Отвернулся, снова обошел свою машину, сел за руль и уехал.
Будь я настоящим исследователем человеческих слабостей, наверняка искренне порадовался бы, обнаружив новые глубины личности детектива Коултера. Надо же, Коултер — знаток и поклонник словесности! Однако радость открытия меркла, поскольку мне было совершенно все равно, как Коултер проводит свое свободное время, лишь бы от меня подальше. Едва, можно сказать, я избавился от сержанта Доукса, извечно выслеживавшего Декстера, как пожалуйста — ему на смену Коултер! Можно подумать, на меня охотится какая-то зловещая тибетская секта «Против Декстера»: стоит только предыдущему ламе-декстероненавистнику умереть, как ему на смену рождается следующий.
Впрочем, я вот-вот стану главным произведением искусства нашего века, а это на данный момент проблема гораздо более насущная. Я сел в машину, завел двигатель и поехал домой.
Мне пришлось несколько минут стучать в дверь, потому что Рита надумала запереться изнутри на цепочку. Еще повезло, что не стала баррикадироваться диваном и холодильником…
Должно быть, потому, что ей диван понадобился для другого: она села на него, свернулась клубочком и крепко-накрепко прижала к себе детей, по одному ребенку с каждой стороны, а потом, впустив меня внутрь (не очень охотно, кстати), заняла такое же положение и надежно обхватила детей за плечи.
У Коди и Эстор на лицах были практически одинаковые выражения скучающего недовольства. Очевидно, вместе ежиться от ужаса в гостиной не казалось им достойным семейным времяпрепровождением.
— Ты так долго!
— Нужно было с детективом поговорить, — объяснил я.
— Ты же понимаешь, мы переживали!
— Мы не переживали! — Эстор возмущенно закатила глаза.
— Я хочу сказать, что этот человек сейчас может быть где угодно! — продолжала Рита. — Прямо здесь, за домом!
И хотя никто из нас на самом деле так не думал (даже Рита!), мы все вчетвером машинально взглянули на вход. К счастью, там никого не было, по крайней мере насколько можно судить по закрытой и запертой двери.
— Пожалуйста, Декстер! — воскликнула Рита, и я буквально носом учуял запах страха в ее голосе. — Пожалуйста… что это… почему?.. Я не могу… — Она безотчетно всплеснула руками, затем уронила ладони на колени. — Это должно прекратиться… Прекрати это!
Я и сам хотел бы в первую очередь того же самого — «прекратить это» (при помощи, между прочим, любимого способа), но не раньше, чем поймаю Вайсса. И уже было погрузился в радостные мечтания, когда в дверь позвонили.
Риту аж подбросило на диване, и она еще сильнее прижала к себе детей.
— Боже мой, кто это?!
Уж точно не бродячий мормон-проповедник! Но я не стал этого говорить, сказал только:
— Я открою. — И пошел к двери. Заглянул в глазок (просто на всякий случай, а то мормоны такие пронырливые бывают!), но увидел нечто гораздо более жуткое.
На пороге стоял сержант Доукс, сжимая в руке серебристую машинку, которая теперь за него говорила, а рядом с ним стояла женщина средних лет, с резкими чертами лица, в сером костюме. Даже отсутствие фетровой шляпы не помешало мне признать в ней представительницу тех самых «федералов».
Разглядывая посетителей и размышляя, сколько неприятностей они могут мне принести, я задумался: а может, не открывать? Притвориться, что нас нет дома? Пустое… Чем быстрее убегаешь от неприятностей, тем скорее они тебя настигают. Если не впустить сержанта Доукса с его новой приятельницей сейчас, они наверняка вскоре вернутся с ордером. С этими грустными мыслями я постарался изобразить на лице соответствующее ситуации удивление и открыл дверь.
— Быстро! Сукин! Сын! — жизнерадостно изрек искусственный баритон Доукса, когда сержант трижды ткнул своей клешней в серебристые клавиши.
Дама из ФБР предостерегающе положила руку ему на плечо, а сама обратилась ко мне:
— Мистер Морган? Разрешите войти? — Она терпеливо подождала, пока я изучил ее удостоверение: и впрямь спецагент Бренда Рехт из ФБР. — Сержант Доукс предложил проводить меня к вам.
Как мило с его стороны.
— Конечно, входите! — пригласил я, а потом добавил, в порыве счастливого вдохновения, которое иногда так вовремя на меня находит: — Хотя дети после пережитого потрясения могут испугаться сержанта Доукса. Пусть лучше он подождет тут.
— Сукин! Сын! — радостно выкрикнул Доукс.
— И лексикон для детей неподходящий, — пробормотал я.
Спецагент Рехт взглянула на Доукса. Как представительнице ФБР, ей не полагалось ничего бояться, даже киборга Доукса.
— Конечно! Подождете здесь, сержант?
Доукс смерил меня долгим взглядом, и я почти услышал злобный вопль его собственного Пассажира. Потом он поднял свою металлическую лапищу, взглянул на клавиатуру и ткнул в одно из заранее запрограммированных предложений.
— Я за тобой слежу, мерзавец! — сообщил мне жизнерадостный голос.
— Ладно. Только следи отсюда, хорошо?
Я кивком пригласил агента Рехт в дом и, когда гостья протиснулась мимо Доукса внутрь, закрыл за ней дверь.
— По-моему, вы ему не нравитесь, — заметила спецагент Рехт.
Надо же, какая внимательная.
— Боюсь, он винит меня в том, что с ним приключилось. — В определенном смысле это правда, хотя он меня терпеть не мог задолго до того, как лишился рук, ног и языка.
Она прошла к дивану, где Рита прижимала к себе Коди и Эстор, и снова показала свое удостоверение.
— Миссис Морган? Я спецагент Рехт, ФБР. Можно задать вам несколько вопросов?
— ФБР? — переспросила Рита таким виноватым голосом, как будто сидела на украденных облигациях. — Но что… зачем… да, конечно.
— У вас пистолет есть? — поинтересовалась Эстор.
Рехт покосилась на девочку с какой-то нерешительной нежностью и подтвердила:
— Есть.
— В людей стреляете?
— Только если приходится, — ответила Рехт и осмотрелась в поисках кресла. — Позвольте, я присяду?
— Ох! — воскликнула Рита. — Простите, простите! Я только… да, конечно, присаживайтесь!
Рехт села на краешек кресла, посмотрела на меня, потом обратилась к Рите.
— Расскажите мне, что случилось. — Рита замялась, и гостья подсказала: — Вы посадили детей в машину, выехали на шоссе…
— Он… он просто из ниоткуда возник! — выпалила Рита.
— Бум, — тихонько вставил Коди, и я с удивлением взглянул на него.
Мальчик чуть улыбался, и это снова меня встревожило. Рита смятенно обернулась к нему, потом продолжила:
— Он в нас въехал! И пока я… я все еще… а он… он дернул дверцу и схватил детей!
— Я ему между ног врезала, — встряла Эстор. — А Коди карандаш в него воткнул!
Коди хмуро посмотрел на сестру.
— Сначала я, — поправил он.
— Какая разница, — отмахнулась Эстор.
Рехт посмотрела на детей с некоторым изумлением:
— Вы молодцы.
— А потом он полицейского увидел и сбежал, — сказала Эстор, и Рита кивнула.
— А как вы там оказались, мистер Морган? — Агент внезапно повернулась ко мне.
Конечно, я понимал, что она это спросит, но до сих пор не придумал ничего правдоподобного. Прежнее заявление о сюрпризе для Риты не произвело впечатления даже на Коултера, а спецагент Рехт казалась значительно проницательней. Она выжидающе смотрела на меня, секунды тикали… Нужно что-то сказать, срочно!
— Э-э… — промямлил я. — Не знаю, слышали ли вы про мои неприятности…
Будь моя воля, я бы никому не стал показывать запись своей беседы со спецагентом Брендой Рехт. Она, похоже, не поверила, что я поехал домой пораньше потому, что почувствовал себя плохо, а в школу зарулил по дороге, так как уроки как раз закончились. И немудрено.
Даму из ФБР, кажется, не устроило и мое предположение о том, что на Риту с детьми напал случайный маньяк, обезумевший от пробок, дорожного движения и переизбытка кубинского кофе.
Впрочем, в конце концов она поняла, что иного ответа не добьется. Встала с кресла и как-то так задумчиво окинула меня взглядом.
— Хорошо, мистер Морган. Кое-что здесь не совсем складывается, но что — вы мне, конечно, не скажете.
— А что говорить? — отозвался я, быть может, с чрезмерной скромностью. — Такое сплошь и рядом по всему Майами.
— Да-да, — сказала она. — Плохо только, что все это «сплошь и рядом» отчего-то вокруг вас сосредоточено.
Я исхитрился не сказать ей: «Если бы вы только знали…» — и проводил гостью к выходу.
— Несколько дней здесь будет дежурить полицейский, для вашей безопасности, — произнесла она.
Как раз при этих словах я распахнул дверь, за которой обнаружился сержант Доукс, практически в той же самой позе, в какой мы его оставили, — злобно вытаращившись на вход. Я тепло попрощался с обоими посетителями и, захлопывая дверь, успел заметить немигающий взгляд Доукса.
