– У меня нет никаких сведений, доктор.
– Но вы ведь знали бы, если бы Макс позвонил или если бы позвонили насчет него? Он мальчик, подросток. Как много звонков о попавших в беду подростках у вас бывает за дежурство в Рэдноре?
– Я поспрашиваю у ребят и позвоню вам. На какой номер звонить?
– Спасибо. – Эрик продиктовал свой номер, они попрощались, и он повесил трубку, а потом набрал номер Лори и подождал, пока она ответит.
– Эрик? – в голосе Лори звучала тревога. – Что случилось?
– Макс все еще не нашелся, мне нужна твоя помощь.
– Ты хочешь, чтобы я глянула, не поступал ли он в другие больницы в «скорую»?
– Да, пожалуйста. – Именно об этом Эрик и думал. – В нашу, я так понимаю, он точно не поступал?
– Нет, не поступал. Я бы позвонила тебе. Уже дважды проверяла – и велела им позвонить мне, если хоть что-нибудь в этом роде будет. А в полицию обращался?
– Да, в городское отделение, но и там ничего.
– Я знаю многих в Честере и Дэлавере. Давай я попробую что-нибудь нарыть.
– Да благословит тебя Господь. – Эрик говорил искренне: так приятно было ощущать, что кому-то не все равно.
– А ты сам где? Что делаешь?
– Ищу его.
– Как? Где? Компания нужна?
– Нет, спасибо. – Эрик был тронут. – Ты больше поможешь, если позвонишь во все эти места. А у меня только один вариант остался, куда поехать.
– И куда?
– Я тебе потом расскажу, если получится. Все, мне пора.
– Конечно, позвони мне потом. Я тут смотрю Джимми Феллона – он мое новое телевизионное увлечение. В последнее время моя жизнь стала просто невероятно насыщенной и увлекательной.
– Пока.
Эрик улыбнулся, повесил трубку и повернул на парковку, на первое же свободное место. «Вокруг света» – гласила разноцветная вывеска заведения: здесь работала Рене Бевильакуа. Эрик подозревал, что теперь, когда Рене была последним, что осталось ценного в жизни у Макса, он может оказаться здесь. Возможно, Макс сейчас сидит в одной из припаркованных на стоянке машин – плачет, горюет и каждые пятнадцать минут бьет себя по голове…
Эрик выключил зажигание, понимая: то, что он сейчас делает, граничит с преступлением. Но он не мог не приехать сюда, учитывая, что на карту была поставлена жизнь Макса. Обернувшись, он взял с заднего сиденья свою старую голубую бейсболку и надел ее, чтобы хоть как-то замаскироваться: ему не хотелось, чтобы Макс его узнал и сбежал.
Он посмотрел на кафе-мороженое, которое представляло собой отдельно стоящий кубик из бетона посреди заасфальтированной площадки. Машины подъезжали со всех сторон и парковались на П-образной парковке, причем дорожки слева и справа оставались свободными для въезда и выезда. Большинство парковочных мест сейчас были заняты, и перед кафе толпились подростки – там было что-то вроде небольшого патио с пластиковыми столиками под полосатыми радужными зонтиками.
Эрик ругал себя за то, что не спросил Макса, какая у него машина, – он оглядывался по сторонам, ища машину, за рулем которой кто-нибудь бы сидел. Непосредственно рядом с ним машин не было, но немного поодаль стояла машина, примерно через восемь парковочных мест от него: там на переднем сиденье мелькали две тени – вероятно, парочка решила уединиться.
Эрик поправил зеркало заднего вида так, чтобы видеть центр парковки и правую сторону, но было слишком темно, и разглядеть что-либо было практически невозможно. Он подумал, что если Макс действительно здесь и собирается потом ехать за Рене к ее дому, то он должен был бы припарковаться за кафе, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
Эрику предстояло дождаться закрытия кафе и посмотреть, не покажется ли Макс, а кафе закрывалось только в одиннадцать часов. Он никогда не простит себе, если с Максом что-то случится, ведь, скорее всего, его машина стоит где-то совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки…
Эрик вытянул ключ из замка зажигания, отстегнул ремень и вышел из машины, закрыв за собой дверцу.
Еще раз окинув взглядом стоянку, он не обнаружил никого, кто сидел бы в машине. Он надвинул кепку пониже и прошел мимо подростков, которые кучковались перед кафе. Позади кафе тоже стояли машины – вплотную к забору, бампер к бамперу. Справа находился голубой контейнер для мусора. Эрик прошелся вдоль ряда припаркованных машин – нет, в этих машинах тоже никто не сидел, разве что парочка в машине в центре. Эрик пошел дальше и свернул направо, чтобы обойти кафе сбоку, вышел на правую дорожку – здесь был только мини-вэн, набитый детьми, которые лакомились замороженным йогуртом и смотрели кино на мерцающем экране в салоне автомобиля.
Эрик вернулся назад и заглянул в кафе сквозь стеклянную витрину. Народу там было полно – целые семьи и группы подростков, помещение было ярко освещено. Но Макса внутри не было. Зато там были три девушки-продавщицы и еще одна девушка – кассирша, у каждой поверх джинсов и футболки был повязан длинный фартук с логотипом «Вокруг света». Одна из них была огненно-рыжей. Вероятно, это и была Рене.
Эрик неожиданно для себя открыл дверь в кафе.
Справа поблескивали металлические автоматы для раздачи йогурта, рядом стояли мисочки разного размера – в кафе было самообслуживание, сотрудницы только помогали клиентам справиться с этим металлическим чудом и объясняли, что нужно сделать, чтобы получить порцию мороженого.
Эрик внимательно рассматривал Рене, которая идеально соответствовала описанию Макса: хрупкая, миниатюрная молодая девушка с копной коротких темно-рыжих кудрей, которые она попыталась убрать от лица с помощью розовой ленты. Она действительно была очень привлекательна: свежее личико, голубые глаза, легкая улыбка…
Должно быть, она почувствовала взгляд Эрика, потому что вдруг повернулась и подошла к нему.
– Вам помочь, сэр? – спросила Рене, глядя на него снизу вверх.
– О, да. – Эрик лихорадочно соображал, что же ему делать дальше. Если бы ему нужна была иллюстрация для понятия «нарушение границ» в учебнике – он разместил бы там картинку, как он сам разговаривает с Рене. Невольно он отметил золотую цепочку на шее девушки, о которой упоминал Макс.
– Вы раньше здесь не бывали, не так ли?
– Нет, не бывал.
– Я так и поняла. Потому что новые клиенты обычно теряются. Цена зависит от веса, и у нас самообслуживание. – Рене махнула в сторону автоматов: каждый из них состоял из двух резервуаров с надписями «Ваниль», «Бельгийский шоколад», «Банан» и «Черника». – Какой вкус вы бы хотели? Вы можете смешать два вида – мы это называем «Улет», а смесь трех видов у нас называется «Романтика». Если четыре вкуса сразу – это «Водопад». – Рене закатила глаза, как песик Гуфи из мультфильма. – Это нас менеджер заставляет говорить. Он считает, что это забавно.
– Ну, в каком-то смысле да.
Эрик понимал, почему Макс запал на эту девушку: она была очень доброжелательной и спокойной – вероятно, именно это привлекло к ней мальчика.
– Так какой вкус вы предпочитаете? И что выберете – большой, средний или маленький?
– Средний, ваниль. – Эрик вдруг подумал о Ханне, которая любила ванильное мороженое и без труда отличала марки мороженого друг от друга.
– Хотите, я сама все сделаю? – Рене взяла из стопки среднюю мисочку. – Мы сейчас не слишком заняты.
– Спасибо, буду очень признателен. – Эрик взял в руки флаер. – Почему-то ваше лицо кажется мне знакомым. Я вожу дочь в «Перфект Скор». Мне кажется, я там видел вас, вы были с мамой.
– Я тоже туда хожу! Они лучшие! – Рене подставила миску под краник, взялась за рычаг и дернула его вверх-вниз.
– Думаю, у них много разных репетиторов, но моя дочь занимается с парнем по имени Макс.
– И я тоже! – Рене улыбнулась, снова дернув за рычаг. – Он такой умный! Он, наверно, гений.
– Вот то же самое и моя дочь говорит. Ей он нравится.
– Мне он тоже нравится. Он, конечно, ужасно застенчивый и супертормозной, но он славный парень.
Поначалу Эрик подумал, что Рене неравнодушна к Максу – но потом он все-таки засомневался в этом предположении. И это его задело – так что, возможно, речь в данном случае все-таки шла о контрпереносе.
– А в какой день у вас занятия?
– По средам и субботам.
– О, так вы его, значит, сегодня тоже видели?
– Нет. – Рене медленно поворачивала миску с йогуртом, чтобы йогурт распределился равномерно. – А как зовут вашу дочь?
– Ханна. – Эрик был неважным лжецом, поэтому автоматически сказал правду.
– В какую школу она ходит? Я хожу в «Сакред Харт».
– Она учится в государственной школе. – Эрик предпочел дать Рене информацию, которую она не могла бы проверить.
– Классно! Топинги хотите? Пойдемте со мной, сэр. – Рене провела его к стойке с топингами, около которой стояла высокая молодая афроамериканка с ярко-голубыми волосами и кольцом в носу. Рене радостно помахала ей: – Трикс, у нас новенький!
– Здорово! – улыбнулась Трикси.
