они увидели Слокума, потиравшего подбородок — струйка крови стекала из уголка его рта, — потом перевели взгляды на меня, по-прежнему сжимавшего кулаки.
Полицейские двинулись ко мне.
— Нет-нет! — крикнул Слокум, поднимая руку. — Все в порядке.
Я указал на него пальцем и выпалил:
