— Мне действительно всё это покупать? — спросила девушка изучающего список Шарка. — По-моему, противозачаточные средства здесь никому не нужны.
— Ты мне поговори тут, — вызверился на Веру главарь. — Взяла эту бумажку в зубы, и вперёд — по лабазам. Да будь уверена, что нашла всё, что велела старая сволочь. Эй, Поляк, заводи корыто, повезёшь девку на шопинг.
Покупками была завалена небольшая спальня на втором этаже. Время от времени Клейман запирался в ней и проводил внутри два-три часа, безбожно уничтожая и переводя невесть на что хорошие вещи. После этого составлялся очередной список, и Вера с Поляком вновь отправлялись по магазинам.
Очередное утро началось с нахального стука в дверь и матерка производящего этот стук Поляка.
— Вставай, кобыла нетраханная, мать твою и бабку, — бубнил за дверью Поляк. — Драть тебя надо.
— Пошёл вон, урод, — крикнула Вера. — Поляк вызывал у неё омерзение.
— Приказ Шарка, дура. Ты должна позвонить фраеру, договориться с ним на завтра.
Вера вздохнула. Она отдала бы всё заработанное и много больше, чтобы оказаться сейчас километров за тысячу от мерзавца Поляка, Шарка с его приказами и обязанности их выполнять.
Через полчаса Вера позвонила по телефону, который накануне нашла в Интернете, пройдя его поисковиком с ключевой фразой «крупный проигрыш в казино Лас-Вегаса».
Телефон принадлежал некоему Лерою Джонсону. По сравнению со шквалом английской брани, обрушившимся на Веру из телефонной трубки, похабный матерок Поляка казался жалким и неумелым экзерсисом в сквернословии, исполняемым малолетним недоумком.
— С этим вы можете общаться без переводчика, — сказала девушка Поляку, в сердцах швырнув в него телефонной трубкой. — Вы друг друга и так поймёте.
— Этот черномазый меня достал, — не выдержал Шарк на втором часу беседы. — Тупорылый ублюдок, сколько можно базарить об одном и том же. Можешь ему об этом сказать.
— Вы утомили моего шефа, мистер Джонсон, — перевела Вера. — Он полагает, что мы не достигнем договорённости, если вы будете продолжать задавать вопросы, на которые вам уже ответили.
— Нет, ну я не врубаюсь, сестрёнка, — вновь заладил своё Мазафака. — Почему я должен вам верить? Где факаные гарантии, что вы меня не кинете?
— Прекратите ругаться! — всякое терпение у Веры закончилось. Количество извергаемых этим чернокожим факов зашкаливало за разумные пределы. — Вам что, никогда не говорили, что браниться в присутствии дамы неприлично, мистер?
— Всё, всё, молчу, — задрал руки вверх Мазафака. — Скажи ему, пусть всё объяснит по порядку. Я обычный нигга, а не какой-нибудь там умник из конгресса, до меня не сразу доходит.
— Чтоб тебе сдохнуть, — пожелал Шарк после того, как Вера огласила просьбу на русском. — Это не переводи. Значит, так, повторяю всё по новой для тупорылых. Это можешь перевести, он не обидится. Я открываю счёт на твоё имя в Первом Бостонском банке. Знаешь такой? Молодец. Счёт будет пустой, пока не закончишь дело. Уяснил? Хорошо. Дальше я даю тебе на руки тридцать грандов, понял? Ты их меняешь на фишки и ставишь десять на номер. На какой хочешь. Если не угадал, ставишь ещё десять. Тоже на какой хочешь. Опять не угадал — ставишь последние десять. Если мимо, то на этом всё. Ты мне ничего не должен, и я тебе ничего. Идёшь себе тихо нахрен. Ты засадил мои деньги, но я к тебе без претензий. Уяснил?
— Уяснил, браза, уяснил. А на кой фак тебе это надо? Извини, сестрёнка, сорвалось.
— Редкостный болван. Зачем мне это — не твоё собачье дело. Теперь допустим, что ты угадал номер. Тогда продолжаешь ставить по десять тысяч. На какие угодно номера. И так, пока не пройдёт полчаса, понял? Запомни — играть ты будешь ровно полчаса, не больше. Верка, повтори ему — полчаса, пусть подтвердит, что запомнил.
— Ок, ок, браза, полчаса. Я нигга, ты босс. А почему ты думаешь, что я сорву куш?
— Потому что ты счастливый, понял? На эти полчаса я сделаю тебя счастливым, ты сам охренеешь, когда увидишь какой ты фартовый, ясно тебе?
— Нет, неясно. Как ты это сделаешь, браза?
— Ты у меня примешь таблетку. Безвредную, понимаешь? Верка, покажи ему таблетку. Заглотишь её в машине, перед тем, как идти в казино. Таблетка работает полчаса, ясно?
— Ясно. Один из нас сумасшедший, браза. Крейзи.
— Я даже знаю, кто. Тебя до сих пор всё устраивает?
— До сих пор всё, браза. А ты точно не хочешь меня отравить?
— Вот же упёртый бычара. Да на хрен ты мне нужен, травить тебя. Ты играешь полчаса, выигрываешь деньги. Берёшь их наличкой, складываешь в чемоданчик. Чемоданчик мы тебе дадим. Выходишь и садишься в машину. Понял?
— Понял, браза, понял. Я сяду к тебе в машину, и ты меня грохнешь.
— Да не буду я тебя мочить, придурок. Мы делаем бизнес. Это мой бизнес, понял, я им дорожу. Сейчас я делаю бизнес с тобой, завтра с другим. Ну, сам прикинь, есть мне смысл тебя мочить и садиться в тюрягу за такую падаль, как ты?
— Откуда я знаю, браза. Как ты говоришь — нету, но кто знает, что у тебя в башке.
— То есть ты мне не веришь?
— Верю, браза, верю. А если я тебя кину? Не сяду в машину.
— Вот что, парень, — сказал Шарк проникновенно. — Не советую я тебе об этом даже думать. Те, кто хотели меня кинуть, долго не жили. Ты понял?
— Понял. Извини, пошутил. Я — честный нигга. Делаем с тобой бизнес, никто никого не кидает. Давай дальше, браза.
— Мы едем в банкомат, я делаю перевод. Кладу на твой счёт сто грандов. Ты видишь, что деньги у тебя на счету, и отдаёшь мне чемоданчик. Мы квиты: я уезжаю, ты остаёшься. Всё. Ты согласен?
Лерой откинулся на спинку кресла, на котором сидел. Игра далась ему нелегко, он едва сдерживался: отчаянно хотелось схватить мерзавца за горло и вытрясти из него, в чём суть афёры. В чудодейственные таблетки Лерой не верил, он понимал, что в предлагаемом ему деле есть подвох, но не мог определить где.
— Я должен подумать, браза, — сказал Мазафака. — Пойду домой, помозгую над твоими словами. Завтра перезвоню, ок?
— Нет, не ок, сука! — терпение у Шарка иссякло. Отпусти такого, и неизвестно, кому он протреплется о содержании сегодняшней беседы. Шарк перегнулся через стол и схватил чёрного за ворот ковбойки. — Ты всё решишь сейчас. Или да, или нет. Если да, то в казино мы поедем сегодня вечером. Если нет, ты сейчас уберёшься и забудешь сюда дорогу. Понял?
Недюжинным усилием воли Лерой заставил себя расслабиться. Он еле сдерживался, желание разобраться с подонками на месте одолевало его. Только удастся ли заставить их говорить, Джонсон был не уверен. Идти на игру Гриввз запретил, но иного выхода Лерой не видел. Надо было принимать решение, и Мазафака решился.
— Убери руки, — прохрипел он. — Не горячись, браза, я согласен.
— Босс, они привезли его, — кричал в трубку Алабама Смит. — Он только что вышел из машины, идёт по направлению к казино. В машине остались трое. Что нам делать, босс?
— Чёртов ниггер, — в сердцах выругался Гриввз. — Всё-таки сделал по-своему, Мазафака. Так, идите за ним. Будете следить, чтобы ему не мешали, дальше по обстановке.
— Понял, — Алабама отключился и кивнул Трубецкому. — Пойдём, Князь, похоже, игра вступает в решающую стадию.
Под звон монет в игральных автоматах Лерой стремительно пересёк казино и вошёл в ВИП-зал. Ему казалось, что все чувства его обострились, он испытывал состояние, близкое к эйфории. Способность соображать и принимать решения внезапно ушла — Лерой двигался к рулетке с целенаправленностью автомата.
Дилер оказался знакомым.
— Вы решили сегодня сыграть, мистер Джонсон, сэр? — спросил он.
Мазафака бросил на стол три стопки стодолларовых купюр по десять тысяч каждая.
— Фишки, — хрипло потребовал он, проигнорировав вопрос.
— Да, конечно, сэр, — дилер сноровисто пересчитал деньги и подвинул к Лерою тридцать красных пластиковых кружков. — Здесь тридцать тысяч, сэр, по тысяче каждая. Прикажете начинать, сэр?
— Крути, — Мазафака отсчитал десять фишек.
«Ставь на семнадцать, — явственно услышал он уверенный голос со стороны. Лерой принялся озираться, силясь понять, откуда донёсся голос. — Ставь на семнадцать, на семнадцать, на семнадцать, — уговаривал голос». Казалось, он раздаётся со всех сторон. Вытерев рукой лоб, Лерой двинул десять фишек на семнадцатый номер.
— Семнадцатый выиграл, — с удивлением сказал дилер. — Поздравляю вас, мистер Джонсон. Вот ваш выигрыш, сэр.
— Крути, — прохрипел Мазафака. Осознание выигрыша не вызвало в нём никаких эмоций, Лерой даже не изменился в лице.
«Ставь на зеро», — опять услышал он тот же голос. Не обращая на него внимания, Лерой вновь двинул фишки на семнадцать.
— Выиграл зеро, — объявил дилер после того, как шарик остановился.
«На двадцать девять», — велел голос.
