— Ну да, ну да, слыхали, как же, — охотно поддержал тему Фашист. — Вот интересно только, кто же тогда, к примеру, дивизию Ковпака в непроходимые горы загнал. Те самые с отбитой пятой точкой, или другие какие? Ты же, дядя Женя, поди, историю разведки в свое время изучал? Неужто про немецких егерей и ягдкоманды ничего не рассказывали, или позабыл?
— Ладно, белокурая бестия, может и войну твои любимые фрицы случайно проиграли? — нахмурился Волк, не любивший даже косвенных напоминаний о своей прежней жизни, той в которой ему читали историю разведки.
— Проиграли, — неожиданно легко согласился, разряжая обстановку Фашист. — С этим не спорю. Но дрались лихо и достойно уважения.
— Ага, только над пленными при этом издевались, и мирное население расстреливали почем зря.
— И это было, — равнодушно пожал плечами Фашист. — Так этого на любой войне хоть ложкой ешь. А то наши не зверствовали в Германии…
— Исторических фактов не отмечено, — буркнул все еще дующийся на напарника Волк.
— Да какие тебе факты нужны? — удивился Фашист. — Сам представь себя на месте тех, кто столько лет на фронте, да по своей земле под пулями, да на сожженные деревни и разрушенные города глядя. Ты бы, что на их месте сделал, до чужого дорвавшись? Молчишь? То-то…
Волк отвернулся к окну, разговор стал ему откровенно неприятен. Его вообще довольно часто шокировали воззрения младшего товарища на казалось бы ясные любому первокласснику и совершенно бесспорные для самого Волка вещи. Однако дискутировать всерьез сейчас не хотелось, давно успел уже прочно для себя усвоить, что переубедить Фашиста ему не под силу, не хватает знаний, логики и фундаментального образования. Более эрудированный и как видно собаку съевший на подобных диспутах Фашист легко разбивал его самые крепкие аргументы, камня на камне не оставляя от вроде бы незыблемых на первый взгляд логических построений. Не то чтобы ему удавалось в чем-то убедить самого Волка. Но вот это чувство глупой беспомощности, когда тебе в глаза говорят, что черное, это белое, а ты никак не можешь доказать оппоненту обратное, выводило разведчика из себя, нервировало, лишая душевного равновесия. Потому в подобные споры он по мере возможности старался не вступать, на корню пресекая попытки Фашиста втянуть его в очередную дискуссию. Вот и сейчас, едва разговор свернул на опасную зыбкую почву оценки итогов Второй Мировой, Волк предусмотрительно замкнулся, молча глядя в окно на стремительно летящие вдаль холмы.
Фашист продолжил было насвистывать свой марш, но быстро замолчал, растеряв подходящее настроение. Абды, как всегда, молча таращились с заднего сиденья в ожидании команд руководителей группы. В салоне машины сгустилась недобрая, напряженная тишина. Нарушил ее первым все же Фашист, неуютно поежившись, он, как ни в чем не бывало, заявил, подтолкнув старшего товарища локтем:
— А у тебя я гляжу, глаз алмаз, Волчара! Реально, место для засады самое то. Танковый батальон вдвоем остановить можно. Завидую я тебе, так сходу поляну срисовать без ошибок уметь надо.
— То-то же, — ворчливо произнес разом оттаявший Волк, тщетно пытаясь скрыть, насколько приятна ему грубоватая похвала напарника. — В том и есть главное отличие разведчика от обычного лопуха-пехотинца. Все надо примечать, мало ли, пригодится.
Тогда командир «голубей» даже представить себе не мог насколько пророческими окажутся эти его слова. Осторожно ползущую колонну изиков они засекли буквально через десяток километров. Две «меркавы» и тяжелые «накпадоны» с пехотой явно направлялись в Бинт-Джебейль и миновать удобное для засады дефиле у них не было ни малейшей возможности. Почему командир израильского подразделения избрал именно эту дорогу, сказать было трудно. Возможно, не слишком внимательно изучил карту, может, не ждал от ливанцев такой прыти, рассчитывая встретить какое-либо сопротивление только в самих городских кварталах, или просто получил подробные указания из вышестоящего штаба и скрупулезно их выполнял, справедливо полагая, что начальству всегда виднее, даже если смотрит оно из кабинета. Впрочем, сейчас причина, подвигнувшая командира изиков на такой шаг, уже никакого практического значения не имела. Идея пришла Фашисту и Волку одновременно. Вот оно болезненное место для укуса!
— Дефиле! — прошептал Фашист, не отнимая от глаз полевого бинокля.
Приближенные полевой восьмикраткой так, что казалось, протяни руку и можно будет дотронуться до запыленной брони, танки уверенно ползли по грунтовке, следом ковыляли, переваливаясь с обманчивой неуклюжестью «накпадоны».
— Точно, — согласился Волк. — Батальон, не батальон, а этим там качественно кровь пустить можно. Тысяч на десять зеленых не меньше.
Фашист криво ухмыльнулся и щелкнул пальцами.
— Ага, и десятка на два поганых «жидов»! Приятное с полезным, прямо как отпуск в хорошем санатории, а?
— Ох, не любишь ты людей, Фаш, не любишь… — нарочито укоризненным тоном подначил напарника Волк.
— Людей люблю, — совершенно серьезно отозвался Фашист. — Вот только те, на броне, не люди. Скорее наоборот…
Волка в очередной раз покоробила циничная откровенность напарника, но вновь сочтя за лучшее не вступать лишний раз в спор, он, ничего не сказав, отвернулся.
Теперь они ждали, наскоро оборудовав позицию на склоне. Колонна ползла не быстрее тридцати километров в час, так что до расчетного времени прибытия ее в точку встречи оставалось еще прилично. Даже учитывая то, сколько они возвращались назад, время, затраченное на подготовку позиций и сюрприза внизу на дорожном полотне, они вполне успевали еще неспешно попить кофе, словно английские джентльмены периода колониальных войн, всегда воевавшие с максимальным комфортом. Кофе впрочем, отсутствовал в принципе и несколько глотков теплой нагретой беспощадным ливанским солнцем воды из походной фляге были неважной заменой благородному напитку.
Наконец колонна показалась внизу, вынырнув на открытое пространство из-за небольшой оливковой рощицы. Два танка, шесть «накпадонов» и «хаммер» головного дозора впереди.
— Блядь! — с чувством выругался Фашист. — Вот тебе и весь сюрприз полетел к херам!
Волк тоже досадливо сжал зубы. Еще бы! Первоначально дозорного джипа они не заметили. Толи просмотрели издалека теряющегося на фоне солидной бронетехники малыша, толи он в тот момент шел в общем боевом порядке. Но теперь дозор рождал серьезную проблему. Дело в том, что Фашист с Абдами на скорую руку подготовили у самого входа в узкое дефиле танковую ловушку — мощный гаубичный снаряд с навеской из пластита, управляемый подвешенным на подходящих ветках реле, на фотоэлементах. Как только шедший впереди танк войдет в дефиле — хлоп! Мощный взрыв и ловушка захлопнется. До тех пор пока покалеченного бронированного монстра не смогут оттащить в сторону колонна дальше не пройдет. А если добавить сюда еще энергичный огневой налет, по тем, кто попытается этим заняться, то можно гарантировать задержку минимум на день. А в условиях современной войны, день простоя — очень большой срок. Однако, все планы на корню порушил невесть откуда взявшийся впереди колонны «хаммер». Фотоэлементы были пристроены с таким расчетом, чтобы гарантированно сработали при проходе бронетехники, то есть на высоте где-то около метра. А им без разницы кто закрыл на миг свет — мощный танк, или юркий подвижный «хаммер», сработка будет что так, что так. Вот только никакой помехи движению колонны подорванный внедорожник не создаст. Затора, в результате которого колонна должна была стать удобной мишенью, не получится. В таких обстоятельствах в бой даже ввязываться не стоило, разумнее было, не обнаруживая себя отойти от греха подальше. Вот только подорванный патрульный джип и танк это две большие разницы в деньгах. А от денег ох как не просто отказываться, особенно, когда уже твердо настроился их получить. Эх, непруха! Волк от расстройства даже хлопнул кулаком по прикладу своего автомата, чего обычно себе никогда не позволял. Уважал оружие, считал, чуть ли не живым существом, способным понимать ласку и отомстить за обиду. Но тут уж не сдержался, прорвало! Лежавший рядом Абд-второй даже покосился на него удивленно, не водилось раньше такого за командиром.
Над головой грохнуло, взвыло мощным трубным гудом. Звено блеснувших серебром крыльев на солнце штурмовиков прошло на север. Полетели бомбить одним им известные цели в глубине ливанской территории. Истребители-бомбардировщики — маарах крав, на иврите. Пользуются тем, что у Израиля абсолютное превосходство в воздухе, идут на бреющем, ничего не опасаясь, ни от кого не прячась. В первые же дни войны израильская авиация нанесла весьма чувствительные удары по объектам «Хизбаллы», а заодно и по всей инфраструктуре Южного Ливана. Пытаясь предотвратить вывоз в глубину страны захваченных в приграничье заложников израильские пилоты весьма успешно бомбили мосты через реку Литани, разрушали ведущие на север дороги. Противопоставить воздушной войне ливанцы могли только устаревшие средства ПВО: пушечные зенитные установки, крупнокалиберные пулеметы, да несколько десятков ПЗРК. Этих сил было явно недостаточно для организации прикрытия от воздушного противника, потому израильская авиация чувствовала себя в небе Ливана вполне комфортно. Даже умудрялась охотиться в приграничье за отдельными мелкими отрядами боевиков и их транспортом.
