Кто-то здесь был очень, очень умным, и Рэнди надеялась на то, что скоро ей представится возможность заставить этого умника страдать.
Из футляра на поясе Рэнди достала бинокль. С возвышения, на котором она сейчас находилась, была видна вся лощина, где расположилась научная станция. Сантиметр за сантиметром она внимательно осмотрела все прилегающие окрестности – от ледяного припоя у берега до теней, сгущавшихся у подножья центрального хребта. Возможно, тот самый умник сейчас находится где-то там, возможно, даже наблюдает за ней. Он выжидал – то ли прибытия своих сообщников, то ли того, что Рэнди допустит ошибку. Чтобы одержать над ним верх, она должна быть хоть немного умнее его.
У Рэнди, правда, было одно неоспоримое преимущество. При ходьбе по снегу неизбежно остаются отчетливые и хорошо заметные следы. Научная станция находилась в центре целой паутины утоптанных тропинок, соединяющих постройки, ведущие к складам с топливом и удаленным от лагеря точкам проведения полевых экспериментов. Рэнди рассмотрела в бинокль каждую из тропинок, надеясь обнаружить свежие следы ботинок или снегоступов, отклоняющиеся от обычных маршрутов.
И она нашла их. К ее стыду, след находился прямо под холмом и тянулся от тропинки, по которой она пришла к мачте, к небольшому неровному сугробу, явно наваленному человеческими руками. Занятая проверкой кабеля, она не заметила этот след, хотя он буквально бросался в глаза. Посмотрев на рукотворный сугроб, Рэнди почувствовала озноб вдоль позвоночника, не имевший никакого отношения к арктическому холоду.
Сбежав с холма, она прошла около ста ярдов вдоль подозрительного следа и нашла именно то, что боялась найти, – ярко-алые пятна на снегу. Дойдя до того места, где след обрывался, Рэнди упала на колени и принялась разгребать сугроб. Ей понадобилось совсем немного времени, чтобы обнаружить под снегом одетое в парку тело.
Кайла Браун никогда не выйдет замуж за своего жениха, дожидающегося ее в Индиане.
Рэнди аккуратно стерла снег с лица девушки. Кайла умерла от удара в висок каким-то тяжелым и заостренным предметом – возможно, ледорубом. На лице убитой застыло выражение ужаса, который, видимо, охватил ее за секунду до гибели.
Стоя на коленях у трупа несчастной Кайлы Браун, Рэнди решила, что просто страданий для этого умника недостаточно. Он должен умереть, и она, Рэнди Рассел, с удовольствием возьмет на себя роль палача.
Несколькими движениями руки Рэнди вновь засыпала труп. Она ничего не расскажет Троубриджу об этой страшной находке. Пока не расскажет. А Кайла Браун на некоторое время останется здесь, по крайней мере, до тех пор, пока Рэнди не будет готова отомстить за нее.
Она пошла обратно. В жилом домике уже горел свет. Доктор Троубридж вызвался приготовить ужин. Задержавшись на центральной тропинке, вдоль которой выстроились все три домика, Рэнди на взгляд прикинула расстояние, угол, а затем, сойдя с тропинки напротив жилой избушки, прошла несколько метров по девственному снегу. Упав в снег, она отрыла углубление, достаточно глубокое для того, чтобы лежать вровень с поверхностью. Это пробудило в ее душе воспоминания о том, как в детстве на Медвежьем озере они с приятелями играли в «снежных ангелов». Правда, сейчас подоплека ее действий была совсем иной.
Удовлетворенная достигнутым результатом, Рэнди поднялась, отряхнула снег с одежды и отправилась ужинать.
Место падения самолета «Миша-124»
– Готов поспорить, что немало людей почувствуют себя довольно глупо, если мы, забравшись в самолет, выясним, что его груз вот уже пятьдесят лет покоится на дне океана.
Армейский костюм биологической защиты МОРР III был рассчитан таким образом, чтобы его можно было надеть поверх теплой полярной одежды, и Смит подозревал, что сейчас он похож на резинового человечка, являющегося символом фирмы «Мишлен».
– Я готов жить с таким чувством, – откликнулся Смыслов, передавая Смиту головную гарнитуру тактического радиопереговорного устройства «Гном».
– Я тоже. – Смит откинул капюшон своей парки и надел на голову переговорное устройство. Мороз тут же прихватил его уши, и, поморщившись, Смит проговорил: – Проверка связи.
– Слышимость отличная. – Валентина Метрейс сидела на корточках рядом со Смитом. На ее голове был второй комплект «Гнома». – На расстоянии прямой видимости связь будет вполне удовлетворительной.
Команда устроилась в пятидесяти метрах от самолета, повернувшись спинами к ветру и ища укрытия от него за своими рюкзаками и невысокой полосой ледяного нароста. Был уже вечер, но ничего похожего на обычный закат солнца не наблюдалось, поскольку не было видно даже самого солнца. Просто серая мгла, окружавшая их, постепенно темнела, а ветер становился холоднее. Время и температура окружающего воздуха начинали становиться главными факторами.
– Ну ладно, братцы, это будет короткая прогулка с целью выяснить, находится ли сибирская язва на борту самолета и есть ли там кто-нибудь. – Смит снял с маски-фильтра защитное пластиковое покрытие. – Вы двое знаете, что я ищу, и вы должны провести меня по самолету. Проблем, надеюсь, не возникнет, но тем не менее я хочу, чтобы вы сейчас твердо усвоили одну вещь. Если по какой-то причине что-то пойдет не так, если я не выйду или если прервется связь, никто из вас не должен идти за мной. Вам понятно?
– Джон, не глупи… – попыталась возражать Валентина.
– Вам понятно?! – гаркнул Смит.
Женщина с несчастным видом кивнула.
– Да, понятно.
Смит перевел взгляд на Смыслова.
– Вам понятно, майор?
Лицо русского находилось в тени капюшона парки, но, несмотря на это, Смит увидел, что на нем отразилась борьба чувств. Он уже не раз замечал это. Вот и сейчас Смыслова явно что-то мучило.
– Подполковник, я… – заговорил он и тут же осекся. – Да, сэр, все понятно.
Смит надел капюшон костюма биозащиты, поправил лямку маски и натянул рукавицы. Воздух, который он теперь вдыхал, пах резиной.
– Ладно. – Голос Смита звучал глухо даже для него самого. – А теперь – самый тупой вопрос дня: как мне попасть внутрь?
– Фюзеляж, судя по его внешнему виду, не поврежден. – В голосе Валентины, звучавшем в наушниках переговорного устройства, слышалось негромкое потрескивание. – Единственный путь в передний бомбовый отсек лежит через кабину экипажа. К сожалению, люки, через которые обычно попадают в самолет, расположены в нише передней стойки шасси и в самом бомбовом отсеке, но они сейчас заблокированы. У тебя есть два пути: либо окна кабины пилотов, куда тебе будет трудно пробраться в таком одеянии, либо лаз, ведущий к заднему отсеку. Последний вариант – наилучший.
– А как мне попасть в задний отсек?
– На правой стороне фюзеляжа, прямо перед хвостовым стабилизатором, есть технологический люк. Оттуда тебе придется пройти через герметичные кабины.
– Все понятно.
Смит неуклюже побрел по направлению к размытым очертаниям лежащего на льду бомбардировщика. Правое крыло «Ту-4» оторвалось в момент столкновения с ледником и теперь лежало почти параллельно фюзеляжу, но подойти к самолету с этой стороны можно было без проблем. Обходя лопасти хвостового стабилизатора, Смит невольно испытал восхищение. Даже сегодня, в век гигантских транспортных самолетов и широкофюзеляжных реактивных аэробусов, «Ту-4» выглядел настоящей махиной. А ведь эти монстры летали еще во время Второй мировой войны.
Смит подошел к огромному цилиндрическому остову и провел рукой по покрытому инеем металлу.
– Так, я на месте, и я нашел люк. Тут есть рукоятка. Она находится в вертикальном положении.
– Это означает, что изнутри повернут рычаг аварийного открывания. Стало быть, люк отперт и должен открыться. Правда, для этого тебе придется приложить некоторые усилия.
На поясе Смита висел набор инструментов, и он достал оттуда мощную отвертку с длинной ручкой. Всунув конец отвертки в щель между люком и корпусом самолета, он с силой надавил на рукоятку. Затем, переместив отвертку ниже, он повторил это действие. После третьей попытки послышался сухой хруст, и люк приоткрылся. Мощный порыв ветра распахнул дверцу настежь, и перед Смитом оказалось темное прямоугольное отверстие.
– Ты оказалась права, Вэл, он открыт. Я вхожу внутрь.
Наклонив голову, он нырнул в низкий проем.
Внутри фюзеляжа было темно, лишь за спиной Смита снаружи в него падал тусклый, сумрачный свет. Смит достал из набора инструментов фонарик и включил его.
– Черт, – пробормотал Смит, – вот этого я не ожидал!
– Что ты видишь, Джон? – спросила Валентина.
Смит поводил лучом фонарика по сторонам. Снега внутри не было, но все здесь было покрыто тонким слоем инея. Кристаллики льда вспыхивали в свете фонаря на серой поверхности переборок, проводах, воздуховодах.
