Впервые за многие годы она вспомнила о преподобном Элайдже Пеке. Пожелтевшие тетради с ее старыми дневниками лежали перед ней на обеденном столе, за которым она обычно писала. Ее глаза все еще были влажными от слез — они навернулись невольно, когда девушка читала свои собственные подростковые записи и вновь переживала те чувства.
Она всегда удивлялась, как обыденные детали проникали в ее произведения. Например, как дама за соседним столиком проверяет по своему отражению в кофейной чашке, не стерлась ли ее помада. Или мопс в расшитом стразами ошейнике, живущий в ее доме. Вкус сигарет и черного шоколада.
Но только теперь она приняла сознательное решение обратиться к собственной биографии. Конечно, с вымышленными персонажами. Упрямый подросток будет мальчишкой, из которого вырастет убийца. Властным родителем станет мать, чья работа в полиции, всегда так возмущавшая ее вечно обиженного сына, превратится в единственное средство помочь ребенку, если она решится на такой выбор.
Рейчел дошла до середины ключевой сцены с участием матери и сына; в ней детектив находит под крышей собственного дома главное уличающее преступника доказательство. И тут взгляд Рейчел упал на часы в правом нижнем углу экрана.
10.15. Пора зарабатывать на жизнь.
Она забарабанила по клавишам с максимальной скоростью, на какую были способны ее пальцы, выплескивая все мысли, оставшиеся в кратковременной памяти. К черту орфографию и синтаксис. Вечером она вернется и все это соберет, у нее получится.
Роган миновал площадь Купера, въехал в квартал Бауэри, и лишь тогда Элли получила возможность объясниться.
— Я просто хотела сказать: извини, что не предупредила тебя заранее. Я пыталась, но ты так торопился.
— Значит, вся эта фигня из-за меня?
— Да нет, конечно.
Роган покачал головой, не отрывая глаз от дороги — ему нужно было перестроиться и обогнать мини-вэн с вирджинскими номерами.
— Каков процент вероятности, что ты послушаешь Экелса и бросишь всю эту хренотень?
— М-м-м, тридцать пять — сорок?
— Больше, чем я думал. Ладно, выкладывай.
Элли вкратце изложила ему суть всех трех дел. Робби Харрингтон и ее непривычная челка. Элис Батлер и новая стрижка. И Люси Фини, которую обкорнали так же, как Челси Харт. Она вытащила из сумки фотографию Люси, сделанную перед вскрытием, но Роган даже не взглянул на нее.
— Как сказал шеф, это все для отдела нераскрытых дел.
Элли поднесла фотографию поближе к Рогану, чтобы заставить напарника увидеть сходство.
— Джей Джей, возможно, это тот же человек.
— И с какого года это все началось? — спросил он, снова переводя взгляд на дорогу.
— Три женщины, все убиты с девяносто восьмого по две тысячи второй.
— А сколько лет было тогда Джейку Майерсу?
Сейчас Майерсу было всего двадцать пять.
— Знаю, я посчитала.
— Тогда сама понимаешь, эти дела не могут быть связаны с нашим.
— В том-то и дело, что не знаю. Понимаю только, что если все-таки связь есть, то мы, возможно, слишком рано накинулись на Джейка Майерса.
— Когда симпатичную белую девочку из Индианы режут, как ростбиф, нет такого понятия — «слишком рано». Мы хорошо поработали, за нами следят тысячи глаз, и, когда совпадет еще и ДНК, мы это дело закроем и сдадим.
— Если, конечно, мы ничего не упустили. В этом случае лучше обнаружить сложности сейчас, а не на процессе. Меня действительно беспокоит, что Экелс раньше ничего не сказал. Ведь, по его словам, Макилрой приходил к нему с этими делами три года назад. Значит, о существовании такой версии он знал. Потом к нам попадает дело Челси Харт, а он даже не потрудился об этом упомянуть.
— Просто наш преступник — Джейк Майерс, а к другим девушкам он отношения не имеет.
— Ну, а когда мы только получили это дело? Когда у нас еще не было подозреваемого? Неужели бы Экелс удосужился сказать: «Ах да, кстати, есть кое-какие старые дела, на которые, возможно, вам захочется взглянуть»?
— Учти, по этим делам не вырисовывается почерк убийцы. Кроме того, на маньяков это не похоже — убить несколько девушек за четыре года, а в последующие шесть залечь на дно.
Элли недоуменно посмотрела на Рогана, решив, что он шутит.
— Хорошо, скажем так: за исключением Уильяма Саммера убийцы не сидят без дела по нескольку лет подряд. А ты подняла шум из-за какого-то непорядка в прическах. Отрезанная челка или несколько прядей от новой стрижки — тянет на серьезный фетишизм. Он мог отрезать их со злости или для того, чтобы уничтожить улику. Это не одно и то же. А Челси отличается от других убитых. Они — видавшие виды горожанки. Побитые жизнью, не слишком разборчивые. Не то что неискушенная студенточка.
Однако Элли он не убедил — Роган и сам понимал это. Они почти подъехали к повороту на улицу Уорт, но ему пришлось слегка притормозить в правом ряду.
— Хэтчер, ты в патруле такой термин, как «оправдательное доказательство», слыхала?
— Разумеется. Доказательство, заставляющее предположить, что мы взяли не того парня.
— He-а. Оправдательное доказательство означает только то, что эту фигню может использовать защита и с ее помощью убедить присяжных, что мы не того взяли. А если об этом так называемом оправдательном доказательстве станет известно прокуратуре, они обязаны будут поставить в известность защиту. А вот мы — нет. Поэтому-то мы не делимся такими доказательствами с обвинителем.
Элли убрала фотографию Люси Фини в сумку и застегнула молнию.
— Значит, мы оставим это при себе? — осведомился Роган.
— Это вопрос или утверждение?
Джей Джей загнал машину на парковочное место напротив здания суда.
— Давай разберемся. Я тебе не начальник, Хэтчер. Я твой напарник. И я буду прикрывать тебя, даже когда ты сделаешь какую-нибудь глупость.
— Ты хочешь сказать, если я сделаю глупость.
— Нет, именно когда — сейчас или через год.
— Что ж, я тебе благодарна.
— Погоди, я не закончил. Я говорю об этом, поскольку я всегда веду себя так, и не важно, кто у меня в напарниках. И буду с тобой честен, до Кейси у меня были проблемы с напарниками.
Элли ждала объяснений.
— Некоторым не давали покоя мои дополнительные карманные деньги.
— Зависть? — Затем ей пришла в голову другая версия. — Неужели кто-то настучал? Скажи, они что, заподозрили самое худшее?
Роган покачал головой.
— Я так и думал, что ты это скажешь. Но нет, в крысиный отдел[30] они не пошли. Им нужно было, чтобы я прокололся. И так было не один раз. Я стал притягивать неприятности, словно магнит. Тогда, до тебя и Кейси, я попал в поле зрения УВР за то, к чему не имел никакого отношения.
— Что произошло?
— Я показал им банковские счета, завещание бабушки, все, чем я мог доказать, что я чист. Но этого было мало. Это не объясняло, почему мой напарник живет так же хорошо, как и я; и они знали, что я должен был заподозрить неладное.
— И ты стал сотрудничать.
— Тогдашний мой напарник этого заслуживал.
Для большинства полицейских это не имело значения: любой, кто сотрудничал с Управлением внутренних расследований, априори считался предателем.
— Затем моим напарником стал Кейси, и все наладилось. А теперь я снова слышу ту же песню: что-то, брат, у тебя деньжонок многовато, и все пошло по новой.
— Прости, Джей Джей. — Теперь она лучше понимала, почему Роган захотел работать с ней в паре.
Он отмахнулся от извинений.
— Я просто хочу, чтобы между нами не было никаких недомолвок. Легче быть хорошим напарником, когда есть двустороннее движение. Просто знай: что бы ты ни решила, это решение исходит от нас обоих. А я хочу сказать тебе вот что: Майерс — наш парень.
Стоя на пересечении улиц Гранд и Ладлоу в Нижнем Ист-Сайде, он наблюдал, как Рейчел Пек выходит из четырехэтажного кирпичного дома. Лифта в таких домах не было, и, судя по грязноватым простыням и покрывалам, приспособленным вместо штор на большинстве окон, он заключил, что здесь не самое уютное место. Однако в наше время барменша, вероятно, не могла позволить себе лучшего в пределах Манхэттена.
Прошлым вечером он дошел вслед за Рейчел до ее дома и вернулся сегодня утром, чтобы ее проведать. 10.35. Ей потребуется от силы двадцать минут, чтобы на метро добраться до «Меса Гриль».
Она сдержала слово, что подменит товарища по работе. Ему такая преданность нравилась. А еще она была проворной. Это ему тоже нравилось. Добрая, покладистая Рейчел, палочка-выручалочка. Ему даже начало казаться, что они знакомы. Мужчина с нетерпением ждал, когда у нее будет свободный вечер.
А пока ему пора идти. Через десять минут у него встреча с человеком по имени Даррелл Вашингтон в парке на площади Томпкинса. Это важная встреча. Она определит, будет ли Даррелл жить или умрет.
