Он почувствовал, как сердце его заколотилось сильнее, когда Рене включила правый поворотник, перестроилась в правый ряд и подготовилась к повороту направо. Она свернула в боковую улочку, а черная «Тойота» продолжила свое движение по Витфилд, остался только «Фольксваген».
Это точно Макс.
Эрик подался вперед на своем сиденье. Он свернул налево за «Фольксвагеном» и успел заметить название улицы – Харвест-роуд. Это была тихая маленькая улочка без светофоров и фонарей, и три машины ехали по ней в темноте гуськом: впереди – Рене, за ней «Фольксваген», и следом – Эрик. Рене начала немного сбрасывать скорость – и «Фольксваген» тоже поехал медленнее, из чего Эрик сделал вывод, что Макс знает, что они приближаются в дому Рене.
Эрик тоже затормозил, сгорбившись на переднем сиденье. Он никогда раньше не перехватывал чужие автомобили, но это не казалось ему таким уж сложным. Рене включила правый поворотник – Эрик понял, что они уже совсем рядом с Гристмилл, об этом говорили и уличные указатели. Он включил дальний свет, пытаясь привлечь внимание Макса, но «Фольксваген» никак не отреагировал.
Харвест-роуд резко свернула влево, и Рене нырнула вперед, даже не включив поворотник. Макс затормозил, но вместо того чтобы последовать за Рене, вдруг включил правый поворотник и затормозил у автобусной остановки. Эрика это удивило, он тоже притормозил. И в этот момент «Фольксваген» вдруг резко свернул в переулочек между двумя домами, на Харвест, 212, и остановился.
Эрик застонал, глядя, как «Фольксваген» тормозит, как выключаются фары, глохнет мотор…
Он ошибся. За рулем машины был не Макс. Просто водитель здесь живет. А теперь из-за этой глупой ошибки Эрик чуть не выпустил из виду Рене. Он нажал на газ, свернул в первый же поворот налево и тут же в свете уличного фонаря увидел название улицы – Гристмилл. Красные габаритные огни Рене мигали в конце улицы, поэтому Эрик сбросил скорость и ругнулся про себя, обнаружив, что Гристмилл представляет собой обычную не слишком широкую улочку, которая заканчивается тупиком – этакий каменный мешок. Эрик остановился у обочины с правой стороны, выключил двигатель и стал наблюдать, как Рене подъезжает к большому дому в центре этого каменного мешка, останавливается, выключает фары…
Итак, Рене жила на Гристмилл-роуд, но Макс не преследовал ее до самого дома.
Эрик выключил зажигание, чтобы не привлекать к себе и машине лишнего внимания. И глубоко вздохнул – он был совершенно растерян.
Значит, он поспешил с выводами. Конечно, оставался еще небольшой шанс, что Макс сейчас в пути, что он знает, где живет Рене. Все указывало на это – Макс должен был сейчас ехать сюда, чтобы убедиться, что Рене дома и в безопасности. Так должно было быть. Но был и другой вариант: что Макс сейчас находился где-то совсем в другом месте, собираясь покончить с собой…
Вдруг машина Эрика оказалась в круге света от фар другой машины, которая выехала из-за поворота на Гристмилл-роуд. Это был черный автомобиль-купе. Эрик снова надвинул бейсболку пониже, когда машина проезжала мимо него, и успел заметить, что за рулем сидит мужчина. Эрик предполагал, что это может быть Макс, и чтобы проверить свою догадку, решил поехать за ним к тому месту, где остановилась машина Рене. Там, в тупике, Эрик мог бы остаться с ним с глазу на глаз – и это замечательно.
Темный купе медленно проехал по улице, а потом развернулся и поехал в обратную сторону. Эрик замер в ожидании: если за рулем действительно Макс, то сейчас встреча неминуема, мальчик не сможет избежать ее. Внезапно вспыхнувшие фары дальнего света ослепили Эрика – они били прямо ему в лицо от темного купе, который резко остановился всего в футе от машины Эрика. Теперь Эрик отчетливо видел, что за рулем машины не Макс – это был мужчина средних лет, который смотрел на него, подозрительно сощурив глаза за стеклами очков.
– Прошу прощения, приятель, – заговорил водитель серьезно. – Я живу здесь, в этом тупичке, и знаю всех своих соседей. И ты – не один из них. Что ты здесь делаешь?
– О, извините. – Эрик поднял вверх руку с телефоном: – Я просто получил смску и заехал сюда, чтобы ответить на нее.
– Ты что, первый раз в этих местах?
– Я не сразу разобрался, что это тупик. Я был на Харвест, когда получил смску, и свернул сюда. Просто не знал, что тут проезда нет. Наверное, пропустил знак.
– Ага, ладно. – Водитель слегка расслабился на своем сиденье. – Не пропустил ты знак – его тут и нет. Просто большинство местных знают, что тут тупик, а ты ж не местный – понятно, почему ты попал в эту ловушку. Я не хотел тебя обидеть, приятель, просто сейчас такие времена, что, как говорится, надо держать ухо востро.
– Конечно, я понимаю, все правильно.
– Я не говорю, что ты там террорист какой-нибудь или еще что. Ну, то есть, я понимаю, что ты не террорист.
– Конечно, нет. Я просто поеду дальше по своим делам. А смска подождет. – Эрик включил зажигание и тронулся с места.
– Отлично. У нас тут все сознательные, знаешь, рано или поздно кто-нибудь точно вызвал бы полицию.
– Да-да, конечно, спокойной ночи.
Эрик нажал на газ и медленно тронулся с места. Он проехал до конца тупика, бросил взгляд на машину Рене, стоящую около большого кирпичного дома, на первом этаже которого горел свет. Потом он развернулся и выехал на шоссе, помахав на прощание водителю купе, который показал ему поднятые кверху большие пальцы рук.
И только оказавшись на шоссе, Эрик наконец выдохнул.
Эрик поехал в южном направлении. Грудь у него сдавило – до боли знакомое ощущение. Он прекрасно помнил его со времен своего тревожного расстройства – это чувство, что чья-то стальная рука сжимает твою грудную клетку, легкие, даже трахею… Стараясь контролировать дыхание, он гнал вперед и напряженно соображал, куда же мог податься Макс. Мимо пронеслись закрытые, темные магазины Девона, стоянка «Хоул Фудс» была пуста, мороженое «Брюстерс» закрыто, и на парковке совсем не было машин, кроме машины технических служб.
Тут вдруг в голову ему пришло, что «Перфект Скор» находится совсем недалеко отсюда и что Макс вполне может быть там – с очень большой долей вероятности.
Эрик свернул налево, потом два раза направо, и вот перед ним уже виднелось здание «Перфект Скор». Вывеска горела красным – подсознательно это ассоциировалось у большинства с Гарвардом, что автоматически вызывало доверие у чадолюбивых родителей, мечтающих во что бы то ни стало видеть своего ребенка в престижном колледже. Само здание было кирпичным, одноэтажным и простым, перед ним была стоянка – пустая. Эрик объехал здание кругом, но и там было пусто.
Тогда Эрик свернул направо и поехал домой, понимая, что это ощущение давления в груди не пройдет до тех пор, пока он не найдет Макса. Он проезжал мимо темных домов и думал о семьях, которые в них живут, о детях, которые ложатся спать, чтобы завтра встать в школу вовремя, о матерях и отцах, которые идут в общую постель, слишком уставшие, чтобы думать о сексе, но тесно прижимаются друг к другу, как когда-то он и Кейтлин – потому что так удобнее и приятнее. Эрику нравилось быть женатым, ему нравилось иметь дом и семью, нравилось возвращаться каждый вечер в одно и то же время. Он вдруг понял, что на самом деле скучает не по Кейтлин – он скучает по жене, по дому, по семье, по ощущению защищенности, которое она дает. Возможно, он был не меньше ее виноват в том, что произошло, – ведь он тоже любил не человека, а только созданный им самим образ. Оглядываясь назад, он признавал, что они никогда не жили дружно, постоянно препирались по мелочам типа того, кто должен выносить мусор и кто будет делать закупки для школы, они оба постоянно соревновались друг с другом, пытались отобрать друг у друга очки – и в конечном итоге оба проиграли.
Эрик вдруг поймал себя на том, что на автопилоте едет к своему старому дому на Милл-роуд, а не к новому жилищу. Он притормозил и развернулся. Он ведь больше там не живет. И вовсе незачем ему ехать туда и смотреть, одна ли Кейтлин или там стоит около дома вторая машина – машина Брайана.
Размышляя обо всем этом, Эрик не слишком торопился домой. А потом вдруг понял, что ведь Макс может ждать его там!
Окрыленный этой новой надеждой, Эрик прибавил газу. На светофорах по пути уже мигал желтый свет, потому что машин уже почти не было, и Эрику понадобилось всего минут пять, чтобы добраться до своей улицы. Он вытянул шею, высматривая, не стоит ли машина около его дома или где-нибудь рядышком, но там никого не было. Зато тусклый свет фонаря над дверью подъезда освещал чью-то фигуру, сидящую на ступеньках.
– Давай же, сынок, – бормотал Эрик, напряженно всматриваюсь в темноту. Подъехав ближе, он, однако, разглядел, что на самом деле там никого не было – всего лишь игра теней.
Он въехал в гараж, выключил зажигание и вышел из машины. Идя по лужайке перед домом, он нащупал в кармане ключи. На крыльце его ждал коричневый бумажный пакет. Он заглянул внутрь: сверху лежала написанная от руки записка, гласившая: «Это ужин, который ты так и не съел. Позвони, если понадобится. Люблю, Лори».
