На том и остановились.
Утром Алекс с Соней отправились в Ригу, а Марис – на свои раскопки. Ева же решила полениться и просто поспать – голова давала о себе знать. Ральф составил ей компанию, покинув свой матрас и расположившись на полу в квадрате солнца, светившего в окно. Так они и спали, не проснувшись даже когда проголодавшийся Марис вошёл в дом. Чтобы не шуметь, он и микроволновку не стал включать, а ограничился холодным, но большим куском отбивной. «Сон – лучший лекарь», – решил он и вновь отправился в хлев.
Ева проснулась, только услышав подъезжающую машину. За окном изрядно темнело. Проспав весь день, она чувствовала себя бодрой, и голова больше не болела. Ральф, судя по всему, тоже пошёл на поправку, поскольку вовсе не лежал, а сидел у своей миски, как бы намекая, что неплохо бы и поесть.
Девушка засуетилась. Через несколько минут пёс благодарно чавкал, кофемашина шипела, а на плите булькали спагетти и шкворчали подогревающиеся отбивные.
Марис, вышедший на шум двигателя, тоже решил прекратить работу, и вскоре вся компания завалилась в дом. Ральф, только что умявший целую миску еды, радостно приветствовал каждого.
– О, да ты, похоже, выздоравливаешь, – Соня ухватила лохматого домочадца за шерсть возле ушей и потрепала. Пёс благодарно зажмурился и вдруг яростно заскрёбся задней лапой, пытаясь почесать бок, прикрытый жилеткой.
– Точно, когда рана заживает, всегда чешется, – Марис расплылся в улыбке и тоже непроизвольно почесался.
Втянув носом запахи с кухни, он решительно направился туда:
– Тут нас кормить собираются, – большие руки сграбастали Еву. – Ну, ты как, выспалась?
Ева действительно проспала весь день, рассказывать ей, кроме того, что чувствует она себя совершенно здоровой, было нечего.
Зато у остальных впечатлений было хоть отбавляй. Сона чуть ли не приплясывала от нетерпения, горя желанием рассказать об их с Алексом коротком путешествии. Пока остальные наслаждались ужином, девушка тараторила вовсю, время от времени апеллируя к Алексу, в нужное время кивавшему головой.
И косулю по дороге они видели, и навигатор не хотел сразу находить правильный адрес – это же придумать надо, в названиях улиц писать знаки долготы, конечно они ошиблись. Но потом сразу нашли, и Алекс – молодец, он объяснил, договорился, им дали, что нужно и даже помогли загрузить сейф в багажник. А потом они гуляли по городу, и Рига очень красивая, Старая Рига маленькая, а вот господский район – им гид сказал, они к одной туристической группе пристали, там, где югендстиль, – лично она, Соня, никогда такого не видела. Да и Алекс не видел, – правда, Алекс?
Получив подтверждение, что Алекс и впрямь не встречал ничего подобного, Соня затараторила дальше. День у неё, судя по обилию впечатлений, удался. В конце концов, продемонстрировав напоследок купленные на Эспланаде сувениры – там опять раскинулась очередная ярмарка – она умолкла.
Ева посмотрела на Соню, разложившую на столе купленные «драгоценности» и на Алекса, не сводившего с неё глаз. Они с Марисом, переглянувшись, улыбнулись одновременно: было очень приятно смотреть на счастливых людей.
– Ну а ты как? Что-то удалось найти? – вопрос был обращён к Марису.
Все взгляды обратились к нему, но тот лишь устало положил руки на стол:
– Нет, пока не нашёл. То, что я думал, ну, помните, говорил, подпорки разного цвета, это не оно было. Это просто хлев ремонтировали. Я разобрал и собрал заново, ничего там не оказалось. Завтра заделаю окончательно, и надо будет заново искать.
– Я помогу, ребра уже не так болят, – Алекс решил развеять повисшую над столом минорную тишину.
– Не откажусь, там много мелкой работы, не тяжёлой. Прямо с утра и начнём.
Утро, однако, началось совсем не так, как ожидалось.
Отправляясь в хлев подоить Дору, Ева услышала тревожное блеяние, едва выйдя на крыльцо. Чуть не поскользнувшись на образовавшейся за ночь наледи, она побежала на помощь. Которая и впрямь требовалась: переселённые в закуток в углу хлева, отделённые лёгкой перегородкой, козы, как оказалось, предпринимали усилия, чтобы вернуть свободу. Вероятно, Дора с её острыми рожками, проковыряла дырку. А может быть, подвела старая прогнившая доска, теперь это уже было неважно. Важно было то, что малышка Гайда чуть не вся провалилась под пол и, окружённая острыми концами проломившейся доски, в отчаянных попытках выбраться жалобно по-детски кричала. Жалобно блеяла и Дора, стоя рядом и не понимая, как помочь дочке.
– Ах, ты ж, батюшки! – всплеснула руками Ева и, бросив ведро, кинулась на выручку.
Прогнившая доска предательски затрещала и прогнулась под ногой, но выдержала. Усевшись на пол рядом с проломом, девушка аккуратно вытаскивала брыкающегося и орущего перепуганного козлёнка. Дора крутилась рядом, то ли желая помочь, то ли беспокоясь за малышку, и изрядно мешала. Наконец целая, хоть и слегка поцарапанная Гайда была полностью вытащена из-под разбитой доски. Не выпуская спасённую малышку из рук, Ева огляделась по сторонам: хлев выглядел абсолютно разорённым. Во всяком случае, места, где могли бы безопасно находиться козы, решительно не находилось. Но и стояние посреди руин с козлёнком на руках тоже не радовало перспективами. Чувствуя себя полководцем, выбирающим стоянку для войска, Ева вторично осмотрелась в поисках решения: «Если нет места на полу, смотри выше».
Выше висели ясли для коров, прочные, сработанные на совесть, но давно уже не используемые по назначению за отсутствием бурёнок. Теперь их приспособили для хранения текущих запасов сена. В это сено и была засунута Гайда. А почему нет? И тепло и мягко. А чтобы шкода не выскочила и не разбилась, Ева быстро опустила решетчатую металлическую крышку. Получился маленький соломенный бункер. Бегать там, само собой, было нельзя. Но временно пересидеть, пока мужчины починят пол, вполне было можно. Теперь нужно было решать что-то с Дорой, ошалевшими глазами смотревшей, как её ребёнка пакуют в солому.
Запихнуть саму Дору в такой короб нечего было и думать. Во-первых, Ева не смогла бы её поднять, даже если бы коза проявила готовность к сотрудничеству, чего за ней отродясь не водилось. Во-вторых, вряд ли бы она там поместилась. Поэтому Ева решила пойти по пути наименьшего сопротивления. Молясь на ходу, чтобы в её отсутствие коза не выкинула какой-нибудь фортель, девушка помчалась в сарай, давно оборудованный Марисом под мастерскую. Вернувшись вооружённая всем необходимым, она принялась за дело. Выбрав более или менее целый участок пола и вбив над ним в стену гвоздь, она немедленно привязала к нему Дору, лишив козу возможности переломать себе ноги.
Решив проблему безопасности, она перешла к дойке. Уговорить козу расстаться с молоком оказалось непросто: стресс повлиял даже на это строптивое желтоглазое создание. В конце концов козьи вопросы были решены, и девушка направилась к дому. Нужно было срочно заняться починкой хлева.
В спешном порядке проглотив завтрак, мужчины отправились ликвидировать разрушения. Слегка покуражившись на тему новых пород коз, выведенных Евой – ясельной и верёвочной, они направились к дыре, которая неизвестно как образовалась в козьем закутке. Окончательно выломав торчащую острыми обломками доску и уже поднимаясь, Марис остановился на полпути:
– Нет, ты только глянь сюда!
Опомнившись, он тут же остановил ринувшегося к нему Алекса:
– Стой, а то оно на честном слове держится! Я тут и так, как петух на жёрдочке балансирую.
Это было правдой. Добравшись до повреждённого места и окончательно разломав то, что и так дышало на ладан, этот крупный мужчина застыл в странной почти балетной позе, словно готовясь делать фуэте – одна нога прочно стоит на невидимой опоре, а вторая едва упирается носком в пол.
Алкес послушно остановился, глядя, как его напарник на удивление изящно, если не сказать грациозно, изгибается над дырой и засовывает в неё руку едва не по локоть. Что-то ухватив, он осторожно выпрямился и, держа в одной руке тот же обломок доски, а в другой – что-то, похожее на коробку из-под обуви, стал аккуратно приближаться к хоть сколько-нибудь ровному месту.
Наконец тусклый свет лампочки отразился от лежащего на широкой ладони предмета. Усыпанный землёй и мусором, сверху казавшийся чем-то ветхим и затхлым, сбоку предмет отсвечивал потемневшим и потрескавшимся, но лакированным деревом.
Бросив доску, Марис свободной рукой обтёр землю и мусор – из-под ладони показался резной верх.
– Шкатулка!
Алекс потрясённо смотрел. Оказалось, что в глубине души он не до конца верил в то, что эта вещь когда-нибудь будет найдена. В его учёной голове для случайностей и кладов свободных файлов до сих пор не находилось. Поддавшись всеобщему азарту, он даже съездил в Ригу и привёз сейф, до сих пор лежащий в багажнике, но всё-таки сомневался.
И вот она – шкатулка, о которой писала Густа, и вокруг которой уже произошло столько событий, – найдена.
