Девушка начала сдавать. Она так нервничала, что перевернула две карты, и ей пришлось начать заново. Наконец Вик и я получили по пять карт. Теперь отступать было поздно.
Я проверил свои карты, внутри раковин из ладоней.
Два короля, неплохо для начала.
«Вполне возможно, – неохотно согласился Призрачный Зеб. – Может быть, ты знаешь, что делаешь».
Через полчаса у меня осталось фишек всего на сто долларов.
* * *«Болван», – сказал Призрачный Зеб.
– Болван, – сказал Вик, и я бросил на него подозрительный взгляд.
– Что?
– Болван, – повторил он. Очевидно, серия неудач сделала меня в его глазах слабаком. – Ты пришел в мой клуб и попытался меня обыграть. Меня! Виктора Джонса. Ты знаешь, сколько парней проигрывали здесь?
– Это две тысячи, Вик. Успокойся.
– Теперь прелестные леди должны мне на две тысячи больше.
– Нет, – запротестовал я. – Я проиграл свои деньги, и не более того.
Вик пожевал незажженную сигару.
– Нет и нет. Ты сказал, что играешь за девчонок.
– Я играл на фишки, полученные за деньги, которые я у тебя заработал. А все, что я выиграл бы, пошло бы на то, чтобы вытащить их из кучи дерьма, куда ты их загнал.
Эй-Джи принялся фыркать, по его красному лбу потекли ручейки пота. Он попросил, чтобы его отпустили, но Вик его удержал, нахмурив брови. Ему везло, и он был на коне.
– Не имеет значения, что ты думаешь, Макэвой, но эти хорошенькие штучки попали в переплет. Ты никого не спас. С тех пор, как ушел из армии.
Шутка начала приедаться.
– У меня осталась сотня долларов на столе. Никогда не знаешь, как может повернуться удача.
Вик зажег сигару и стал медленно ее поворачивать, чтобы она горела равномерно. Он перестал делать вид, что мое мнение имеет для него какое-то значение.
– Еще одна сдача. Почему нет? После сегодняшнего дня, вышибала, тебе придется брать в долг горшок, чтобы пописать. Могу сделать тебе выгодное предложение.
– Очень смешно, Вик. Давай играть.
Так говорят крутые парни, но я таковым себя не чувствовал. Вик меня распинал. Может быть, Саймон Мориарти прав и я совершенно прозрачен.
Хороший крупье способен положить пять карт одну на другую так, чтобы все их углы совпадали. Но девушка так волновалась, что уронила одну из моих карт на пол.
– Хочешь поменять, Макэвой?
Я подхватил карту двумя пальцами.
– Нет, Вик, у меня всё в порядке.
У меня была хорошая сдача – две пары. Дамы и восьмерки.
Мы оба поставили по пятьдесят, затем я поменял одну карту. Вик накрыл свои, словно фокусник. Он ничего не поменял, показывая, что у него уже все есть, если только он не блефовал. Пару сдач назад я спасовал, имея пару тузов, и проиграл более семисот долларов. Я не стал платить, чтобы посмотреть карты Вика, но я видел, как он блефует, не имея на руках ничего. Проблема состояла в том, что лицо Вика никогда не менялось. Голос оставался спокойным, черты лица застывали, и он всем своим видом показывал: а пошел ты, какие бы карты у него ни были на руках. Я рассчитывал, что сумею найти щель в его броне, но у меня ничего не вышло. Оставалась лишь надежда на Леди Удачу.
– Пятьдесят, – сказал я, хотя пятая карта оказалась бесполезной.
Почему не пойти до конца.
– Это будет совсем легко, – сказал Вик, выдвигая в центр груду фишек. – Пятьсот. Если не можешь ответить, ты проиграл. Никаких тебе буду должен. Таковы здешние правила.
– Мне знакомы правила, Вик. Ты ведь заставил меня их выучить, верно?
Теперь, когда сражение было выиграно, Вик немного расслабился.
– Эй-Джи не может даже запомнить, где у него член. Вот почему мы называем его по инициалам, чтобы он не забывал свое имя.
– Может быть, факел прожег ему мозг.
Эй-Джи ударил ладонью по столу, но я знал, что он не станет атаковать, пока не получит разрешение Вика.
– Ладно, – сказал тот. – Тебе конец, вышибала. Проваливай из моего клуба. Отныне вход сюда тебе запрещен.
– Если только у меня нет наличных, чтобы их потратить?
– Я не отказываюсь от наличных. Кто знает, если заглянешь сюда, Марси сделает тебе все ручками в одной из кабинок. Отработает часть долга.
Марси заплакала в три ручья, а я потянулся к бумажнику.
– Я ставлю пятьсот.
Вик сумел скрыть удивление.
– Ты уверен?
– Что? Ты думал, у меня ничего нет? А я кое-что припас, Вик, так что отвечаю на твои пять сотен. Ты ведь никогда не отказываешься от наличных? – Я небрежно бросил купюры на стол.
– Никогда. – Вик сгреб все свои фишки двумя руками и подтолкнул их в центр стола. – Вот твои пятьсот и еще две тысячи. У тебя есть столько?
Я внимательно смотрел на него. Все тот же старина Вик. Я рассчитывал, что деньги в моем бумажнике выведут его из равновесия.
– Да, у меня есть.
«Твой неприкосновенный запас? Брось, Дэн. Неужели ты готов все потерять из-за двух дурочек? Они сами выкопали себе яму».
Я не собирался терять все свои деньги; лишь часть, чтобы освободить девчонок и вернуть заработанное. Только так, и ничего больше.
– Сколько у тебя в сейфе, которого у тебя нет?
Каким-то образом Вику удалось сохранить невозмутимое выражение лица. Могу спорить, что шнурки на его ботинках свернулись.
– Доход за вечер. Двадцать тысяч, Дэниел.
Вот оно. Сначала я был Макэвой-вышибала-болван, а теперь стал Дэниел. Вик никогда прежде не называл меня Дэниелом. Все так, как говорил доктор Мориарти: подсознание Вика пытается завоевать мое доверие, потому что он лжет. Блефует.
И я уже больше не сомневался, что у него ничего нет. И я мог выиграть большие деньги.
Моя решимость играть с осторожностью исчезла, а ее место заняла рождественская картинка ближайшего будущего: я оставляю Виктора Джонса, рыдающего за собственным столом. Если я позволю ему сохранить стол. Когда ублюдок увидел тело Конни на парковке, он первым делом подумал о своем темном бизнесе, и мне вдруг ужасно захотелось отобрать у него этот бизнес.
Моя маска игрока не шла ни в какое сравнение с маской Вика, поэтому я закрыл лицо ладонями, делая вид, что ужасно переживаю.
– Двадцать тысяч. Господи… Но ты ведь не поставишь все на кон. Никогда.
– Может быть, да, может быть, нет.
– Ладно, ладно. Я ставлю пять. Так что для тебя это три тысячи.
Деньги были равномерно распределены по всему моему телу. Немного в каждом нагрудном кармане, остальное в носках. Я опустошил один карман и аккуратно положил купюры в общую груду, постаравшись показать Вику, что мой карман пуст.
– Д-е-е-рьмо, должно быть, ты в родстве с этими глупыми сучками. – Вик сделал знак Эй-Джи, и тот вскочил на ноги так, словно тяготение, которое его удерживало, мгновенно исчезло.
– Что Вик? Что? Пристрелить его?
– Нет, открой сейф и принеси наличные.
Эй-Джи явно огорчился и надулся – и если б он стал лет на тридцать моложе, а вы не знали бы историю с Леди Свободой, его можно было бы назвать симпатичным. Он подошел к бару и открыл сейф, спрятанный за зеркалом.
Я рассмеялся.
– Господи, он помнит комбинацию.
Вик позволил себе ухмыльнуться.
– Это десять-двадцать восемь-восемнадцать-восемьдесят шесть. День открытия Статуи.
Несмотря на ситуацию, я не сумел сдержать хохот, и на миллисекунду испытал восхищение перед Виктором Джонсом.
– Ты злобная задница, Вик. Но сейчас ты был хорош. Теперь тебе придется поменять комбинацию.
Вик принял комплимент, небрежно взмахнув рукой, затем забрал кирпич наличных из рук Эй-Джи и шлепнул десять тысяч на стол.
– Твои три и еще семь. И ты снова в заднице, Дэниел. Нет денег, нет игры.
Я его поимел. Предчувствие жестокой победы засияло, словно в моем черепе загорелся яркий свет, и мне пришлось закрыть рот, чтобы его скрыть.
«О-о-о, – сказал Призрачный Зеб. – Ты думаешь, что из твоего ирландского рта исходит сияние света? Нет, тебе точно нужно позвонить твоему дружку Саймону».
Хорошая мысль.
– Не беспокойся, Вик. Я играю. У меня есть еще один карман.
И я вытащил еще две пачки, обернутые тонкой бумагой. Все остальное лежало в носках.
– Выравниваю твои семь и ставлю еще три.
Вик старался сохранить маску. Ему приходилось нелегко, и я заметил, как надулась вена между ухом и бровью. Если он сбросит карты, то потеряет десять тысяч. Я слышал, что Вик должен деньги серьезным гангстерам; потеря десяти тысяч могла стоить ему много больше. У него оставался один шанс – сделать меня банкротом.
– Чтобы ты сдох, вышибала, – сказал он, и мне показалось, что в его голосе появилась дрожь. – Всё на стол. – И он бросил последнюю пачку, как гранату. – А теперь проваливай отсюда.
Наступил один из тех моментов, когда воздух исчезает из комнаты, а то, что произойдет дальше, изменит не одну жизнь. Мне оставалось лишь ответить восемью тысячами, и он будет раздавлен. Я понимал, что даже если я проиграю, кое-что получу. Брэнди низко склонилась над столом, стараясь изо всех сил ослепить меня своим бюстом, а Эй-Джи заглатывал одну за другой рюмки «Столичной», готовясь к схватке, которая становилась почти неизбежной. Я составил быстрый план драки, решив, что как только все закончится, я вырублю ублюдка своим стулом.
