— Витя, не надо мне ничего доказывать. Я и так уверен, что нашим последним часом станет тот, в который Америка окажется неуязвимой для наших ракет, — спокойно сказал Иванов. — Газеты читаю и телевизор смотрю. И про Чечню догадываюсь, что там складывается союз кавказских бандитов и западных бизнесменов. И понимаю, что если американский бизнес захочет, то их десант окажется в любой точке мира в любое удобное для них время.
— Ладно бы только внешние враги нас «прессовали»! — в сердцах воскликнул Быстров. — На Северном Кавказе полностью «замазан» небезызвестный тебе господин Березовский с компанией!
— Березовский? — переспросил Иванов. — Ну что ж, теперь мне понятно, по каким каналам поступают к боевикам большие деньги из Москвы.
— Видишь, насколько всё складывается плохо. — Быстров уже почти успокоился. — Поверь, я знаю побольше твоего. Сейчас в Чечне затевается серьёзная провокация против России. Но это будет ещё не крупномасштабная война, а всего лишь её подготовка. А дальше — очень серьёзно. Там интересы таких западных «воротил»!
— Во главе провокации Басаев?
— Басаев. И арабский наёмник Хаттаб.
— Не нужно иметь большого ума, чтобы угадать про Басаева, — усмехнулся Иванов. — Его амбиции не вмещаются в границы Чечни. Кстати, ещё тогда в девяносто пятом поговаривали, что, командуя отрядом чеченских добровольцев во время войны в Абхазии, Басаев работал на ФСБ. Это правда?
— Можно я не стану отвечать на этот вопрос? — Быстров кинул выразительный взгляд.
— Тогда позволь узнать, если это не секрет, где Басаев с Хаттабом нанесут первый удар?
— По Дагестану. В этой республике Запад финансирует гнёзда ваххабизма — страшной мутации ислама, которая призывает резать не только христиан, но и своих мусульман — неваххабитов. Причём разрешает убивать и женщин и детей. Это тот же самый терроризм, только облачённый в религиозное учение. Чтобы полностью выбить Россию из Закавказья и получить огромный кусок нефтеносного каспийского шельфа, Западу нужен Дагестан. А для этого все методы хороши. Если план хозяев Басаева выгорит, то новое «переходное» ваххабитское правительство сразу же запросит военной помощи. Догадываешься у кого? А НАТО — тут как тут. Дальше базы НАТО появятся по всему Кавказу: в Чечне, Грузии и Азербайджане. Россия будет отрезана от кавказской нефти. А потом пойдут отделяться Калмыкия, Татарстан, республики Сибири. А Москва — ничто без регионов — пустое место, нашпигованное офисами. Если отделятся республики, центральная Россия рухнет, как карточный домик.
— Подожди, — остановил Быстрова Иванов, — я чего-то не понимю: а разве не «Алькаида» заинтересована в захвате Кавказа? Разве не «Алькаида» финансирует чеченцев и ваххабитов?
— Нет. У «Алькаиды» враг номер один — Соединённые Штаты Америки. И она ведёт с ними войну. Обзаводиться новым врагом в лице России ей невыгодно ни при каких раскладах. Во всяком случае, сегодня. Да и действует она по принципу: враг моего врага — мой друг. Подставить Россию под американские бомбы и ракеты она может. Это ей даже выгодно. Но противопоставлять себя России — нет. Кстати, исламисты никогда даже не планировали акций, подобных агрессии НАТО, и не заявляли открыто о намерении свергнуть законную власть третьих стран, как сейчас заявляет об этом Конгресс США. Так что говорю тебе точно: если даже деньги чеченским террористам поступают из Саудовской Аравии, всё равно — это деньги Запада. Американцам хочется столкнуть лбами нас и «Алькаиду».
— Почему же тогда в российских СМИ проходит информация о том, что «Алькаида» воюет с нами?
— Это отвлекающий политический ход. Россия на данном этапе сама не может противостоять США — нет сил. Чтобы не дать Америке повода для нанесения удара по территории России, обвинив в симпатиях к Бен Ладену, наши силовые структуры выработали такую тактику, будто мы находимся с «Алькаидой» в состоянии войны. Теперь США не могут предъявить нам огульных обвинений в поддержке мирового терроризма, и им трудно аргументировать перед всем миром свою позицию по Чечне. Европейским защитникам прав человека тоже теперь трудно обливать нас грязью. Мы выбили у них из рук основной козырь — Алькаиду. Но на Западе не дураки. Они скоро выработают новую восточную тактику, чтобы поставить Россию в зависимое положение. А у нас всё ещё не будет сил для отражения американской агрессии.
— И какой же выход?
— Ввести войска в Чечню и уничтожить гнездо терроризма и развала страны! И делать это надо уже сейчас — пока не стало поздно. И надо срочно поднимать из разрухи армию!
— А дадут ли нам это сделать? — в голосе Иванова прозвучало сомнение. — При таком правительстве и депутатах…
— При нынешнем президенте и его окружении — конечно, нет! — Быстров был категоричен. — Но я уже сказал, что скоро всё изменится.
— Хотел бы я иметь твою уверенность, — вздохнул Иванов.
— А ты поверь своему боевому другу. — Быстров выпил стакан чая залпом. — И ещё послушай, что я скажу: даже если мы сейчас перехватим у боевиков инициативу на Кавказе, с Америкой нам ещё придётся столкнуться жестоко. Это борьба за рынки.
— Ну, да. Американцы любят повторять: это бизнес — ничего личного! — скривился в усмешке Иванов.
— Да, это одно из правил развития экономики — конкуренция. Но пока нам надо выиграть войну с террористами на своей территории. — Быстров откинулся на спинку стула и стал смотреть на Иванова. Тот не опустил взгляда:
— Я так понимаю, в России она уже началась? Я читал, что в переводе с латыни террор означает «ужас».
— Правильно, — согласился Быстров. — А толковый словарь определяет понятие «терроризм» как насильственные действия преступных лиц в целях подрыва существующей власти. Причём кроме людских потерь, он влечёт огромные политические, экономические и моральные потери, оказывает сильное психологическое воздействие на большие массы людей. Но особую тревогу вызывает то, что, объявляя свою противоправную деятельность «джихадом» — войной против «неверных», преступники навязывают миру конфронтацию между религиями. Поэтому стоит отделять «ислам» и «терроризм», как два разных понятия, не поддаваясь на попытки Запада навязать нам ложный, искусственно созданный образ врага.
— Да, страх может заставить изменить очень многое, — качнул головой Иванов. — Это крупный козырь в умелых руках.
— И чей-то очень прибыльный бизнес, — подсказал Быстров. — Вложенные в него дивиденды окупаются в десятки раз. Тебе мешает конкурент — убей его, забери его деньги. Другим наука будет. Тебе не нравится политика правительства какого-то государства — взбудоражь народ парой-тройкой кровавых акций, и нет того правительства. Соседям урок будет. Тебе не нравится налаженный бизнес или отношения между другими партнёрами — взорви бизнес, внеси раздор в отношения религиозными, национальными разногласиями, и у тебя нет конкурентов. Это обыкновенный бандитский почерк в государственных масштабах. Но он очень доходен. Сейчас Масхадов дал согласие на размещение на территории Чечни лагерей и баз подготовки террористов, где инструкторы — иностранные наёмники, и получил свои деньги. Этих баз и лагерей уже более тридцати. Как ты думаешь, против кого пойдут воевать их выпускники?
— Думаю, что никак не против Америки.
— Правильно. Разве может пёс кусать хозяина? Если кончится финансовая подпитка, то не станет и лагерей в Чечне. Но сейчас в арабских странах создаётся единый международный террористический центр, где будут аккумулироваться финансы со всего мира и планироваться акции. Тех, кто хотел бы владеть запасами России, там хватает. Так что война наша только началась.
— Смотрю я на тебя, Виктор, и думаю: ты или фанат своей профессии или сумасшедший. Какая война? Нам всем было сказано, что врагов у нас нет. Это политика государства! Деньги бандитам идут не только из-за границы. Ни для кого не секрет, что чеченская диаспора во всех регионах России обложена данью и платит чеченскому криминалу. А криминал этот и есть бандиты Басаева, Масхадова и им подобным. Чеченский криминал очень тесно связан с российским. Весь незаконный бизнес задействован в финансировании Ичкерии! А уже оттуда часть денег, совершив оборот, поступает в Москву. Вы хотя бы с этим разберитесь. А потом уже замахивайтесь на заграничный террористический центр.
Быстров насупился и опустил взгляд.
— Что же ты, Саня, бьёшь-то по самому больному месту, — тихо прорычал он. — У меня сердце кровью обливается, когда я вижу, что творят наши руководители. Но я не волшебник и не могу всё исправить одним только желанием! — Быстров поднял на Иванова горящий ненавистью взгляд. — Я тоже тот самый народ, который продают и предают ежедневно! Но всё скоро изменится!
— Я тоже на это надеюсь, — примирительно сказал Иванов…
