У меня возникло странное чувство: мои подчиненные улыбались мне; такое в армии встречается не слишком часто. Большинство солдат шептали ругательства, когда я отдавал им приказы. Но здесь ко мне были обращены только счастливые лица.
Джейсон продолжал напевать на тот же мотив:
Дэн Макэвой,
Просто фантастика,
Дэн Макэвой,
Врезал по заднице Виктору Джонсу.
Ему пришлось сменить ритм на последней строке, но его пение было встречено громом аплодисментов.
– Ладно, – сказал я, выдавив улыбку. – Ладно, и спасибо тебе, Джейсон. «Виллидж пипл»[90] тебя благодарят.
Снова раздался смех. Марко пощекотал ребра Джейсона, что позволило мне кое-что понять.
– Сегодня будем все делать как обычно. За исключением кабинок; больше развлечений там не будет. Если у кого-то есть с этим проблемы, поговорите со мной позже. Кроме того, если кто-то работал за долги, вы больше не должны мне ни цента; теперь все будут получать деньги за свою работу.
Пара улыбок от тех, кто был загнан в угол, но девушки, которые подрабатывали в кабинках, не выглядели особенно довольными.
– Если у вас появится возможность послать Виктора Джонса, не пользуйтесь ею.
– Слишком поздно, – промурлыкал Джейсон, которому все хлопали по ладони.
Господи, эти люди были счастливы.
– Не пользуйтесь ею, потому что я не знаю, насколько законной была игра в покер.
– Законной? – спросил Джейсон. – Вик годами издевался над девушками в задних комнатах. Насколько законным это было?
Хороший довод.
– Ты знаешь хороших адвокатов, Дэнни? – продолжал Джейсон.
«Конечно, он знает, – вмешался Призрачный Зеб. – Вот только его знакомых адвокатов убивают».
Ко мне поспешно подошел Марко с большим стаканом «Джеймсона» на покрытом царапинами подносе для мартини.
– А вот выпивка для тебя, Дэн. Ты ее заслужил.
Я с благодарностью взял стакан. Ирландское виски легко пьется, но потом действует как дефибриллятор.
– А теперь все возвращайтесь к работе, наслаждайтесь новым менеджментом, пока все не закончилось. Мне нужно немного подумать.
Брэнди встала возле меня.
– Это правда, люди. Вы слышали босса: за работу. Нам нужно обсудить, что будет с кабинками.
Похоже, у меня появился заместитель.
* * *В офисе Вика я первым делом вышвырнул вон Брэнди, затем сорвал со стен порнографию. Нет, обнаженные женщины не представляются мне агрессивными; просто я предпочитаю настоящих. Кроме того, фотографии напоминали мне о прежнем обитателе и о всех актах, которые он здесь совершал с персоналом клуба – по его словам. Не те образы, которые должны всплывать у тебя в сознании во время рабочего дня. К тому же я решил, что если Вик сумеет выгнать меня отсюда законным путем, то прежде из чистой мстительности мне нужно успеть изменить его систему работы.
Я не знал, как действовал Вик. Весь его письменный стол был завален стопками журналов, картонками и фольгой от гамбургеров. Мусорная корзинка в углу выглядела так, словно пережила взрыв в девяностые годы, а оконные жалюзи стали коричневыми и желтыми от десятилетий сигарного дыма.
Я вытер кресло босса и сел, дальше мои планы не распространялись.
«Поправь кресло», – предложил Призрачный Зеб.
Отличная мысль. Я опустил кресло на шесть дюймов, чтобы Вика ждал неприятный сюрприз. Такие мелочи помогают человеку жить.
Ну, я сел, что дальше? Платежная ведомость, издержки, рента, заказ выпивки, денежные депозиты…
Мои трансплантированные фолликулы молили о том, чтобы я их почесал, но Зеб мне запретил. «Я нанял пятерых студентов и потратил восемь часов, разделяя твои фолликулы, не для того, чтобы ты почесался и избавился от них. Не трогай их месяц».
Положи руки на стол, сказал я себе. Не трогай новые волосы. Невозможно представить, как трудно не чесаться. Я перебрал множество трудных и неприятных заданий за годы моих разных профессий, но сейчас держать руки перед собой на столе казалось мне более сложным, чем любое из них. В том числе и рытье отхожих мест в Ливане.
Я попытался сосредоточиться на чем-нибудь еще, и в моем сознании всплыли слова Софии: «Господи Иисусе б-и-и-п».
Что имела в виду София, когда произнесла эту фразу? Кто гудит? Откуда взялось это б-и-и-п? В первый раз она ничего такого не говорила. Проклятье, где вообще можно услышать теперь такой звук? Может быть, мимо проезжала машина?
Или… Меня почти посетила новая мысль, но я не дал ей материализоваться – вдруг за ней что-то стояло? Случайность я еще мог пережить, но если она превратится в вероятность…
Я проследил за проводом, который змеился по столу Вика, и обнаружил телефон под грудами журналов и бухгалтерских книг. Я набрал номер, но трубку никто не взял. Конечно, это был мой собственный номер. Я считал гудки, пока не включился автоответчик, а потом набрал кодовое слово.
Одно сообщение.
«Привет, приятель. Послушай, наверное, ты меня не помнишь, тебе постоянно приходится иметь дело со всякими придурками, верно? Боже милосердный, я ненавижу автоответчики. Ладно, слушай меня… Это Джарид Фабер, адвокат, которого ты выгнал вон вчера вечером. И вполне заслуженно, я могу добавить. Мне дал твой номер Вик. Дело в том, что мне нравится «Слотц», хотя он полон дерьма. Я не хочу отказываться от пары часов за картами, проводя время с девочками. Так что я договорился с Виком, ты представляешь, и теперь снова могу у вас бывать. И если ты увидишь меня раньше, чем Вика, то не советую сразу лезть на меня с кулаками. Как говорят: что было, то прошло. Живи сам и давай жить другим. Может быть, я куплю тебе выпить или новый костюм. Ты можешь это принять или нет, но тебе бы следовало знать, кто я такой и что я могу с тобой сделать. Господи Иисусе».
Тут запись закончилась и раздался б-и-и-п.
Господи Иисусе б-и-и-п.
Я держал трубку на расстоянии вытянутой руки, словно она мне солгала.
София прослушала сообщение, оставленное на моем автоответчике. Фабер не был в моей квартире. Я направил полицейских по ложному следу.
«Это был верный след, – возразил Призрачный Зеб. – Просто другой человек убил Конни и устроил разгром у тебя в квартире».
А теперь Фабер мертв. Это моя вина.
«Тут я с тобой спорить не стану».
Но кто убил Конни? Кто разгромил мою квартиру?
На мое лицо упала тень, и я поднял голову.
– Ну, самое время, – сказал Ирландец Майк Мэдден. – Я гонялся за твоей бледной задницей по всему городу.
Ирландец Майк стоял в дверном проеме, словно именно в этом и было его предназначение. Он был крупным мужчиной с вспухшими от обильного употребления виски венами на носу и щеках. Кривые зубы носили следы сотен драк в барах, но он широко улыбался, демонстрируя их, как медали. Голову украшала небрежно сдвинутая набок мягкая шапочка рыбака с трилистником. Разговаривал он с киношным ирландским акцентом, будто учился ему в Голливуде, а не приобрел в реальной жизни.
Ирландец Майк. Мик, никогда не бывавший в Ирландии. Эмигрант, которому не пришлось эмигрировать. Пластиковый Пэдди,[91] узнавший о своей родине из рассказов бабушки и журнала «Бойз оун».[92]
– Дэниел Макэвой, – негромко заговорил он и вошел в комнату, слегка подволакивая ноги, как эстрадный певец, собирающийся начать выступление. – Тебя нелегко найти.
– Только не моим друзьям.
Мэдден продемонстрировал очарование лепрекона.
– Значит, мы с тобой не друзья, Дэниел? – У него были тусклые зеленые глаза и кожа, как у ощипанного цыпленка.
Я был уже слишком стар для подобных развлечений.
– Кончай это дерьмо, Майк. Чего тебе нужно?
Мэдден с любовью рассмеялся.
– Дерьмо. Мне нравится. – Он прислонился к стене, и та затрещала. – Я хочу получить деньги, которые ты мне должен.
Вздох. Он искал не меня. Я оказался бонусом.
– Тебе должен деньги Вик, а не я. Он и мне должен, но из уважения к тебе и твоей организации ты можешь получить его долг первым.
Майка не столько удивили мои слова, сколько позабавили.
– Спасибо, Макэвой. Ты настоящий католик. Но я бы предпочел, чтобы ты заплатил.
– Это так не работает, Майк. Даже Бог не может переводить долги. Я не должен тебе ни цента, и, если ты не перестанешь твердить про мой долг, я найду способ пройти сквозь жир на твоих плечах и сверну тебе толстую шею.
Почему бы не попробовать браваду, вдруг сработает?
Если я рассчитывал на страх и покорность, то моим надеждам не суждено было сбыться. Майк Мэдден выглядел ужасно усталым, словно ему надоело быть жестким и непререкаемым, и хотелось хотя бы раз договориться мирно.
– Ладно, мальчуган. Я тебя услышал. А теперь послушай меня ты. Я кое-что искал.
– Так почему не спросить у вселенной? Кстати, у многих получается. Но это большой секрет.
