Пока мои дела складывались превосходно, учитывая все обстоятельства. Моя легкомысленная часть уже собралась захихикать, но я ее придавил, решив оставить девчачьи проявления на потом.
«Бенц» наполнился стонами, словно мы находились под водой, а на ветровом стекле расцвели морские анемоны крови. Мы проехали еще десять футов, и одно колесо вылезло на тротуар и задело мусорный бак.
Я еще разок врезал Ирландцу Майку в наказание за то, что он жуткий урод, выскочил из машины и помчался к заднему входу в заведение Зеба. Мои ботинки стучали по гравию, в лицо дул холодный ветер – у него был вкус жизни. Я наслаждался им несколько мгновений, пока не добежал до двери. Теперь следовало снова сосредоточиться.
У меня имелось достаточное количество пистолетов, но с собой не оказалось ни одного.
Дверь открывалась внутрь, за ней виднелась еще одна голова-картофелина – очередной парень Майка высунулся, чтобы проверить, кто пинает мусорный бак. Этого я почти пожалел. Его пистолет болтался на боку, а я мчался на него, оскалившись, точно озверевший медведь.
Он успел сказать «Ох!», перед тем как я врубился головой под его руку, и мы вместе влетели внутрь. «Ох» повторилось на более высокой октаве, и мы оказались посередине комнаты. Ноги парня волочились по полу, локти выстукивали барабанную дробь по моей спине, что едва ли облегчало его положение. Может быть, если бы у него хватило ума взяться за пистолет…
Не хватило ни ума, ни времени.
– Мама, – сказал он. – Коз…
Ругался или звал маму. Кто знает?
Перед нами возникла стена, и я направил мальчугана прямо в нее. Мы пробили два слоя гипсокартона, деревянный переплет и почти уселись в кресло дантиста. Не слишком полезно для внутренностей человека. И все же береженого Бог бережет, поэтому я проскочил сквозь пробитую дыру и приложил по башке стонавшего парнишку Майка лотком, очень вовремя оказавшимся у меня под рукой.
Стоны сразу прекратились. Однако аварийная сигнализация не включилась; а жаль, она мне сейчас не помешала бы.
Тем не менее стоны не прекращались. Они раздавались у меня за спиной, в гомеопатическом магазинчике Зеба.
«Это я, идиот. Я жив».
Зеб… Не может быть.
Мальчуган Майка без борьбы отдал мне свой пистолет, превосходный блестящий «кольт» калибра.45. Семь патронов в обойме, одна в стволе, если допустить, что этот тип, назовем его Стив, держал оружие заряженным.
– Макэвой, ну ты ублюдок!
Рев снаружи. Ирландец Майк быстро пришел в себя и забыл о мальчугане.
– Выходи, Макэвой!
Хорошо. Это хорошо. Значит, у меня еще оставались какие-то шансы. Конечно, мне бы следовало прикончить всех, тогда бы шансы могли стать реальными.
Я метнулся сквозь клубы мела и пыли в магазинчик Зеба. Кровь на полу, блестящая в полоске света, кровь на ковре и на бетоне. Блестящий след вел к дрожавшему в углу телу. Я сразу понял, что это мой друг Зеб, привязанный клейкой лентой к собственному офисному креслу. Они играли им в пейнтбол.
Глаза Зеба оставались полузакрытыми, его лицо покрывали синяки, с кончиков пальцев капала кровь. Лукавые глаза потеряли прежний блеск, а острые черты жулика исчезли. Он выглядел ужасно, а чувствовал себя еще хуже, если вообще был способен что-то чувствовать.
Я развернул его кресло так, что он оказался ко мне лицом.
– Зеб? Быстро рассказывай, что ты натворил?
– С-самое время, – прошептал Зеб, пуская кровавые пузыри. – Парацетамол, ибупрофен. Под сейфом.
Я встряхнул его, и из раны под глазом потекла кровь.
– Нет, рассказывай. Какой, к дьяволу, диск им нужен?
Зеб закашлялся, и в его груди что-то засвистело.
– Нет диска. Все чепуха. Давай, Дэн. Таблетки.
Так уж он устроен. После такого мордобоя в жизни Зеба осталась только боль. Будет он жить или умрет, уже не имело значения. Только боль.
– Хорошо, хорошо.
Я принялся перебирать бутылочки под сейфом. На большинстве из них были сделанные от руки надписи. Обычные дешевые таблетки. Зеб старался заработать всеми возможными способами.
– Пять минут, Майк, – крикнул я в потолок. – Пять минут, и я найду проклятый диск.
Никакого ответа, только звук неуверенных шагов и звон металла.
– Пять минут, Макэвой, – наконец раздался голос Майка. – И, если я услышу сирены, то спалю тут все дотла.
Замечательно. У меня осталось триста секунд, а торговаться нечем.
Парацетамол. Я нашел бутылочку и принялся читать инструкцию.
– Плевать на дозировку! – взвыл Зеб. – Давай все.
Но я решил, что этот номер у него не пройдет. Зеб находился в таком состоянии, что стал бы их жевать до самой смерти.
Я встряхнул бутылочку и дал ему две таблетки. Зеб слизнул их с моей руки, точно пони – кусочки сахара. Пока я срывал клейкую ленту с его запястий, он немного успокоился под действием таблеток.
– Где ты был, приятель? – всхлипнул он, а потом хрипло захихикал. – Я вел передачи. Посылал сигналы. Вел с тобой долгие разговоры. Неужели ты ничего не слышал?
«Ни черта я не слышал», – заявил Призрачный Зеб.
– Я слышал тебя, брат, – сказал я. – И вот я здесь. А теперь расскажи, что ты натворил.
– Я остался в живых. Вот что я сделал. Не слишком горжусь, но у меня получилось.
Я слегка его встряхнул.
– Что ты сделал? Давай, Зеб, расскажи мне.
Тот заморгал так, словно собирался заснуть.
– Я сделал Майку Мэддену волосы. Как тебе, Дэн. Самые лучшие трансплантаты.
Не может быть! Только не это.
– Этот ублюдок – настоящий параноик, вот что я тебе скажу. Привел китайских студентов, чтобы они ассистировали и никто не узнал, кто он такой. У них маленькие ручки, они отлично справились с работой. Через шесть месяцев никто даже не догадается. У Майка столько волос, что сам Пирс Броснан обделался бы от зависти.
Время уходило.
– Замечательная работа. Просто великолепная. Так в чем проблема?
Даже разбитое лицо Зеба сумело принять виноватое выражение.
– У меня появился шанс. И я не мог его упустить.
– Две минуты, Макэвой. И тебе лучше достать кролика из шляпы, мальчуган.
Зеб засмеялся.
– Мальчуган. Всегда мальчуган. Вы, ирландцы, такие отсталые…
– Какой шанс? Зеб, эти люди собираются нас убить.
– Не тебя, Дэн. Не тебя, мой большой любимый Шварценеггер. Могу спорить, что ты уже вырубил нескольких.
Тут он был прав.
– Может быть. Но почему они гоняются за мной, Зеб?
Зеб посмотрел на кровь на своих пальцах, однако не нашел там никакой подсказки.
– Я сказал Майку, что записал всю процедуру. И обещал выложить на сайте «Ю-тьюб», добавив, что ирландцы Нью-Йорка обделаются от восторга. Ты бы видел его во время операции: большой ребенок плакал как… ребенок. Он не разрешал мне сделать даже перекур.
– Невозможно поверить.
– Я знаю, – хрипло сказал Зеб. – Я всегда осторожно обращался с пеплом.
– Я не про сигареты. Ты пытался шантажировать босса мафии?
– Какой он босс? У него всего дюжина людей. И я просил всего двадцать тысяч. Двадцать тысяч за то, что я уничтожу диск. Хорошая сделка.
– Но диска не существует.
Зеб икнул, и на его губах и деснах появилась кровь.
– Проклятье, конечно, нет. Ты видишь здесь камеры? Это мысль пришла мне в голову слишком поздно.
Я заскрипел зубами.
– И когда ты сказал Майку, что диск у меня?
Зеб откатился назад.
– Два дня, Дэн. В течение двух дней я клялся, что все это ложь. Два проклятых дня они били меня по зубам и головой об стену. На каком-то хреновом складе в Экройде. Там повсюду валяются кусочки меня.
– А потом ты сказал Майку, что диск у меня.
– Да, сказал. – Подбородок Зеба опустился на грудь. – Что еще я мог сделать? Ты крутой ирландский ублюдок, Дэн. И я знал, что жалкие гангстеры с тобой не справятся. Никогда. Ты их всех прикончишь и спасешь меня. Другой надежды у меня не было.
Слишком много слов для человека с выбитыми зубами и сломанными костями, и у Зеба начался тяжелый приступ кашля.
– Идиот, – закричал я, глядя на его содрогающееся тело. – В течение восьмисот лет у ирландцев оставалась только гордость, а ты пытался отнять ее у очень опасного человека.
Зеб выплюнул зуб вместе с кровью, и тот остался лежать, словно айсберг в закатном море.
– Ошибка, Дэн, теперь я это понимаю. Но не дай мне здесь умереть. Придумай что-нибудь. Разыграй кельтскую карту. – И Зеб заплакал, ломая руки.
Кельтская карта. Одна у меня в рукаве имелась. Наверняка.
Входная дверь загудела от тяжелых ударов плечом. Свет заморгал. Наверное, пять минут прошли.
– К дьяволу вас обоих, – крикнул Майк Мэдден. – К дьяволу и в адское пламя!
За шторами замелькало что-то оранжевое. Быть может, полицейская машина, но, скорее всего, самодельный факел. Майк собирался нас сжечь.
Я напряг мозг, пытаясь найти хоть какую-то идею, хоть как-нибудь вернуть здравый смысл тому, что происходило. Ничего. Только чистое безумие.
